Галина Куликова - Пенсне для слепой курицы

— Липа приедет позже, сначала она должна сделать кое-что в офисе.

— Понятно, — смирилась я.

Ситуация меня очень даже устраивала: только мы вдвоем, музыка и многозначительное молчание. Впрочем, Горчаков наверняка будет занят дорогой или выберет для разговора какую-нибудь нейтральную тему. Потому что, если бы он испытывал ко мне хоть какие-то чувства, не потащил бы второй раз на дачу, где меня ждет свидание с его женой и сынишкой. «А мне ведь приказано его соблазнить, — вдруг вспомнила я. — Может, заняться этим прямо сейчас? В конце концов, я не могу отказаться от задания после того, как убили моего мужа? Я понесла слишком суровое наказание за непослушание, но у меня ведь есть еще и брат…»

Я не понимала — обманываю себя или нет. Хочется мне близости с шефом или я действительно боюсь людей Шлыкова? Через некоторое время я пришла к выводу, что близости мне, безусловно, хочется, но только настоящей, а не той, которую я могу спровоцировать сама из боязни потерять кого-нибудь из родственников. Что делать? Я решила положиться на судьбу. Ведь я на самом деле без ума от Горчакова, и мне не придется притворяться. Просто надо перестать скрывать свои чувства. Вот только его жена! Похоже, он ее любит. Правда, я никогда и не обольщалась насчет каких-то серьезных отношений между нами.

— У нас на фирме неприятности, — сказал Горчаков, когда мы выехали на шоссе. — Путаница со счетами и вообще… Похоже на саботаж.

Я испуганно вздрогнула, и он, кажется, это заметил. Сегодня шеф был в голубой рубашке, под расстегнутыми пуговицами которой виднелась загорелая грудь. Возможно, он плохо спал, под его глазами залегли тени, но, как бы то ни было, он по-прежнему казался мне самым привлекательным мужчиной на земле.

— Будем разбираться с договорами, — обнадежила его я.

— Марина, я рад, что мы с вами одни, — неожиданно сказал шеф, не поворачивая головы.

— Да?

— Нам нужно поговорить.

Сердце мое тотчас же заныло. Я знала абсолютно точно: когда мужчина по-настоящему интересуется женщиной, он вовсе не склонен заводить с ней разговоры. Мужчины вообще не любят говорить о чувствах, только о делах. Я вздохнула.

— Вы в последнее время не замечали в офисе ничего странного? — продолжал между тем шеф.

Тревога взяла в руки прутик и слегка хлестнула по сердцу. Неужели Горчаков меня подозревает? Откуда я знаю, что за хороводы водит вокруг него ФСБ?

— Я понимаю, у вас большое горе и вы держитесь изо всех сил, но все же именно ваш внимательный и трезвый ум мог заметить что-нибудь неладное.

— А вы уверены, что неладное действительно происходит? — Я попыталась увильнуть от ответа.

Вот еще одно испытание! Врать своему кумиру прямо в глаза. Отличную же роль отвел мне Шлыков, ничего не скажешь!

— Давайте договоримся: если в офисе будет происходить что-нибудь странное… скажем так, нетипичное, вы сразу же придете ко мне, хорошо?

— Конечно! — воскликнула я, мысленно проклиная все на свете.

Интересно, придется ли мне когда-нибудь отвечать за свои проделки перед Горчаковым? Нет уж, лучше умереть. В душе я твердо решила, что если предательство вскроется, я убегу на край света и до конца дней буду в одиночестве переживать свой позор. «Может быть, тебе и не придется скрываться, — подсказало мне услужливое воображение. — В конце операции тебя прикончат, и проблема решится сама собой». Подобная мысль приходила ко мне не первый раз и сильно действовала на нервы.

— Хотите кофе? — внезапно спросил Горчаков. — Я взял из дома термос. Очень люблю горячий кофе с молоком.

Как будто я не знала! Я знала про него все, что только может знать влюбленная женщина. Если бы Шлыков прикрутил меня к железному столу и показал щипцы для выдергивания ногтей, на него вылился бы такой ушат информации, которого хватило бы на два подразделения разведчиков. Я знала, что Горчаков ест на завтрак, обед и ужин, в какие кафе и рестораны приглашает партнеров по бизнесу, какого цвета и качества предпочитает одежду, где ее покупает, кому звонит в редкие свободные минуты, в каких фирмах работают его друзья и по каким дням он встречается с ними за ужином. Я знала, что он немножко суеверен и ужасно не любит чисел, в которых попадается цифра «шесть», зато семерка — его счастливое число. Он любит смотреть хоккей по телевизору, хотя сам увлекается игрой в гольф и раз в месяц выбирается в гольф-клуб в Подмосковье. Дня не хватило бы рассказать все, что я знала о мужчине, который сидел сейчас рядом со мной и смотрел на дорогу, расстилавшуюся впереди.

— Глоток кофе мне бы не повредил, — ответила я.

Если честно, меня слегка удручало, что шеф специально отметил мой ум. Явно очко не в мою пользу. В идеале мужчины, конечно, должны особо ценить умных и неординарных женщин. Но я-то понимала, насколько идеал далек от реальной жизни.

На очередной стоянке Горчаков затормозил. Рядом находились бензоколонка, мини-маркет, а также ларек с прохладительными напитками и всякой мелочовкой.

— Купить вам что-нибудь? Шоколадку или орешки?

— Да нет, не стоит, — сказала я, по инерции избегая его взгляда.

— Может быть, разомнем ноги? — предложил он.

Я согласилась и вылезла из машины. Горчаков вытащил из сумки термос и, отвинтив крышечку, наполнил ее кофе. Подал мне и внимательно наблюдал, как я пью.

— А вы? — поинтересовалась я.

— Позже.

Как только я отдала ему опустевшую крышку, шеф тут же налил в нее кофе для себя и стал пить, стараясь попасть губами в след от моей помады. «Или он не брезглив, — подумала я, — или это такая форма заигрывания». Через некоторое время выяснилось, что это было именно заигрывание, потому что Горчаков поставил термос на асфальт и внезапно придвинулся ко мне так близко, что я вынуждена была прижаться спиной к машине.

— Теперь поедем? — пролепетала я, глядя в сторону.

«Тоже мне, соблазнительница! — пронеслось в моей голове. — Именно в такие минуты выясняется, до какой степени ты труслива. А роковые женщины никогда не поджимают хвост». Не знаю, почему я вдруг вспомнила про роковых женщин? Не с моей внешностью играть в такие игры.

Горчаков смотрел на меня, не отрываясь. Если бы он улыбнулся хотя бы уголками губ, все выглядело бы не так серьезно. «Надо просто сыграть роль, разве это так трудно?» — сказала я себе, закрыв глаза и пытаясь сосредоточиться. Стоявший в непосредственной близости Горчаков, вероятно, воспринял это как приглашение к действию и полез целоваться. • Он нравился мне так сильно, что я задрожала, как вспугнутый заяц. Объятия тотчас же сделались теснее. Вместо того чтобы наслаждаться поцелуем, я распереживалась: вдруг в этот момент мимо проезжает Липа и пялится на нас из окна автобуса? Или Альбина отправилась по делам и заметила машину мужа, а рядом с ней его самого, целующегося с какой-то девицей? Сейчас она подкрадется сзади и как завопит!