Александра Мадунц - Летний отдых

— Резервы рынка небезграничны, — похлопав себя по животу, парировала Настя, и вдруг понизила голос: — Смотри! Вон тот тип — он все слушает. А делает вид, что тоже помидорами интересуется. Сейчас пристанет!

Я пожала плечами. Хоть сто типов! Как пристанут, так и отстанут. У меня и без них забот хватает.

Сделав припасы, я вернулась к предыдущей теме.

— Обогатиться торговлей, конечно, можно. Важно правильно выбрать, чем торговать. На чем делают самый лучший бизнес? Мне кажется, на наркотиках.

— Надеюсь, ты не хочешь сесть в тюрьму? — отрезала Настя.

— Не хочу, — согласилась я. — Но у меня возникла другая идея — не криминальная. Главное — успеть ее запатентовать. Удивительно, как она еще никому другому не приходила в голову.

— Что за идея? — без особого восторга спросила Настя.

— Гениальная! В чем у нас сейчас проблема, скажи?

— Денег тебе не хватает.

— Нет, я имею в виду не нас с тобой, а наше общество. Дорого у нас все, правда? А почему дорого? Потому что мало.

Настя фыркнула, а я с увлечением продолжала:

— Мало у нас продуктов питания. Мяса мало. Поэтому платить за него приходится много. — Я втянула носом воздух, крепко пахнущий шашлыками, и убежденно повторила: — Мяса мало! А почему? Потому что нет кормов для скота. Было бы много кормов — было бы много скота. А от скота получают мясо. Так?

— Возможно.

— Скот кормят травой. Травы не хватает. И никто почему-то не обращает внимания, какие ценности при этом пропадают зря. Просто не используются.

Настя слегка заинтересовалась:

— Какие?

— Вот! — жестом первооткрывателя я указала на растущее рядом дерево.

Настя мрачно его оглядела.

— Дерево. И вовсе оно не пропадает. В очень хорошем состоянии. Предлагаешь срубить?

— Ни за что! Наоборот! В нем вся наша надежда! Что мы видим на дереве?

— Кажется, голубя. Раньше их ели. Говорят, вкусно. Но сейчас птичий грипп.

— Голубь тут не при чем, — махнула рукой я. — Что мы видим под голубем?

Моя подруга явно была не слишком высокого мнения о моих умственных способностях.

— Ты всерьез считаешь, что голубь тут не при чем? А чей же, по-твоему, под ним помет? Туристов, что ли?

Я не выдержала.

— И помет не при чем! Хотя на нем тоже можно заработать. Некоторые банановые республики здорово обогатились на продаже гуано. Листья мы видим на дереве, листья! Та же трава. Даже лучше. Сочнее. И только зря пылятся. Пожелтеют и опадут. А вот если бы их собрать, сохранить и скоту скормить… да еще, может быть, удастся собрать за лето не один урожай листьев, а два. Как ты думаешь, если посрывать с дерева все листья, оно выпустит новые? Наверняка можно вывести такой сорт, что выпустит. Представляешь, сколько кормов? Масса, просто масса. На этих кормах мы вырастим тучные стада. Не хилых телят, кормленных жалкой травкой, а тучных быков, привыкших лопать вкусные, развесистые листья. Ух, какое у нас будет мясо! И сколько его будет! Ух!

Я снова принюхалась к шашлыку. Похоже, где-то рядом с шашлыком жарят курицу в гриле… а что? Курица — тоже прекрасно!

— Можно также увеличить поголовье куриных стад, — бодро добавила я. — Опять же за счет кормов.

— Листьями? — догадалась Настя.

— И вовсе нет! — вдохновенно ответствовала я. — У меня другая идея. И тоже потрясающая! Чувствую, надо срочно бежать в патентный отдел. Кур мы будем кормить тараканами!

Лицо моей подруги выразило нескрываемое отвращение.

— И где же ты их собираешься брать? Специально выращивать?

— Ты была у нас на кухне?

— Не помню.

— Была бы, помнила б, — вздохнула я. — Такое не забывается. Там их тьма! Если они так размножаются, когда никто их не разводит, представляешь, что будет, если их специально разводить?

— А может, они из вредности возьмут и перестанут размножаться?

— Ты думаешь? Ну, тогда запатентуем это как средство борьбы с тараканами. И тоже обогатимся.

— Прекрати об этих гадостях, — возмутилась Настя. — Ты меня ими доконаешь. Кстати, я видела новых врагов.

— Где? — оживилась я, сразу забыв нагроможденную мною чушь.

— В магазине, разумеется. Голых. Но коричневых.

Голые, но коричневые враги оказались соевыми батончиками без обертки, и мы их тут же приобрели, причем моя просьба «пожалуйста, полкило тех врагов» весьма шокировала обидчивую продавщицу. А я настолько свыклась с нашими личными терминами, что по инерции использовала их и при непосвященных.

Именно таким образом обычно и заканчивались все мои попытки обогатиться. Знала бы я, что совсем скоро… впрочем, об этом потом.

Разумеется, основным нашим занятием было все-таки купание. Купались мы с Настей в любую погоду, вызывая нездоровый интерес у окружающих. В Южном лагере не было никаких развлечений, и большинство отдыхающих страшно скучало. А мы нет. Каждый раз, возвращаясь с пляжа, мы встречали у ворот мающуюся компанию, и кто-нибудь из них мрачно говорил:

— Я засекал время. Вы плавали два раза по полтора часа. Это же вредно для здоровья.

— Нам полезно, — бодро отвечали мы.

— Вы утонете! — с надеждой сообщали нам, а мы безмятежно возражали: — Вряд ли.

Опасность утонуть грозила нам только один раз — зато этот раз мы запомнили надолго. Солнца в тот день не было, даже накрапывал дождь, но нас, разумеется, это не остановило. Мы отправились на пляж.

— Хорошо! — сказала я. — Мы вдвоем на всю бухту. Наконец-то!

Мы смело плюхнулись в воду — она оказалась ледяная.

— И как это за один день она могла так остыть? — колотя для согрева руками и ногами, стонала я.

— Вовсе не остыть. Просто из открытого моря нанесло холодной воды. Течением. Купания в холодной воде очень полезны. Они омолаживают.

— В таком случае мы вылезем отсюда подростками. Ты чего дергаешься?

— Ко мне что-то прикоснулось, — нервно призналась Настя. — Наверное, о меня рыбы греются.

— Рыбам не холодно. Они же не теплокровные.

Я повернула голову — и осеклась. Рядом со мной, буквально в двух метрах, из воды торчала челюсть. Большая. С зубами. Невдалеке от нее мелькал плавник, а также масса каких-то других фрагментов.

Фильм «Челюсти» я, к счастью, не смотрела, но роман в свое время прочла. Акулы! Нет, пусть лучше будут дельфины!

— Настя, — позвала я.

— Да?

— Рядом с нами несколько дельфинов. Надеюсь.

Она обернулась. Челюсть исчезла, на ее месте появился хвост.

— Черноморская акула называется катран, — прерывающимся голосом информировала меня Настя. — Она сравнительно невелика по размерам и на людей не нападает.

— Достигает двух с половиной метров, — некстати вспомнила я. — За привычку отрывать от своей жертвы куски мяса носит название морской собаки. Может, целиком и не съест, но половину слопать может.