Юлия Климова - Принудительное влечение

* * *

Егор Васильевич и раньше бывал в Москве. Суетливая жизнь города его ничуть не смущала, и даже наоборот – успокаивала. Душа за внучку болела, и, курсируя по улицам, разглядывая дома и витрины, он отвлекался. И уже собирался не сразу прибить Андрея Ларионова чем-нибудь тяжелым, а сначала поговорить – может, мужик он положительный и Ирочку не обидит, будет заботиться о ней до конца дней своих.

Егору Васильевичу казалось, что стоит найти нужный дом, переступить порог квартиры дальней родственницы Поливановой Ольги, и все сразу встанет на свои места. Он увидит Ирочку – накормленную, обогретую и, уж конечно же, пока не имеющую никакого отношения к известному актеру. Но где-то в глубине души поскрипывал страх – уж не наделала ли внучка делов каких по любви своей ненормальной…

Подъезд Егору Васильевичу понравился – чисто, и запах не раздирает нос. Вполне, так сказать. Поднявшись по ступенькам, он нашел интересующую его квартиру. Пригладил рыжую курчавую бороду, кашлянул для порядка и нажал на кнопку звонка. Ответом ему была тишина. Тогда он надавил на кнопку еще раз, наклонился и прислонил ухо к замочной скважине.

– Так я и знал, – процедил он, чувствуя неладное, – шляются где-то!

Это самое «где-то» для Егора Васильевича означало только одно – куролесит его Иришка с Ларионовым, а он – подлюга такая – пользуется ее наивностью и дурит девчонку вовсю. Весь позитивный настрой пропал, и актер вновь был возведен в ранг самого злейшего врага.

– Подождем, – буркнул Егор Васильевич, морща картофельный нос. Вспыхнувшая надежда на то, что девушки просто отошли в магазин за хлебом или молоком, сдержала гневные порывы. Постелив на ступеньку газету, купленную в поезде, Егор Васильевич присел и достал из кармана папиросу. – Подождем, – повторил он, закуривая.

Одна из соседних дверей немного приоткрылась, и показался сначала острый нос, затем такой же острый подбородок, а уж потом и все остальное. Егор Васильевич увидел худенькую женщину лет пятидесяти пяти в длинном платье с рюшами до пола. Царственная осанка и бархатный взгляд повергли его в состояние шока.

– Доброе утро, – важно произнесла Графиня (именно так назвал про себя незнакомку Егор Васильевич), – это вы здесь натоптали?

– Простите, – растерянно выдал Зайцев. Подскочил со ступенек и посмотрел на несколько ошметков грязи, скучающих на сером бетоне. – Виноват. Мне бы веничек, я бы убрал…

Графиня исчезла и вновь появилась в дверном проеме уже с веником и совком. Протянув эти нехитрые орудия труда, она объявила:

– Наведете порядок, и прошу к столу, негоже торчать здесь, как пень на поляне, и мозолить глаза соседям. У нас тут строго – милицию вызовут, и будете объясняться в другом месте.

Егор Васильевич засуетился: брякнул «благодарствую», схватил веник с совком и принялся за уборку. Он, как знаток женщин с немалым стажем, водил знакомства с разными дамами, но такую птицу увидел впервые.

– Герасимова Таисия Аркадьевна, – представилась женщина, проводя рукой по накрахмаленной скатерке.

– Зайцев Егор Васильевич, – ответствовал тамбовский Казанова, разглядывая небольшую, но очень светлую кухню. Надо же, к себе пригласила, не боится. Знал бы, приоделся, как полагается, и причесался тоже.

Белые чашки в мелкий цветочек стояли на полках в ряд, красивое блюдо с золотым ободком, переполненное фруктами, украшало стол, прозрачные тюлевые занавески слегка колыхались от сквозняка, кружевная фарфоровая люстра свисала низко, демонстрируя ручную роспись. Салфеточки, маленькие горшочки с фиалками, хрупкое печенье в керамической вазочке – Егору Васильевичу показалось, что он попал в сказку в гости к фее уюта и порядка.

– Какие дела привели вас в Москву? – спросила Таисия Аркадьевна, расставляя блюдца. – Погостить или ознакомиться с достопримечательностями?

– А вы как догадались, что я приезжий?

Графиня лукаво улыбнулась и кокетливо дернула плечом:

– У нас таких интересных мужчин днем с огнем не сыщешь.

Егор Васильевич почувствовал, как взмокла спина и как на лбу выступили капельки пота – какая женщина, какая женщина!

– А вы что же, не боитесь чужих в дом пускать? Может, я разбойник какой? – хрустя печеньем и придвигая к себе чашку с ароматным чаем, спросил он.

– Выглядите вы действительно как разбойник, – усмехнулась Таисия Аркадьевна, накидывая на плечи вязаную шаль. – Но душа у вас светлая, поверьте, я в этом разбираюсь.

Она села напротив растерявшегося и разомлевшего от комплиментов гостя, размешала ложечкой чай и вновь поинтересовалась:

– Так какими судьбами вы к нам?

– Внучку разыскиваю – Ирочку. Может, знаете что о ней? Она недавно приехала погостить к вашей соседке…

– Пожалуй, знаю, – кивнула Графиня, перебирая тонкими пальцами серебряный кулончик, висевший на цепочке на шее. – Такая приятная девочка с русыми волосами и большими глазами.

– Да, да, – радостно закивал Зайцев, счастливый уже только от того, что с внучкой ничего плохого в дороге не приключилось и до родственницы Ирочка доехала.

– Живет она у Ольги несколько дней. Кажется, уже в театр сходили… Точно не знаю, – делая легкий взмах рукой, сказала Таисия Аркадьевна. – Я встретила их внизу, почту вынимала, так они разговаривали про театр.

Егор Васильевич напрягся и заскрипел зубами: значит, Ирочка – душа наивная – виделась с Ларионовым… Так, так… Ну ладно, она по малолетству чудит, но Ольга повзрослее будет, неужели уму-разуму Ирочку не научит?..

– Я, признаться, с Ольгой незнаком, – сказал Егор Васильевич, собирая крошки печенья со стола и складывая их в блюдце, – она женщина-то положительная? Больно за внучку я беспокоюсь.

– Ольга? – переспросила Таисия Аркадьевна, делая паузу. – Здоровается всегда, тихо у нее в квартире… но, кажется, у нее совершенно расшатана нервная система. Думаю, эта беда с ней приключилась после смерти мужа. Легко ли жить вдовой… – Графиня тяжело вздохнула, из чего Егор Васильевич сделал вывод, что и она в свое время схоронила супруга.

Поблагодарив за вкусный чай и печенье, Зайцев с сожалением стал прощаться. Злоупотреблять гостеприимством он не посмел, да и боялся пропустить возвращение любимой внучки.

– Я, если позволите, еще немного посижу на ступеньках… – сказал он, пятясь спиной к двери. – Дождусь Ирочку и уж тогда перестану вам глаза мозолить.

– Может, вам дать плед? – предложила Графиня, провожая гостя.

– Нет, что вы, я газетку постелю…

– Если Ирина не появится к двум часам, то жду вас к обеду, – важно сказала Таисия Аркадьевна, – и попрошу без опозданий, не люблю, когда суп не слишком горяч.

Егор Васильевич вышел на лестничную площадку, вновь развернул газету и мысленно попросил прощения у своей тамбовской зазнобы Любови Григорьевны – сердце его теперь принадлежало другой.