Наталья Александрова - Белка в колесе фортуны

Итак, когда же милиция положит конец этому змеиному беспределу? Когда будет окончательно поставлена точка в «змеином деле»? Когда мы сможем входить в свои дома, не опасаясь, что на нас набросится ядовитая рептилия?»

– Мало ли на свете бывает случайностей? – проговорил Маркиз, отложив заметку. – Тем более что в такой желтой прессе зачастую пишут то, что не имеет ничего общего с действительностью…

– Это действительно было, – проговорил Евгений очень тихо. – И это не случайное совпадение.

– Почему вы так думаете?

– Насчет того, что это событие имело место, – это абсолютно точно. Есть даже фотография с места происшествия, напечатанная в другой газете… – Он положил на стол вторую вырезку. На нечетком снимке была видна открытая кабина лифта и в ней – скорчившаяся на полу в неудобной, неестественной позе мертвая женщина.

– Змеи здесь не видно, – заметил Маркиз.

– Ее уже забрали… зато посмотрите вот сюда… посмотрите, что нарисовано на стенке лифта!

Он протянул Лене увеличительное стекло. Маркиз поднес стекло к снимку, вгляделся.

Лифт был покрыт обычными картинками и надписями.

– «Ерофеев – козел», – прочитал Леня. – «Кристина – дура», «Глюкоза…» А это… это же вообще неприлично!

– Посмотрите ниже!

Леня сдвинул увеличительное стекло немного в сторону и увидел в самом низу лифта, возле трупа, нарисованное на грязной стене разорванное кольцо. Змея, кусающая себя за хвост. Древний символ уроборос.

– Вы убедились, что эта история не выдумка? А насчет того, что это не случайное событие… – продолжил Евгений. – Дело в том, что эта женщина… женщина, погибшая в кабине лифта… она была связана с дядиной семьей.

– Родственными узами? – уточнил Маркиз.

– Не совсем. Она была близкой подругой… почти всю жизнь была неразлучна с дядиной родственницей… если точнее, с родной тетей дядиной жены.

– Как-то это чересчур сложно, – протянул Леня. – Тетя дядиной жены – это, на мой взгляд, перебор.

– Поэтому милиция и не связала два этих случая!

Евгений глубоко вздохнул и положил руки на стол. Неожиданно он успокоился, как будто принял какое-то решение или сделал то, на что никак не мог решиться. Он потер руки и сказал:

– Знаете что? Я, пожалуй, что-нибудь съем… разговор нам предстоит долгий…

Официант, казалось, только и ждал этих слов: он тут же возник возле стола с выражением почтительного внимания.

Вообще Леня замечал, что хороший ресторан отличается от плохого тем, что официанты там словно носят шапки-невидимки и возникают только в тот момент, когда клиент в них нуждается. В ресторанах низкого пошиба обслуга постоянно вертится перед глазами – то что-то унесет, то вытрет со стола, когда это совсем не нужно, то есть всячески напоминает о своем присутствии.

Евгений уткнулся в меню.

– Нет, только не «Трапеза людоеда»… и не «Жаркое пьяного кока», неизвестно, чего он там намешал… пожалуй, я возьму «Мечту голодного пирата»!

– Прекрасный выбор! – одобрил официант.

Леня заказал блюдо под названием «На абордаж».

Официант исчез так же бесшумно, как появился, и Евгений продолжил свой рассказ:

– В последние дни… после смерти своей жены мой дядя буквально не находил себе места…

– Это неудивительно. – Маркиз пожал плечами. – Смерть близкого человека была для него тяжелым ударом…

– Дело не в этом. Его словно подменили. Он был невероятно напуган. Он пугался каждого звонка, каждого стука в дверь. Прежде чем войти в комнату, долго выжидал на пороге, словно боялся внезапного нападения… и еще… он как-то попросил у меня прощения, не объяснив за что… а потом, сразу после его смерти, мне позвонил адвокат и сообщил, что дядя завещал мне все свое имущество, в том числе дом с участком в поселке Суоярви Выборгского района.

Произнеся последние слова, Евгений замолк. Его взгляд остановился, казалось, он вглядывается во что-то, чего не видит никто, кроме него. Во что-то, расположенное за спиной Маркиза.

– Что это за дом? – спросил Леня, когда молчание затянулось и стало невыносимым.

– Старая развалюха, – ответил Евгений, словно очнувшись. – Честно говоря, я думал, от него уже ничего не осталось. Я был там двадцать лет назад, совсем ребенком, так он уже тогда казался призраком дома. Замшелый, вросший в землю… это была настоящая избушка бабы-яги. И обитала в нем самая настоящая баба-яга…

Он снова замолчал. Возле стола появился официант, толкая перед собой сервировочный столик. Он поставил перед Маркизом большую тарелку, на которой были тушеные овощи с бараниной, а затем снял крышку с огромной сковороды, в которой шипело и скворчало жареное мясо четырех сортов.

– «Мечта голодного пирата»! – торжественно объявил он и принялся накладывать мясо на тарелку Евгению. Затем он выставил на стол мисочки и бутылочки с соусами и наконец удалился.

– Я был тогда совсем ребенком, – повторил Евгений.

Они долго искали этот дом. В самом поселке его не было, он располагался в лесу, на отшибе от Суоярви. Андрей Иванович спрашивал дорогу у местных жителей, но они, едва услышав, что горожане ищут Варвару Тихоновну, замыкались, словно неожиданно глохли и переставали понимать самые простые вопросы. Одна женщина, узнав, кого они ищут, переспросила:

– Это змеиную матерь, что ли? – и неприязненно сплюнула в дорожную пыль.

В общем, пришлось самим искать дорогу. Андрей Иванович несколько раз выходил, чтобы подтолкнуть машину. При этом он кашлял и вытирал бледный лоб платком. Несколько раз они заезжали в тупик, возвращались в поселок, но наконец выехали на большую поляну, посреди которой стояла приземистая изба, крытая потемневшей дранкой. На покосившемся заборе висели чугунки и глиняные горшки, на крыльце умывался большой черный кот. В стороне от дома паслась на привязи коза, тоже черная.

Андрей Иванович заглушил мотор, и наступила странная, гнетущая тишина. Маленький Женя выскочил из машины и побежал к дому, он хотел поиграть с котом, но дядя окликнул его. И голос его прозвучал так странно, так напряженно, что Женя остановился как вкопанный. И очень вовремя: у него из-под ног с тихим шипением уползла большая серая змея и скрылась в зарослях крапивы…

Через минуту на крыльце показалась маленькая сгорбленная старушонка в сером поношенном ватнике и обвязанном вокруг головы черном ситцевом платке, концы которого торчали в стороны, как кривые рожки.

– Кого черти принесли? – прошамкала эта баба-яга, приложив руку козырьком и вглядываясь в приезжих. – А-а, это ты, Андрюша… а это племянник твой… вырос, вырос…

– Мы вам, Варвара Тихоновна, от Липы лекарства привезли, – сообщил Андрей Иванович с некоторой робостью и опять глухо закашлялся.