Галина Куликова - Фантом ручной сборки

— Он.., меня… — выдавила из себя Инга слабенький писк. — Он.., меня…

— Ограбил? — помог ей милиционер, надвигаясь на человека в шляпе.

Милиционер был большим и абсолютно квадратным, точно какой-нибудь робот из американского блокбастера. О его крепкий затылок можно было смело разбивать бутылки.

— Он.., меня… — снова завела Инга и наконец выдавила:

— Душил! Двумя руками.

— Это не я! — испугался человек в шляпе. — Я вообще ничего не видел. Шел, — он махнул рукой в глубину переулка, — оттуда.

Страж порядка посмотрел на его домашнюю физиономию и уже более спокойно потребовал:

— Документы.

Потирая горло, Инга бочком приблизилась к ним, надеясь разглядеть, что написано в паспорте. Впрочем, милиционер невольно помог ей, прочитав вслух:

— Значит, Киплер. А что, гражданин Киплер, никто не попадался вам навстречу?

— Пробежал один тип, — охотно сообщил мужчина в шляпе, который теперь был похож на работника какой-нибудь канцелярии— Сел в машину, газанул и… Там ведь другой выезд есть из переулка. Не тупик же это. Так что он уже далеко.

Даже шляпа сидела на нем совсем не так, как прежде, — смешно сидела, будто бы он надел на голову горшок. Подозревать такого растяпу в том, что он душил женщину, было глупо. Поэтому милиционер отпустил коварного Киплера, несмотря на то что Инга протестовала изо всех сил.

— Ну что, поедем в отделение? — предложил он ей.

Таким тоном усталые мужья предлагают женам завершить семейный поход в гости.

— Нет, — отказалась Инга и попятилась. — Не поеду. Заявление писать не буду, да и свидетелей нет… Я лучше домой.

Милиционер вовсе не возражал. Он вернулся к своей машине, а Инга стала прыгать и размахивать руками, чтобы поймать попутку. В конце концов это ей удалось, и через полчаса она очутилась возле подъезда. Поднялась по лестнице и позвонила в квартиру Григорьева.

— Меня сейчас душили! — с порога выложила она, мелко клацая зубами.

— В троллейбусе или в метро? — уточнил тот, пропуская ее в коридор. — Если бы ты знала, как я вымотался. И еще сколько всего предстоит! Не думал, что умирать так хлопотно.

— Меня душили двумя руками, — сообщила Инга и поглядела на него воспаленными глазами. — Хотели убить!

— Как это? — опешил Григорьев и, взяв ее за локоть, протолкнул в кухню. — Кто?

— Человек по фамилии Киплер. Он поджидал меня в переулке, а потом напал!

— Он что, представился, прежде чем напасть? — Было ясно, что Григорьев не осознает, насколько все серьезно.

Инга налила себе большую чашку чая и, прихлебывая, рассказывала о своих злоключениях.

— А что это был за переулок? — задал вопрос по существу Григорьев. — Что ты там делала в такое время?

— На работу устраивалась.

— О господи!

В Инге его с самого начала привлекла самостоятельность, серьезность и рассудительность. Но в последние дни все это куда-то испарилось, и она стала совершать нелогичные поступки и вообще вела себя странно.

— Что «о господи», Борис? Меня уволили из агентства, забыл? Мне же надо на что-то жить.

— Я так и не понял, почему всех оставили, а тебя уволили.

— Вдове что-то такое пришло в голову…

У Инги на щеках выступили пятна. Вероятно, Нонне Артонкиной кто-нибудь настучал о поведении ее мужа. Шеф флиртовал вовсю, вот и результат. Ну, ладно, увольнение хоть как-то можно объяснить, но Киплер?!

— Тип, который меня душил, — вернулась она к самому главному, — сказал: это, мол, только предупреждение. Якобы я знаю, что нужно делать. Если я это сделаю, то останусь в живых!

— Что именно? — напряженным голосом переспросил Григорьев и наклонился вперед, через стол. — Что ты должна сделать?

— Я понятия не имею! В том-то и дело!

— И ты его никогда раньше не видела, этого Киплера?

— Ни разу в жизни. Но, наверное; не так трудно выяснить, кто он такой. Фамилия необычная, ведь правда?

— Ну, попробуй, — пожал плечами Григорьев, и Инга оторопела.

То есть он, выходит, помогать ей не будет? Не станет узнавать, кто покушался на жизнь его будущей жены? Конечно, ему сейчас тяжело — смерть тетки в его квартире, подозрения в том, что кто-то из гостей ее отравил…

— Кстати, что говорит милиция по поводу таблеток? — спросила она. — Будут они расследовать, как все с ними вышло, или нет?

— Не будут, — покачал головой Григорьев. — Они побеседовали с лечащим врачом Анфисы…

— В Больших Будках?

— Да нет, при чем здесь эти Будки? До отъезда Анфиса постоянно посещала районную поликлинику. Ходила туда исправно — и доктор, и сестра ее отлично знают. К счастью, несколько лет назад с Анфисой уже случалось нечто подобное. Я имею в виду передозировку лекарства. Ей прописали капли, расширяющие сосуды, она купила их по дороге домой, пришла, накапала себе от чистого сердца, выпила и чуть не умерла. «Неотложку» вызывала, попала в больницу…

— А почему ты сказал — к счастью?

— Конечно, к счастью! Для нас. Тебе что, хочется шума? Расследования? Да это ведь чушь! Кому нужно было травить Анфису? И все твоя Таисия придумала.

— Хорошо, хорошо, — пробормотала Инга. — Мне тоже не хочется шума. Но Таисия здесь совершенно ни при чем. Виноват твой Илья, разве ты забыл?

— С какой это стати он мой? — рассердился Григорьев. — Он не мой вовсе. Нужен мне он больно!

— Послушай, — Инга решила, что в эти трудные дни Борису следует прощать все. — Пойдем ко мне? Здесь на нас нахлынут неприятные воспоминания…

— Нет, — злобно ответил Григорьев. — Я никуда не пойду. А ты иди. Хочу побыть один, неужели непонятно?

— Но я думала, мы можем поддержать друг друга, — попыталась возразить Инга.

Ей стало обидно. Слезы пополам с раздражением встали в горле и только ждали команды, чтобы прорваться наружу.

— Что это за поддержка? — Григорьев вскочил и прошелся по кухне. — У тебя свои проблемы, у меня — свои. Кажется, ты сказала, что устроилась на работу, верно? И все твои мысли сейчас заняты ей да этим… Киплером. Скажешь, я не прав?

— Он ведь мог меня убить!

— Я понимаю, что ты пережила стресс, — он сбавил тон. — Но я тоже достаточно пережил. Общение с милицией и похоронным бюро не отнесешь к развлечениям.

— Ты предлагаешь расстаться навсегда? — помертвевшим тоном спросила Инга, и перед ее мысленным взором в одну секунду промелькнули все мечты о будущем — занавески в горошек, круглый стол, и за ним она, Борис и детки — как минимум двое.

Григорьев вытаращил глаза.

— Почему навсегда? — оторопело спросил он. — На сегодня, может, на завтра. Потом мы оба придем в себя, и жизнь потечет как всегда.

«Интересно, — думала Инга, поднимаясь пешком по лестнице. — Почему мы должны приходить в себя поодиночке? Зачем, по его мнению, двум людям быть вместе, если зализывать раны каждый должен сам по себе?» Всю ночь она не спала, а утром в расстройстве позвонила Таисии и выложила ей все от начала и до конца.