Анна Ольховская - Бог с синими глазами

– А ты откуда знаешь? Пробовала, да? Сегодня?

– В лоб дам, – пригрозила Таньский. – Нет, поступлю еще жестче – ничего не скажу! Вот.

– Запрещенный прием! – возмутилась я. – Неспортивное поведение!

– Так и нечего гадости говорить про…

– Про кого?

– Про него, – отвела глаза подруга, потом, смущенно улыбнувшись, сказала: – Знаешь, тут получилось, как в анекдоте: «Проведенная вместе ночь еще не повод для знакомства».

– Опаньки! – рассмеялась я. – Что, серьезно? Даже имени не знаешь? – Таньский покачала головой. – Так вы что, вообще друг другу слова не сказали?

– Сказали, – вздохнула подруга, – и не одно. Но не расспрашивали друг друга, понимаешь? Не важно это было для нас, пусть и звучит пошло.

– Не говори глупостей. Ничего пошлого тут нет. Успеете еще. Ну, на пляж идешь?

– Обязательно.

И мы загорали и купались. А вечером всех поклонников Таньского ждало величайшее разочарование – на дискотеку она не пришла. Сразу после вечернего шоу она ушла со своим аниматором. И так продолжалось все это время. Общались мы с ней только во второй половине дня, но от моих вопросов про личность ее мужчины Таньский ловко уходила. Я не думаю, что она до сих пор ничего не знала о нем, но рассказывать не хотела. И я перестала спрашивать, прекрасно понимая, что существует какая-то причина для такого поведения. В том числе и для черных очков, прячущих не бельмо, не уродство, не шрамы, а невозможно красивые ярко-синие глаза, которые мне, да и остальным зрителям удалось увидеть во время одного из вечерних шоу. Аниматор вел конкурс «Мисс Отеля», в котором участвовали пять экспансивных дамочек разных национальностей. Победила разбитная хохлушка, очень сдобная и пышная пампушечка без комплексов. И вот, когда аниматор, ради победительницы перешедший на русский язык (который, как оказалось, он знал очень даже неплохо), объявил:

– А теперь главный приз нашего конкурса! Это… – повернулся он к помощнику, вынесшему бутылку шампанского, но тут хохлушка подскочила к аниматору и с криком:

– Ты – мой главный приз! – сорвала с него очки и, восхищенно завизжав, влепила бедняге поцелуй.

Ее оттащили, конечно. Правда, для этого понадобилось пять аниматоров и двое мужчин из зрителей. А женщины были солидарны с хохлушкой, потому что без очков мужчина Таньского оказался просто сумасшедше красивым. Черные брови вразлет, густющие ресницы и синие-синие глаза. И я успела сфотографировать все это счастье! Обычно я не беру с собой на эти шоу фотоаппарат, но именно сегодня чутье настоящего папарацци заставило меня притащить этот мешающий кусок пластика. Как знала! Правда, меня слегка смутила реакция Таньского, которая, увидев, что я фотографирую ее мужчину, возмущенно протянула руку к моей камере:

– Отдай!

– Ты что, обалдела? С какой это радости?

– Не надо его снимать!

– Почему? Наоборот, потом, дома, хоть будет тебе на что посмотреть, вспомнить.

– Мне не нужна фотография, чтобы помнить, – мрачно проговорила Таньский и на этот раз жалобно попросила: – Ну пожалуйста, ну отдай, я не хочу, чтобы были его фото.

– Да почему? – начала злиться я. – Можешь мне внятно объяснить?

– Нет, не могу. Сейчас не могу, – отвернулась Таньский. – Ты не сердись, я тебе дома все объясню. Только обещай, что уберешь эти кадры из фотоаппарата.

– Ладно, – пожала плечами я. – Но дома, милочка, тебе очень многое придется мне рассказать.

– Куда я денусь, – обреченно вздохнула та.

А пока мы препирались, на сцене навели порядок. Аниматор, снова нацепивший свои очки, с опаской вручил окруженной его коллегами (так, на всякий случай) хохлушке шампанское, шоу закончилось, и все разошлись.

Я, разумеется, как и обещала, удалила кадры с аниматором из камеры. Но перед этим отправила все же парочку Светке, уж очень ей хотелось видеть героя моих репортажей. Про странное поведение Таньского сообщать не стала, зачем? Светка в ответном письме порадовалась за нее, повосхищалась ее мужчиной, но и все. И проехали. По-вашему, заместителю директора металлургического комбината больше заняться нечем, как только чужих мужчин всем показывать?

И вот пятница, 22 июля, два дня до отъезда. Только что закончилось вечернее шоу, Таньский исчезла со своим аниматором.

Ох, Таньский, Таньский… Если я ждала отъезда с нетерпением, то моя подруга становилась с каждым днем все более и более оживленной. Неестественно оживленной. Она словно старалась доказать мне, а в первую очередь, думаю, себе, что ничего страшного не предстоит, что все нормально. Всего какой-то год – и она опять вернется сюда, и они снова будут вместе. Теперь целых 24 дня. А может, и больше, на сколько удастся собрать денег. Так что все будет хорошо, правда-правда!

Пару часов назад, за ужином, я как раз и присутствовала при этом сеансе самовнушения. Таньский бодро тараторила, смеялась, но вот глаза… Ох, эти наши предательские глаза!

Я решила сегодня на дискотеку не идти, хотя иногда ходила туда и без Таньского. Но сейчас не было настроения, как-то тяжело было на душе. Из-за подружки моей, что ли, так давит сердце? Не знаю, но лучше всего в таком состоянии поговорить с Лешкой. Не так уж и поздно, у него не так давно концерт закончился. Фу ты, опять забыла про разницу во времени, в России уже глубокая ночь, там уже суббота началась.

Ну и ладно, пойду спать. Пока я пришла в номер, пока плескалась в душе, суббота наступила и здесь. Ура, послезавтра я дома!

Я уже почти заснула, когда мой мобильник вдруг запрыгал на тумбочке. Звук я на ночь отключаю. Звонил Лешка. Господи, что там у него случилось? Я схватила телефон:

– Лешка, с тобой все в порядке?

– Зайцерыб, прости, что так поздно, – услышала я виноватый голос мужа, – но я места себе не нахожу.

– Что произошло? – испугалась я еще больше.

– У меня-то все нормально, а вот у тебя как дела? Все хорошо?

– Просто замечательно, – улыбнулась я. Опять Лешке что-то привиделось, он все еще не пришел в себя после наших приключений. – Что, тебе приснилось что-нибудь плохое, да?

– Если честно, – вздохнул Лешка, – приснилось.

– Что именно?

– Так, ерунда всякая…

И тут с жутким грохотом упало небо.

Похоже, мой ангел-хранитель тоже еще не спал, поэтому успел дать мне мощный пинок, от которого меня буквально снесло с кровати. Под кровать я забралась бы уже самостоятельно, причем моему проворству могла бы позавидовать любая ящерица, но увы… кровати в отеле были массивные, без какого-либо зазора под ними, на что я, естественно, внимания никогда не обращала и потому пару секунд тупо пыталась проникнуть сквозь обивку. Не получилось. Оставалось только одно – вжаться всем телом в эту самую кровать и благодарить ангела-хранителя за то, что он пнул меня в сторону, противоположную окну. Хотя окна как такового уже не было. Была лишь зияющая дыра с редкими вкраплениями застрявших осколков.