Валентина Андреева - Сундук с тремя неизвестными

Я потащила Светку в ванную, где, ни на минуту не переставая болтать, показала весь годовой запас пены, морской соли (без конца дарят) и остальных косметических моющих средств. Зачем-то достала четыре полотенца и два махровых халата. Явный перебор, но арестантка только равнодушно кивала головой и автоматически благодарила.

Потоптавшись немного, я не выдержала:

– Свет, все хорошо. Не сегодня-завтра выпустят Владимира. Остальным не забивай голову. Все объяснимо, причем не так, как ты думаешь. Рекомендую тебе вот эту персиковую пену. Такое впечатление, что плаваешь не в ванной комнате, а на рынке, прямо среди прилавков, сплошняком заваленных спелыми персиками.

Светлана закрыла лицо руками.

– Зачем меня убивать? Кому я мешаю? – глухо послышалось из-под ладоней.

Оказывается, у девушки была собственная версия преступления, за которое она, можно сказать, свое отсидела.

– Никто не собирается тебя убивать, дурочка. Наоборот, за тебя идет яростная, но невидимая невооруженным глазом борьба. И каждая из сторон твою персону очень любит. Так! Поговорим позднее.

Заметив удивление и надежду в Светкиных глазах, показавшихся из-за медленно сползающих к подбородку ладоней, я посчитала свою миссию выполненной и вывалилась из ванной прямо на подслушивающую под дверью Наташку. Надо же! Забыла, что уровень пола в ванной выше, чем в коридоре.

– Блин, ну ты как ослепшая от головокружительного успеха манекенщица с подиума! – возмутилась Наташка. – Если бы не моя страховка, влетела бы в шкаф.

– Не влетела бы. Не первый раз за штурвалом. Димка специально дверцы укрепил – дубовые.

– Теперь понятно – родственное тяготение… Дуболомка!

– То-то я думаю, а на фига ты здесь торчишь? От дуболомки и слышу!

– Ну вот и ладушки, поговорили. Давай-ка крепенького чайку хватани. Я как раз свежий заварила. Сейчас Светка окончательно выйдет на свободу, такое расскажем!

Минут сорок Наташка чередовала напевы народов очень Крайнего Севера с русскими народными песнями, доводя меня до бешенства. Я замучилась задавать наводящие вопросы, упорно оставляемые без ответа. Единственное, что подруга себе позволяла – это, вдаваясь в смысл очередного вопроса, прибавить или убавить громкость песнопения. Поэтому выход пеннорожденной Светланы Константиновны я встретила с огромным энтузиазмом. Результат его в виде опрокинутой на пол миски с оладьями из цветной капусты понравился всем. Специально такое не сделаешь. Они шлепнулись, изобразив на полу сказочно красивый орнамент. Жалко собирать.

– Не будем нарушать традиции: не повалявши, не съешь, – бодро произнесла я. Возражать мне не осмелились. Уж очень аппетитные были оладушки.

Светлана уже в большей мере напоминала ту прежнюю очаровашку, которую мы знали неделю назад. Всего неделю! А сколько мутной водицы с тех пор утекло…

– И по какому поводу тебя возили на свидание к Курбатову? – не глядя на хихикающую Наташку, поинтересовалась я у бывшей узницы.

– Сундук опознавать. Мой, собственный. Я так обалдела, когда увидела! Зачем его приволокли в прокуратуру, не понимаю…

Я чуть не подавилась оладышком. И это при том, что едва успела подцепить его на вилку, ко рту еще даже не поднесла. Велика сила воображения!

– Ой, кажется, я знаю…

Две сотрапезницы с ироническим выражением на лицах ждали продолжения. Мне было не до издевательств – размышляла все на ту же тему: не все люди, к сожалению, в достаточной мере наделены чувством юмора. Даже господин Листратов. Мой полусонный бред «к слову» про Светкин сундук он принял за руководство к действию. А я-то исключительно по простоте душевной ляпнула о сундуке для лучшего звучания его слов о том, что не желательно откладывать нашу встречу в долгий ящик. «Сундук», по-моему, звучит гораздо лучше. Хотя бы потому, что существует выражение «сыграть в ящик». С очень неприятным смыслом. И пока я об этом с печалью в голосе рассказывала, Наташка взахлеб смеялась. Светлана вела себя более сдержанно – просто хихикала.

Следовало признать, господин Курбатов оказался очень оперативным. Быстренько провернул операцию по изъятию Светкиного сундука с дачи Серова и доставку его в следственный кабинет. Наверное, всю голову свернул в поисках скрытого тайника, в котором просто обязаны были лежать документы или ценности, ставшие предметом ночного переворота в ее квартире. Эк, куда его занесло!

Я даже не улыбнулась. По сути, хоть и неумышленно, но ввела Листратова в заблуждение. Он не замедлит отыграться.

– Курбатов, – трясясь от хохота, добавила масла в огонь Наташка, – настоятельно советовал тебе обратиться к опытному психотерапевту. Он якобы быстро счистит с тебя бронзовый налет от мании величия.

– Почему бронзовый?

– Уважающие себя памятники гениальности своих оригиналов всегда сверкают бронзой. Он считает, что ты сама себе его нерукотворным путем воздвигла, как известный классик. А бронзу без охраны не оставишь – украдут и сдадут в пункт приема металлолома.

– Успехов ему желаю, – огрызнулась я, уж очень хотелось прервать веселье Наташки: – Ты что, тоже видела этот сундук? Между прочим, у тебя с Курбатовым была одинаковая версия насчет этого ящика. Вам бы вместе друг над другом посмеяться.

– Уже…

– Что «уже»?

– Уже посмеялись… Ирка! Это такое чудо! В первый раз увидела. До этого думала, что все сундуки, как на подбор, похожи на… сундуки. А этот! Светлана, поделись прошлым своего раритета.

Порозовевшая Светка, жмурясь от яркого солнца, с неуемным любопытством, уставившегося на нее через открытое окно кухни, даже не делала попыток передвинуться. Соскучилась по настоящему вольному воздуху. О вредных в нем примесях ей не думалось. Натальина просьба оторвала ее от прекрасного времяпрепровождения, и она прикрыла ладонью глаза, чтобы взглянуть на меня с серьезностью бывшего лектора общества «Знание».

– История этого сундука… Надо же! Я дважды порывалась выкинуть его на помойку. Один раз мама, царствие ей небесное, не разрешила, второй – Владимир. У Курбатова эксперт сидел, так он такого наговорил! Получается, что сундук, как говорится, дорогого стоит. До этого момента мне было известно только одно, не подлежащее разглашению обстоятельство: принадлежал сундук моему прадеду в пятом поколении, если отсчитывать время назад. Прадед был купцом, а его будущая правнучка все в том же пятом поколении, но если отсчитывать вперед – моя мама. Так вот, мама была дочерью людей, служивших исключительно делу Коммунистической партии – дед возил продукты спецснабжения с номерной базы в городской комитет партии, бабушка работала поваром – кондитером в столовой горкома. В те времена для них был один господь бог – КПСС. От их работы зависело благополучие нашей семьи, и вера в партию была непоколебима. Я хорошо помню, какие красивые слова о ней говорились дома. Мама, воспитанная в духе марксизма-ленинизма, начала свою партийную деятельность еще в школе. Сначала пионерским, затем комсомольским вожаком. А в институте не столько училась, сколько занималась общественной деятельностью: комсорг группы, позже комсорг института, инструктор райкома комсомола, инструктор райкома партии. И что удивительно, она искренне верила во все, что делала. Но вот с наследием проклятого купеческого прошлого – сундуком, расставаться никак не хотела. Из семейного предания я знала только то, что это сокровище досталось прадеду в подарок от датского купца, и до сего времени полагала – сундук заморского происхождения. Ан, нет. Эксперту трех минут хватило, чтобы определить родину его изготовления: – старинное русское поселение Холмогоры, где датчанин, скорее всего, приобрел его во время наезда на большую летнюю ярмарку, куда рванул за мехами. Так что сундук – родной, российский, семнадцатого века рождения, а имя ему – «подголовник».