Ирина Дягилева - Бумажная клетка

– Да. Найти настоящего убийцу.

– Как я и предполагал, вы на этом не остановитесь.

– Если вы бездействуете, его найду я.

– Вы в своем репертуаре, Пульхерия Афанасьевна. Не устаю вами восхищаться. Так каков будет ваш ответ?

– Во всяком случае, признаваться в поражении я не собираюсь.

– Представляю реакцию Гранидина, – с улыбкой сказал Штыкин. И уже без улыбки тихо добавил: – А уж реакцию своего начальника даже представить боюсь.

После ухода Штыкина Пульхерия позвонила Марине и рассказала ей о своем разговоре с ним.

– Да, подруга, положению твоему не позавидуешь. Плюнь на всех этих мужиков, поезжай ко мне на дачу или на дачу своих родителей, уйди в подполье на полгодика, авось этот нарыв без тебя сам рассосется, – предложила она.

– Нет, не рассосется. Нужны радикальные меры, иначе Назарову крышка.

– Вот его спасать ни за что бы не стала. Очень хорошо помню, как ты целыми днями рыдала по нему, рвала свое сердце.

– Не надо, не напоминай, – взмолилась Пульхерия, – я все равно его в беде не брошу. Вот вытащу из дерьма, отмою и тогда дам хорошего пенделя под зад.

– Этот план мне нравится, – рассмеялась Марина. – А реальные пути его осуществления у тебя имеются?

– Пока нет, но есть своя версия убийства. Виктория была уверена, что папаша Гранде согласится на их брак с Гришенькой. Вот я и хочу выяснить, что лежало в основе ее уверенности.

– Мисс Марпл и Эркюль Пуаро, раскрывающие любое самое запутанное преступление – выдумка Агаты Кристи. Хорошо загадывать загадку, заранее зная ответ. В жизни поиски убийц даже милиции не всегда под силу. Штыкин умный и серьезный следователь. У него ясная голова и то он с этой задачей не справился, а ты собираешься ему нос утереть. Не слишком много на себя берешь? – попыталась охладить детективный пыл Пульхерии Марина.

– Это от безысходности. Я просто обязана развязать этот узел. Только найдя настоящего убийцу, я смогу помочь Никите и спасу свою репутацию.

– Ну мечтай, мечтай, – усмехнулась подруга.

– Раз ты в меня не веришь, я больше не буду тебе звонить, – разозлилась Пуля. – Меня просто бесит ваша пассивность.

– Кого ты имеешь в виду?

– Да всех вас: тебя, Никиту, Штыкина. Никита столкнулся с трудностями и, как щенок, опрокинулся навзничь – делайте что хотите, только не трогайте меня. Штыкин начальства испугался. Герман вообще от ревности потерял ориентацию во времени и пространстве.

– Ты забыла обо мне, – напомнила Марина.

– Мне от тебя нужны только моральная поддержка и дельный совет. Ни того ни другого я пока не получила.

– Зато пар выпустила. Советую поговорить с Гришенькой. Мне кажется, он знает больше, чем тебе рассказал. Хочешь, составлю компанию?

– Нет, при свидетелях он откровенничать не станет.

С Гришенькой они встретились в небольшом уютном кафе на площади Восстания. К ее удивлению, он охотно согласился на встречу, не кривлялся, не ломался и не набивал себе цену.

– Ну, Пульхерия, поздравляю, у нас ты числишься умалишенной, причем твоя форма сумасшествия является особо опасной для окружающих.

– Что же ты меня не боишься? Не дай бог папочка узнает.

– Да-а, мне уж точно не поздоровится, пару лет домашнего ареста впаяет обязательно. А плевать! Обожаю его злить. Учти, я твой поклонник, хранящий верность до гробовой доски.

– Как-то уж очень пафосно, наводит на мысль о неискренности.

– Зря ты мне не веришь. Другой бы на моем месте даже разговаривать с тобой не стал.

– Мне очень жаль, что так получилось. Я не хотела посягать на твое алиби.

– Просто взяла и угробила его, да? Разведка донесла, что ты собираешься в суде трясти нашим грязным бельем. Молодец, я бы не отважился. Эх, была бы ты лет на десять моложе, я бы на тебе женился не задумываясь. Просто чтобы досадить папаше.

– Женись на горничной, – предложила Пуля с усмешкой.

– Такой брак папуля расстроит за пять минут, а об тебя зубы обломает.

– Ты меня переоцениваешь, малыш, не такая уж я железная.

– Ты настоящая женщина, порядочная и честная, единственная, кто посмел возразить моему отцу, ради достижения справедливости не побоялась разрушить свой брак. Богиня, я пред тобой преклоняюсь.

Гриша встал, перегнулся через стол и церемонно поцеловал ей руку.

– Хватит паясничать, – одернула его Пульхерия. – Нельзя разрушить того, чего еще нет, но тем не менее мне приятно это слышать.

Она смотрела на улыбку Гриши и видела, что, несмотря на позерство, его симпатия к ней искренняя.

– Рад стараться, моя королева…

– Гриша, настройся, пожалуйста, на серьезный лад. Следственные органы считают это дело решенным. Назарова будут судить. К сожалению, в последний момент выяснилось, что можно было не ставить тебя под удар, так как это все равно не доказывает, что у Назарова есть алиби. Моя смелость была бессмысленной. Поэтому я решила найти убийцу сама.

– Ну и ну, а потянешь? – с сомнением спросил он.

– Не знаю, но другого выхода нет. Скажи, тебе не показалось, что вы приехали на квартиру Вики потому, что у нее с кем-то была назначена встреча?

– К тому моменту я так набрался, что мне было на все наплевать.

– А ты не заметил, что недалеко от твоей машины остановился точно такой же джип, я имею в виду не модель, а габариты и цвет?

– Да мало ли донов Педров в Бразилии? Сейчас таких джипов в Москве полно. Мне тогда не до этого было.

– Вика тебе о своих друзьях рассказывала, например о Ларисе?

– Эта Лариса ей квартиру предоставила. Ей родственники поручили за ней присматривать, цветы поливать. Вот она Вику в нее и пустила. Но сам я Ларису не видел. Вика боялась, что меня у нее отобьют. Ревнивая была, просто кошмар. Сама Пашке Медведеву глазки строила, а мне ни на одну девушку нельзя было даже посмотреть.

– Она к Паше приставала? А как на это реагировала Даша?

– Да никак. Она знает, что с ним этот номер не пройдет.

– Ты уверен? Он так сильно ее любит?

Гриша внимательно взглянул на Пульхерию, словно раздумывая, стоит ему говорить или нет. Потом махнул рукой и сказал:

– Плевать, раз уж папуля тебя решил с кашей съесть, должна же ты как-то обороняться… Если он что задумал, выполнит обязательно, я его хорошо знаю. Сметет все на свом пути, как бульдозер…

– Ну, говори, не томи, – нетерпеливо прервала его Пульхерия.

– Только ты должна поклясться, что Герман ничего не узнает. Для него папуля – божество. Не могу понять только, с чего он это взял. Если он узнает, даже не представляю, что с ним будет.

– Хорошо, обещаю, – кивнула она.

– Я все порывался раскрыть ему глаза, но так и не решился. Приготовься, Пульхерия, сейчас я открою тебе самую жуткую тайну семьи Гранидиных.