Ольга Степнова - Леди не по зубам

За нами, словно три коршуна, выстроившись в ряд на узкой дороге и перекрыв всю проезжую часть, шли три чёрных джипа. По тому, как слаженно они шли, как неумолимо и организованно нас догоняли, не было никакого сомнения – враг наконец-то обнаружил себя. Нагло, открыто и не таясь. Это была бригада, банда, мощная преступная группировка и куда нам против них было – неорганизованной своре писателей, шаманов, педагогов и проходимцев, нагруженных дурацкими принципами, человеколюбием и прочей сентиментальной, неправильной ерундой…

Неожиданно я почувствовал облегчение. Внутри перестало гореть, и страх сменился весёлым бешенством.

– Так вот вы какие… – прошептал я и заорал во всю глотку, вжимая педаль газа в пол: – Шопесдес, дорогая!!

– Шопесдес!!! – откликнулся Адабас, со всей дури ударяя в свой бубен.

Старикан-автобус не подводил. Движок кряхтел, надрывался, захлёбывался, но тянул нас к самой высокой точке горного перевала на вполне приличной скорости, не позволяя трём чёрным коршунам, приблизится к нам на опасно близкое расстояние.

Время от времени, бросая взгляд в зеркало заднего вида, я замечал, что джипы соблюдают разумную осторожность и не гонят как сумасшедшие. Они прочно, неотвратимо висели у нас на хвосте, в любой момент готовые рвануть вперёд, взять автобус в кольцо и прижать к обочине.

– Глеб, они приближаются! – Никитин открыл дверь в грузовой отсек и смотрел в окно.

Один из джипов действительно вырвался вперёд и приготовился пойти на обгон. Только теперь я разглядел, что это «Паждерик», а другие два – «Патролы». Я попытался набрать скорость, но куда было «скул басу» тягаться с джипами, нафаршированными усиленными движками.

– Боевая тревога! – крикнул Сазон. – Оружие к бою!! Рота за мной! – Он ринулся в грузовой отсек, выхватив пистолет. Не раздумывая, дед пальнул в обгоняющий нас «Паджерик» через выбитое окно. – Ах ты, гад ползучий! Получай пулю в мурло!

Послышались ещё выстрелы, и я уже не понимал, то ли мы стреляем, то ли в нас стреляют.

– Извините, Глеб Сергеевич, – Абросимов запустил руку под моё сиденье, достал свой «ПМ» и побежал к Сазону. Усмехнувшись, я подумал, что Элка права: что-то слишком уж бесстрашен и боевит стал наш Герман, который трясся и причитал при виде мёртвого Оскара Васильевича. Впрочем, сейчас было не до психоанализа… Один за другим, вразнобой, хлестко ударили выстрелы. «Паджерик», уверенно заходящий слева, отстал, опять пристроившись в линейку к чёрным собратьям. Угроза немного отступила, я попытался оторваться от джипов, но мочи у «скул баса» для таких гонок осталось немного. Удивившись, что нам до сих пор не ответили шквальным огнём, я стал кидать автобус то вправо, то влево, чтобы нас невозможно было обойти.

– На самом деле, они ведут себя осторожно, потому что боятся спихнуть нас в пропасть, – поделилась своими соображениями Элка. – Им автобус нужен целый и невредимый, иначе как они буду искать зелёных человечков? Мы можем на этом сыграть!

Пожалуй, Элка была права, я немного успокоился и перестал выписывать на дороге зигзаги, рискуя поймать лобовой удар встречных машин.

– А мурло-то бронированное! – крикнул Сазон Герману Львовичу, который стоял в обороне пригнувшись, и высунув дуло пистолета наружу. – Пули даже царапин не оставляют! По колёсам, по колёсам стреляй, коммандос!

– Блин, да дайте оружие! – закричал Дэн. – Сил нет сидеть, сложа руки!!

– А я на них сейчас злых духов нашлю! – Адабас начал делать какие-то пассы руками.

– Хренушки! – растерянно объявил дед. – И колёса бронированные!

Мы пролетели самую высокую точку перевала без малейшего шанса полюбоваться видами из окна. Начался спуск. Одиннадцать километров довольно крутого спуска… Приходилось время от времени притормаживать и меня начала забавлять осторожность, с которой нас вели борисовские выродки. Они тоже пугливо тормозили, стараясь не влететь нам в зад.

– Они боятся! – весело сказала Беда. – Они боятся нас угробить, Бизя!

– Глеб, нужно сдаваться! – заорал Троцкий. – Нам всё равно не уйти! Пропадём, Глеб!!

– Пыво! – осенило вдруг Германа. – Если выплеснуть им под колёса пиво, джипы на такой скорости поведёт!

– Молодец, коммандос! – обрадовано крикнул Сазон. – Пыво к обороне готовь!!

Дэн ринулся к холодильнику и достал из него пятилитровую пластиковую канистру. Сазон распахнул заднюю дверь автобуса.

– Огонь! – скомандовал он.

Никитин точным рывком выплеснул на дорогу мигом вспенившуюся жидкость. Расчёт оказался верным, от неожиданности джипы занесло на мокрой дороге, ощутимо шваркнуло бортами друг о друга, но, справившись с управлением, невидимые водилы с удвоившимся упорством постарались взять автобус в кольцо.

Крикнув Элке: «Держись!», я опять начал крутить руль то вправо, то влево, бросая машину из стороны в сторону.

– Духи небесные, дорожные, горные, духи солнца, гор и воды! Лишите негодяев удачи, нашлите на них несчастья, уничтожьте их скот!! – Адабас начал так лупить в бубен, что звон бубенцов и гул туго натянутой кожи перекрыли рёв мотора.

– Камлай, камлай, Барабас, нам на удачу! – заорал дед шаману. – Нам без духов теперь ни на бал, ни в Красную Армию!!

Удерживать на дороге автобус становилось всё сложнее. Тормозить было нельзя, а разгоняться под горку – опасно.

– Мешки! – осенило вдруг Германа. – Им нужно бросать под колёса мешки с гуманитарной помощью!!

– Отличное решение, коммандос! – одобрил дед. – Мешки к бою готовь!! Гуманитарной помощью по фашистам пли!!

В открытые задние двери один за другим полетели злополучные тюки, предназначенные сиротам. Я не видел, кто их кидал, но, судя по шквалистому «огню», в бомбардировке участие приняли все, даже шаман.

Впрочем, нет – Ильич, кажется, забился под полку.

Джипам пришлось несладко. Пронзительно завизжали тормоза, два «Патрола», объезжая препятствие, бросили машины в направлении друг к другу, на мгновение сцепились бортами, но их отбросило в разные стороны, с жутким скрежетом закрутило, ударяя друг о друга и цепляя «Паджерик» в общую мясорубку. Я уже и не видел, что сзади происходило, слышал только звуки бьющегося металла, грохот, визг шин по асфальту…

Я вдруг подумал, что Герман никак не может быть подсадной уткой бандитов, и неожиданно проникся к нему такой слезливой, восторженной симпатией, которой, наверное, проникается мать, когда её слабовольный сынок впервые даёт обидчику сдачи.

Я поддал газу, и мы понеслись под горку с устрашающим разгоном, подлетая на всех неровностях и с трудом вписываясь в некрутые повороты дороги.

– Оторвались! – крикнул Никитин.

– Ушли! – отозвался Герман.

– Элка, записывай, записывай!! – заорал дед. – Вот так сюжетец – мешками от бронированных танков отбиться!