Валентина Андреева - Сундук с тремя неизвестными

Много лет спустя Светлана столкнулась с Серовым на горнолыжном курорте в Швейцарии. Раз в году она могла позволить себе такую вылазку. К ее удивлению отдыхал Серов не со своей женой, а с какой-то вертлявой девицей, как будто по заказу рекламодателя постоянно демонстрирующей зубы. По поводу и без него. Серов узнал Светку с трудом, и то после того, как, неудачно приземлившись на ровном месте, сломал пальцы левой руки. Мужественно преодолевая боль, он попытался пошутить, объясняясь по-английски с красивой загорелой туристкой, старавшейся поставить его на ноги, не причинив при этом дополнительных травм – и ему, и себе. Она не возражала – можно объясниться и на международном. На английском же и представилась, напомнив ему события давно минувших дней, позволявших считаться им старыми друзьями. Рядом, скаля зубы, прыгала ничего не понимающая подружка Серова.

С этого момента Владимир проявил редкую прыть и упорство, не давая Светке прохода. Вертлявая девица незаметно исчезла. А Светка с удивлением ловила себя на том, что не испытывает к Серову тех чувств, которые когда-то чуть не свели ее с ума. Правильно говорят – не сотвори себе кумира. При тесном с ним знакомстве начинаются сплошные разочарования, в которых он, право слово, не виноват, поскольку не просил увешивать себя фетишными ленточками различных добродетелей и уникальных качеств и способностей. Кумир – он тоже человек, и ничто человеческое ему не чуждо. Особенно пороки.

Светка не испытывала мстительной радости от смены их с Серовым ролей. Скорее, великую грусть. Чуть позднее она плавно трансформировалась в жалость к Владимиру. Его жизнь с женой не сложилась. Не помогло даже рождение сына. Ничего не поделаешь, насильно мил не будешь. Официально не развелись, но каждый из них жил своей жизнью – он за городом, на даче, перестроенной в современный коттедж, она с сыном – в трехкомнатной квартире в Москве. И каждый был бы доволен сложившимся положением, если бы не сын, с одинаковой силой привязанный как к отцу, так и к матери. Серов с нетерпением ждал лета, когда Тимка перебирался к нему на дачу. Ухаживать за ним помогала теща, специально приезжавшая из Ижевска.

Почти два года Владимир и Светлана встречались: он – по любви, она – по инерции. Серов первым заговорил о браке. Именно тогда Светлана впервые задумалась о реализации своих плановых мероприятий. Годы шли, ей хотелось родить дочь. Владимир, как никто другой, подходил на роль отца ребенка, если бы не его желание создать полноценную семью. Но у нее не было намерения связывать себя.

Отношение к нему кардинально изменилось и вернулось к точке отсчета в один момент: автомобильная авария, в которую попал Серов по дороге в Коломну, раскрыла ей глаза на то, как легко можно потерять то, что и в голову не приходило назвать счастьем. И хотя Владимир отделался вывихом плечевого сустава и незначительными ушибами, прикатившая к нему в больницу Светка доставила лечащему врачу гораздо больше хлопот, чем сам пострадавший. Положительный опыт оказания физической и моральной помощи Владимиру на горно-лыжном курорте в Швейцарии мигом был забыт. Мысленно усугубив состояние Серова до критического, Светка решила, что у нее в запасе остались считанные часы, чтобы на него насмотреться. Она шагнула к нему, затем легко, но неосознанно повалилась на грудь вновь любимого человека, расквасив ему, а заодно и себе нос. Боли никто из них не почувствовал, с этой минуты они, можно сказать, кровно породнились. Случайно, но очень своевременно заглянувший в палату лечащий врач долго ругался матом…

Жена Серова восприняла предложение о разводе спокойно. Что может значить официальное свидетельство о браке с печатью, когда семейная жизнь не задалась? Правда, разговор у супругов был долгий и серьезный – решалась судьба подросшего Тимофея. Предполагалось, что ничего не изменится. Основную часть года он будет по-прежнему проживать с матерью в Москве, на лето переезжать к отцу. На алименты женщина не претендовала, Серов никогда не отказывался от добровольной помощи.

А потом эта нелепая ее смерть и травма, сделавшая ребенка инвалидом…

Рассказ Светланы реабилитировал и ее, и самого Серова в наших глазах. Я позволила себе вслух пожалеть несчастного узника обстоятельств. Представляю, какая каша была у него в голове в тот поздний вечер пятницы, когда он прикатил к Светлане. А после того как узнал о трагедии, случившейся днем… Пожалуй, даже хорошо, что его арестовали. Вот бы наломал дров!

– Отдохнуть не хочешь? – предложила я Светке, от всей души желая, чтобы она отказалась.

– А что, есть альтернатива? – выглянула из-за фикуса бывшая арестантка.

Наташка вопросительно подняла брови, наверняка ожидая похода в ближайшее кафе. Надо же Светке привыкать к общественно-полезной жизни.

Мое предложение навестить Георгиновну восторга у Наташки не вызвало, она даже попыталась спорить, но я проявила упорство, да и Светка, правда, не очень охотно, но все-таки меня поддержала.

Георгиновна долго не открывала нам дверь. Первоначально сослалась на плохое самочувствие. Наталья тут же пообещала доставить к ней бригаду «скорой помощи». Мгновенно последовала поправка – у Георгиновны «просто нет настроения принимать гостей». Пришлось сообщить, что с нами Светлана, которая мигом его поднимет. Георгиновна тут же с ней поздоровалась. Через дверь. И спросила о самочувствии. Наташка не выдержала:

– Евгения Георгиевна, откройте, в конце концов. Света сама с вами поделится впечатлениями о своем самочувствии после недельной отсидки.

– Я всегда рада видеть Светлану, но без присутствия посторонних лиц.

Тут уже выдержка изменила и мне. Стараясь говорить достаточно тихо, но так, чтобы меня было слышно Георгиновне, чему способствовала посаженная на цепочку, как верный сторожевой пес, и чуть приоткрытая дверь, обратилась к Наталье, отчаянно ей подмигивая:

– Раз такое дело, звони оперативникам. Можешь доложить, что убийца сама себя арестовала в квартире. Мы ее без дополнительных усилий снаружи покараулим. Только желательно чем-нибудь дверь подпереть. А то мигом улетит за границу. Билет наверняка уже в кармане и чемодан пакуется.

Светка собралась было что-то сказать в мой адрес. Судя по нахмуренному лицу – решительное, а по начальным словам – обидное: «Ты что охре…» И всего-то ничего посидела, а отрицательного опыта нахваталась! Закончить я ей не дала. Себя уважала, ее уважала, а Наташка уважала меня еще больше меня самой. И если я только приложила указательный палец к губам, призывая Светку заткнуться, то подруга без всяких превентивных мер дала ей под зад коленом. В ту же минуту дверь распахнулась, и Светка полетела прямо в объятия Георгиновны. Мы с Наташкой медлить не стали и буквально запрыгнули следом. Судя по тому, что Георгиновна устояла на месте, ее поврежденная нога, равняясь на здоровую, стремительно шла на поправку. Опомниться женщине я не дала: