Анна Ольховская - Дрессировщик русалок

Произнося это, Менгеле внимательно следил за моей реакцией. А реакция, последовавшая немедленно, бесновалась за дверью выдержки, стремясь вырваться на волю, выхватить отвертку из-под матраца и всадить ее в глаз поганого ублюдка.

Дикая она у меня, вот и приходится постоянно контролировать. Но ничего, я справилась, выдержка у меня о-о-очень тренированная, и даже смогла недовольно проворчать:

– Говорите по-английски, я не понимаю, что вы там пролаяли.

– Извините, я отвлекся, – удовлетворенно улыбнулся Менгеле. – Так вот, для того чтобы ваша дочка была смирной и выполняла все наши требования, нам и пришлось разлучить вас. Ника уже знает – стоит ей повести себя неправильно, и пострадаете вы.

– Глупости какие! – фыркнула я. – Я же вам нужна, вернее, не я, а мой ребенок.

– Ваша умница тоже так сказала. Но я объяснил девочке, что ребенка может выносить и суррогатная мать. Ника все поняла правильно и пообещала быть послушной. Что касается убогости этой комнаты, – он обвел взглядом все четыре квадратных метра, – придется потерпеть. Думаю, два-три дня, не больше, пока мы не закончим с отловом и изоляцией всех индиго. Потом мы переведем вас в более комфортное жилище. И мой вам совет – последуйте примеру дочери, ведите себя разумно и поверьте, вам здесь даже понравится. Сейчас вам принесут ужин, а потом можете отдыхать.

– Я в туалет хочу, – буркнула я. – Или для этих целей предназначен вон тот кувшин? Так вы немножко перепутали, я не мужчина, я туда не попаду.

– Ох, простите, упустили из виду, – усмехнулся наци. – Исправимся. Спокойной ночи, фрау.

Не дождавшись ответной вежливости, он развернулся и, подозвав МакКормика, на ходу заговорил по-немецки:

– Комната Ники надежно экранирована?

– Думаю, да.

– А для остальных индиго все готово?

– Но мы не можем так быстро, мы ведь никогда ничего подобного не делали!

– Поторопитесь!

– Так они ведь все равно сбежали, только Михара и удалось привезти. Но что он один сделает, к тому же я его надежно обездвижил, очнется не раньше чем через сутки.

– Не расслабляйтесь особо, мы всех поймаем, девчонка ведь сказала, что они собираются к горе Тимуку. А кстати, где Михар, куда вы его поместили?

Но ответа я разобрать уже не смогла, сколько не прижималась ухом к двери. Голоса окончательно затихли.

Сначала мне притащили небольшое компактное устройство, мечту каждого дачника – биотуалет. Затем, буквально через пять минут (а вдруг у меня проблемы со стулом?!), все тот же охранник принес большую кружку с чаем, пачку печенья и тарелку холодной рисовой каши.

Ненависть ко всей этой сволочной шайке свербела в мышцах рук, подзуживая меня напасть на охранника и вырваться на волю. Пришлось прибегнуть к помощи разума, попытавшегося объяснить зуде, что спешка в данном случае неуместна, что еще не слишком поздно, вряд ли обитатели логова спят, и остаться незамеченной будет довольно проблематично. К тому же охранника придется убить, а сделать это просто так я не могу. Он ведь мне в данный момент не угрожает, не нападает.

Я поужинала, не оставив ни крошки еды, хотя каша была премерзкой. Но неизвестно, когда удастся в следующий раз подкрепиться, а силы мне нужны. Тем более что сладкий, хорошо заваренный чай разбавил холодную липкость каши.

Потом охранник унес посуду, и в комнатухе остались только мы с тишиной. Совершенно бесполезная парочка, и если бы не подружка– отвертка, меня смело можно было бы выкинуть на свалку бытовых отходов.

Потому что не было у меня никаких сверхспособностей, даже действие препарата МакКормика закончилось, и теперь я видела, слышала и чувствовала как обычно. А вот у Сашки препараты ушлепка изменили слух, сделав его невероятно чутким. И еще она стала очень сильной, моя стальная бабочка. Да, МакКормик работал с ней почти десять дней, ну и что? Мне бы сейчас Сашкин слух, я бы смогла установить местонахождение Ники. И Петера, и Михара.

Если бы да кабы! Хватит ныть! У тебя есть все, что надо, – ненависть к обитателям нацистского гнезда и любовь к дочери. Этого достаточно.

Я прилегла на кровать, решив подождать, пока все заснут, и вдруг увидела Алексея. Он весело и беззаботно смеялся, обнимая сидевшую рядом девушку. Ну что ж, она действительно очень красивая, эта Изабелла. А еще – молодая, стройная, сексапильная. Все, что надо для не очень юного самца.

Вот Алексей склонился к розовому ушку девушки и легонько куснул мочку. Но… он же всегда… со мной… Дрянь!

Я рассвирепела и проснулась.

Проснулась?! Я что, тупо задрыхла, обожравшись?! И сколько же это продолжалось?

Я села сторожевым сусликом и прислушалась. Тихо. Невероятно тихо, не слышно даже ночной жизни амазонского леса. Или здесь просто звукоизоляция хорошая?

А вот вентиляция плохая, только небольшая щель под дверью и обеспечивала хоть какую-то циркуляцию воздуха. Но дышать все равно было почти нечем.

Пришлось лечь возле самой двери, чтобы хоть немного утихомирить психовавшее без кислорода сердце. А заодно и послушать, что там творится в коридоре.

Ничего там не творилось. Если только… Ну-ка, внимательнее, уши на изготовку! Ур-р-р-ра! Это он, это он! Нет, не ленинградский почтальон, а немецкий храп. Мощный такой, с переливами!

Спи, моя радость, усни. Покрепче.

Ну что ж, пора.

Я еще немного подышала, все еще надеясь угомонить сердце, но оно, похоже, бушевало вовсе не из-за недостатка кислорода…

Все, хватит сопеть, подъем! Для начала – внимательно рассмотрим запорное устройство, вряд ли здесь тоже стоит электронный замок. Кто ж их в подсобках устанавливает! К тому же я слышала, как он, замок, щелкал.

Чем-чем – языком.

Замок, видимо, не привык, чтобы на него пялились практически в упор, и изо всех сил пытался зажмуриться, но сделать это без специальной металлической шторки было весьма затруднительно, и пришлось бедолаге таращиться незащищенной дырочкой. Дырочкой, заметьте, она же – замочная скважина, в которой можно всласть поковыряться отверткой. Да, приятель, понимаю, тебе это совсем не понравится, поэтому мой тебе совет – откройся сразу, чтобы не пришлось раздербанивать все твои внутренности.

Неодушевленные предметы, неодушевленные предметы! Леш… Алексей всегда хихикал над моей привычкой разговаривать с бытовой техникой, автомобилем и прочими материальными ценностями, но у меня, между прочим, редко что ломается, а с «Тойотой», моей Пурзей, мы вообще дружим, она никогда не капризничает, если с ней перед поездкой поболтать о нашем, о женском. И выручала меня не раз в нескольких аварийных ситуациях.

Вот и сейчас – хоть я и шепталась с немецким замком по-русски – он все понял. Достаточно было ковырнуть пару раз отверткой, и замок, испуганно икнув, открылся. Ты все правильно сделал, парень, у тебя еще есть шанс на починку.