Дарья Симонова - Пятнадцатый камень

Вид столовой, преображенной яствами, опять напомнил Климу о его неприкаянном подарке. Пришлось отправиться на кухню, откуда доносилась негромкая музыка. Когда Нонна демонстрировала дом, она не сделала акцента на пищеблоке. А зря: уютнейший уголок! Здесь даже помещалось приличное спальное место, не говоря уже о телевизоре и скромной магнитоле. Чем не убежище для нетребовательного холостяка вроде Собакина, который пытался вовлечь Веру Павловну в сумбурное, не попадающее в такт вальсирование. Домоправительница, как дама учтивая и тактичная, с ироничным достоинством потакала неуемному танцору. Клим, чьему взору предстала эта знойная картина, даже растерялся, но Вера Павловна, которую Гогель почему-то называл Муази, быстро переключилась на хлопоты и нежно поместила хрупкий груз в холодильник. Собакин безмятежно полюпытствовал:

— Что это такое ты собираешься подарить скоропортящееся, если не секрет? Уж не устрицы какие-нибудь прямиком из «Максима» доставленные? Или в коробочке вызревает карманный Франкенштейн?

Буров усмехнулся, предположив, что гомункула, как и птенца, необходимо высиживать скорее в тепле, нежели в холоде, на что Собакин, уже не слушая, нетерпеливо махнул рукой:

— А, богатым людям вечно дарят какую-нибудь дребедень! Думают, чего стараться, раз у чела все есть. Я однажды знаешь, что подарил Силе? Набор тряпочек для протирки зеркал его «Мерса». Он тогда его только купил. Умора! У меня дочь в кружок вышивания ходила, я ей и дал задание. Она материал нашла подходящий, и фирменный знак изобразила, и название, — все чин чином, а внизу еще и фамилию "Гарин С.В." И упаковку намудрила приятную, мастерица! Короче, от меня не потребовалось никаких хлопот, как ты понимаешь…

Буров отшутился насчет того, что в который раз ему приходится наблюдать, как далеко падает яблоко от яблони, и вдруг он неожиданно для себя поинтересовался, какую же «дребедень» дарят Сильвестру остальные гости. Гогель внезапно стал серьезен:

— Так ведь смотря кто. Крупные птицы не мелочатся. Дарят стволы. Чтобы потом ими же друг друга и перестрелять.

Тут со двора донесся звук подъехавшего авто, после чего отворилась входная дверь, и раздался долгожданный сипловатый баритон. Наконец-то пожаловал именинник в компании своей искрометной сестрицы.

— Вот и Силька! — со смешанным чувством констатировала Нонна, метавшая на стол фужеры из серванта. — Та-а-к, сколько нас получается… Гарин, тебя как за смертью посылать. У всех уже животы сводит!

— Нонна, ругай меня! — отозвалась из передней Эля и через мгновение оказалась среди гостей.

На голове умопомрачительный «ежик», одета в джинсы и свитер (а когда она одевалась иначе?), подводка на веках расплылась, фигура немного тоже, глаза все те же — огромные, карие, лошадиные, — словом, мечта поэта двадцатилетней давности во всей неприкрытой сокрушительной природной силе.

— Все я виновата! Пока я собиралась, пока мы заезжали за подарком, — радостно басила Эльвира, гордясь собой.

За Элей вошел разрумянившийся Сильвестр. На руках у него сидел… крупный рыжий кот. Он, собственно, и являл собой подарок любящей сестрицы. Атмосферу возмутил целый вихрь эмоций. Марго умилялась, Лиза пыталась погладить, Собакин гоготал, Нонна паниковала:

— Нет, ну я понимаю, что мыши… а почему же он взрослый-то уже? Он ведь к месту не привыкнет, сбежит еще…

— А чего ему сбегать, если кормить будете? Им же что надо, — жрать да кошек тискать. У вас тут раздолье. А если б я вам маленького принесла да и стал бы он тут гадить по углам, — вы б меня прокляли по трем осям. А этот зверь, между прочим, молоденький, но уже к туалету приученный, порядок знает, мышей ловит, из надежных рук получен. Умнейший кадр, к вашему сведению… — жизнерадостно рокотала Элька.

Умнейший кадр тем временем выскользнул из рук будущего хозяина и молниеносно вскарабкался на шкаф, откуда, выпучив зеленые глаза и остервенело мотая хвостом, воззрился на общество.

— Ну вот, вы ему явно понравились. А то он, если кого невзлюбит, то тому в ботинки непременно напрудит… Ха! Шутка!

Нонна, подавляя праведный гнев, посмотрела вверх.

— Кис-кис… — выдавила она из себя нерешительное приветствие, — как тебя хоть звать-то?

— У прошлых хозяев его звали Мураками, — деловито отчиталась Эля.

— Мураками? Это что еще за имя для кошки? — возмутилась Леди.

— Дети назвали, подростки. Что с них возьмешь… А вы-то можете его переименовать. Хоть Пушком назови, как говорится… — хохотнула Эльвира. — Да, а обмыть-то нам его здесь дадут?

И Нонна огласила окрестности ласкающей слух командой: "Садимся за стол, быстро! Силя, отнеси свои пакеты на кухню. Или лучше дай их мне. Господи, ну накупил-то", — посетовала хозяйка. Ей на помощь тут же пришел Квасницкий, а освобожденный Сильвестр был атакован поздравлениями и приветствиями, несмотря на призывы Леди поскорее занять места подле возведенного ею аппетитного великолепия.

На подарки Сильвестр не особо смотрел. Зато их пытался с болезненным вниманием разглядеть Клим. Надо же было опровергнуть — не Гогеля, так самого себя. Ведь пришло же ему из глубин подсознания название ружья в тот момент, когда Леди принимала парфюм от поклонника есенинского разлива… Буров никак не мог избавиться от назойливого ассоциативного ряда. И даже напрочь забыл, что ему тоже положено чествовать юбиляра. Меж тем Рома подарил репродукцию с охотничьим пейзажем. С ружьем, конечно, на переднем плане… Непреложная ирония судьбы! Клим расценил ее как знак: хватит искать скрытую угрозу там, где ее быть не должно.

Тем более, что Силя, рассеянно благодаривший всех, медленно, но верно продвигался к Климу. Буров понимал это и не торопил события. Их торопила Элька.

— Старая калоша пропащая! А я смотрю и думаю, ты ли это, или призрак твой затесался! — умилилась Большая Сестра.

Такое у нее раньше было прозвище, еще в те золотые времена… да бог с ними, с временами. Буров и не ожидал столь теплой встречи, — сказалась его обычная защита от неловкостей. Принцип ее элементарен: помни, но не жди, что помнят… А вот уже и цепкое рукопожатие Сильвестра. Проще всего резюмировать: "Не изменился". Все так же тихой скороговоркой матерится при дамах. Закатывает рукава у водолазок, не любит бриться и небрежно интригует: "Мне надо с тобой перетереть один вопрос. Срочно!" Когда Клим с ним в последний раз перед тем встречался, Силе тоже нетерпелось "перетереть вопрос". Теперь, десять лет спустя, они, если повезет, перетрут.

— Сейчас, вся эта канитель схлынет и побазарим по-человечески. Конечно, побазарим, Гарин! Если звезды сойдутся.

Звездам мешала суета. Присутствующие принялись рассаживаться вокруг стола. Нонна с Силей успели поспорить, какие диковинные бутыли, помимо наличествующих, следует предоставить для всеобщего обозрения и использования. Вера Павловна напомнила, что над новорожденным должна взмахнуть своей запоздавшей палочкой еще одна фея, на что Собакин парировал: