Андрей Евпланов - Змеюка на груди

— Поручим это Москве, — предложил Кальенте. — Пусть он думает, что мы ему еще доверяем.

— А как быть с символом? — спросил «второй Хуарес».

— У нас есть слепок, фотографии, закажем копию, и пусть дети — будущее нации, на щите покрытом национальным флагом, внесут его в зал, — сказал Хименес, — а подлинник, если он все-таки найдется, можно выгодно продать.

Москва встретила Блюма низким серым небом и моросящим, поросячим, как он любил говорить, дождем. И подумалось ему, что нет наверно никакой Испании, а уж Мексики и подавно, что это все ему только пригрезилось, когда он задремал, тщетно пытаясь что-либо разглядеть через запотевшее окно пригородного автобуса, и пальмы в порту, и белая вилла у подножья сьерры, и веселое море, и крабы с шампанским… А Пернатый Змей — это зловещая сказка, когда-то кем-то рассказанная и позабытая до поры до времени, а теперь вдруг всплывшая со дна памяти.

Нет, вот Змей существует, и он будет пожирать людей до тех пор, пока его не обезвредят, и сейчас во всем мире нет человека, который был бы ближе к этой цели, чем он, Ефим Блюм.

С этой мыслью он и нажал звонок, некогда своей квартиры на Чистых прудах. Где ныне проживало беспокойное семейство Колобасовых.

— Фима! Вот здорово! — искренне обрадовался его приходу Ленчик. — А Нинка с детьми на даче. Не знали они, что ты зайдешь, а то бы не поехали. Эти дети, иногда просто ставят в тупик. Васька тут на днях спрашивает: «А этот смешной дядя Фима, кто нам?». А Женька, хитрожопый, зараза, так ехидно ему отвечает: «Это наш первый папа». Умный, собака, весь в тебя пошел, наверно Эйнштейном будет или Березовским.

— Леня, я прошу тебя… Ты прекрасно знаешь, кто отец детей — зачем же эти глупые разговоры разговоры.

— Да, конечно, но когда я вижу, какие они умненькие и добрые, у меня возникает мысль о соавторстве.

— Леня, мы взрослые люди…

— Тогда пойдем на кухню и хлобыснем по стопке. У меня есть коньяк. дагестанский, конечно, однако вполне съедобный.

Коньяк был и впрямь ничего себе. С дороги и по такой кляклой погоде, он показался Фиме, живой водой. Он даже попросил вторую рюмку, чем привел бывшего компаньона в восторг.

— Предлагаю тост за сотрудничество и партнерство, — сказал Колобасов, держа перед собой рюмку как свечку, с помощью которой можно найти путь в прекрасное будущее. — Ты ведь пришел, чтобы сказать мне, что согласен войти в дело?

— Почти, — увернулся Фима. — Но сначала я должен знать все о твоем проекте. Скажи, пожалуйста, где тебе пришла в голову такая замечательная мысль?

— В Испании, где мы отдыхали этим летом. Там возле Санта-Сусанны есть замечательное кладбище домашних животных, куда свозят собак. Кошек, лошадей и попугаев со всего побережья. А какие там памятники, а цены…

— На какие шиши вы ездили в Испанию? Если верить Нинель, вы давно уже окочурились с голоду.

— Нина всегда была максималисткой, но в Испанию мы ездили не на свои. Это была скорее командировка, нежели турпоездка. Один мой старый знакомый, который когда-то работал в банке и помогал мне за хороший «откат» получать безвозвратные кредиты, попросил нас съездить в Испанию и выполнить одно деликатное поручение. За это он оплатил нам недельный отдых в Санта-Сусанне, правда, в трехзвездном отеле.

— Какое поручение?

— Думаю, контрабанда антиквариата, за наркотики я бы не взялся ни за какие бабки. В общем, зашел в один дом, взял бронзового дракончика, покрасил его золотой краской, чтобы был как новый, и спокойно перевез в чемодане, как обычный сувенир. Испанцы не придрались, а в Шереметьево я прошел через «зеленый коридор».

— Того человека звали Дэн или Денис?

— Он и на тебя выходил, вот прощелыга. Обещал инвестировать в мой проект пять тысяч зеленых и даже для почина похоронил на моем кладбище своего любимого пса, памятник ему поставил, а потом исчез. Я звонил ему чуть ли не каждый день, но никто не подходит. Давай вместе съездим к нему, мы ведь теперь компаньоны, а у тебя такой располагающий вид…

— Думаю, мой вид ему до фонаря, потому что покойники такие люди, что ко всем живым норовят относиться одинаково свысока.

— Дэн умер?

— Его зарезали в подъезде у любовницы?

— Вот как, а у меня создалось впечатление, что он голубой. Однажды я пришел к нему, а у него мужик, какой-то кавказец, и вид у них был такой, как будто я их поднял с брачного ложа, тепленькие такие, разнеженные, глаза масляные.

— Он не брезговал всем, что шевелиться. Ты часто бывал у него дома? Кого-нибудь там видел кроме кавказца?

— Раза три я к нему заходил и кроме кавказца и собаки никого там не встречал, здоровый такой кобель, на черта был похож. Дэн был к нему очень привязан, как все одинокие люди, пятьсот баксов за надгробную плиту не пожалел. Я же говорю тебе — дело надежное. В Москве полно таких психов, которые не пожалеют и тысячи, чтобы почтить память своего вонючего кобыздоха.

— Нет, я не могу поверить в успех дела, потому что ты не любишь животных. Ты будешь вести себя неискренне и клиенты от тебя отвернуться. Я, пожалуй, сам займусь этим делом, у меня все-таки ветеринарное образование и мое теперешнее дело тоже имеет к этому отношение. Прости, Леня, но без тебя я лучше подниму этот бизнес.

— А как же идея? Это ведь я придумал. Ты хочешь меня обокрасть?

— Обещаю компенсировать, но только в том случае, если ты представишь документы о том, что твоя идея запатентована.

— Фима, нельзя же быть евреем до такой степени.

— Что поделать, Ленчик, это зов крови. Я и так и сяк, а она требует, чтобы я все просчитывал. Вот я и просчитал, что у меня нет никакого резона брать тебя в компаньоны. Во-первых, у тебя нет денег, во-вторых, у тебя нет идеи, потому что она уже перешла ко мне, в третьих, у тебя нет участка, потому что ты его не выкупил. Завтра я поеду в Фирсановку и улажу вопрос с хозяином участка. Но самое главное, это то, что ты не любишь животных, а такое деликатное дело нельзя отдавать в руки черствых людей. Прощай, Ленчик, мне с тобой тут некогда, как говорят американцы, время — деньги.

Пока Фима летал в Испанию, Роза Марковна методично и кропотливо отрабатывала профессорские денежки. Разгадать загадку человека в светлом плаще можно было только одним путем — найти как можно больше свидетелей похищения. Такими свидетелями в первую очередь могли стать местные собачники, дворники и пенсионеры, а к этим людям Роза Марковна знала, как подойти.

Ту пенсионерку, которая рассказала ей про то, что профессорскую собаку увел из-под магазина «Светлый плащ» звали, как в сказке Василисой. Только в отличие от своей сказочной тезки она была не Премудрой, а скорее, Занудной. Часами могла она говорить о политике, на разные лады понося демократов, которые продали родлину, и восхваляя прежний порядок.