Галина Куликова - Сумасшедший домик в деревне

— Гляди, как милиция оперативно действует! — заметил Бунимович.

— Убийства, как правило, раскрываются по горячим следам, — со знанием дела сказал Эдуард.

— Ничего себе — горячие следы! — воскликнула тетя Муся. — Если Людмилу и Максима убили десятого числа, с тех пор прошло больше недели.

— Несчастливая цифра, — заметила Полина. — Десятого апреля мы хоронили прадедушку. А теперь вот — десятое июня, и опять…

— Прадедушка умер сам, в собственной постели. Ему было девяносто восемь лет, — немедленно возразил Эдуард. — Насильственная смерть — совсем другое.

С этим утверждением никто не стал спорить.

— Тебе, Пелагея, нужно явиться к следователю, — сказала тетя Муся. — Тебя обязательно должны допросить.

— Зачем? — испугалась та.

— Ты можешь владеть какой-нибудь важной информацией, которой не придаешь значения! Вот тебе карточка следователя.

Полина взяла карточку с опаской, словно та собиралась ее укусить.

— Хоронить, конечно, сейчас не дадут, — сказал Эдуард, поднявшись.

— Пока не найдут убийцу, — добавила тетя Муся.

— Скорее, убийц. Провернуть такое дело в одиночку довольно трудно. Нужна физическая сила.

На следующий день Полина действительно побывала у следователя. На этот раз к ее рассказу о нападениях отнеслись с гораздо большим вниманием. Ей даже показывали фотографии разных людей, но она никого на них не признала.

— Думаю, следователь пришел к выводу, что связи все-таки нет, — Полина поделилась своими мыслями с поджидавшим ее Никифоровым. — Потому что у меня с Людой и Максимом не было долгих контактов. Мы и виделись-то всего ничего! На похоронах прадедушки день и целый день десятого июня, когда Люда давала мне наставления и привезла на дачу. Вот, собственно, и все.

— Но Поля! — горячо возразил тот. — Если я не полный болван, то ты как самостоятельная человекоединица не могла возбудить у целой группы людей неконтролируемую ненависть! Или могла? — неожиданно замер он. — Может быть, директриса вашего дома престарелых продавала казенные наволочки на сторону? Или воровала сосиски из столовки?

— Я работала там простой нянечкой! — с надрывом ответила Полина. — За что за мной охотиться со шприцами?

— Да уж, эти шприцы! — согласился Никифоров. — Они наводят на мысль о больнице и врачах.

— Кстати! — оживилась Полина. — Все эти люди… Они умеют делать уколы. Вот если бы тебе дали в руки шприц и велели ввести кому-нибудь снотворное в экстремальных условиях? Ты бы смог?

— Думаю, вряд ли, — пробормотал Никифоров.

— Значит, эти люди — медицинские работники! — с победным видом заключила она.

Никифоров вытянул губы трубочкой, немного постоял так и ответил:

— Совсем даже не обязательно, Поля! Но ты, кажется, натолкнула меня на мысль…

Она затаила дыхание. После того, как Никифоров разоблачил близнецов Дякиных, она прониклась уважением к его аналитическим способностям. Возможно, если он как следует пораскинет мозгами, его озарит, и все сразу станет на свои места? Он догадается, кто убил Люду и Максима, кто охотится за ней и пытается заколоть ее снотворным.

— Мы вот что забыли спросить у тети Муси, — не удержалась и выпалила она. — Может, Люде или Максиму делали уколы? Допустим, вкатили снотворное, как мне тогда, и увезли в эту самую Демьяновку? А потом, спящих, задушили пакетами?

— Вряд ли тете Мусе об этом сообщили, — сухо заметил Никифоров. — В милиции ей не рассказывали о деталях убийства, а только задавали вопросы. Из которых она, собственно, и извлекла всю переданную нам информацию.

— Андрей, — со значением сказала Полина, когда они вошли в его квартиру и он запер дверь.

— Что?

— Я чувствую себя ужасно.

— Боишься?

— Нет, — ответила она. — Да. То есть я, конечно, очень боюсь, но чувствую себя ужасно не поэтому, а из-за тебя.

— Ну ничего себе! — присвистнул Никифоров и впервые открыто оглядел ее с ног до головы. Получилось достаточно нахально. — Я бросил работу, вообще ни черта не делаю уже несколько дней, ношусь с тобой, как с царапиной на королевском пальце, а ты при этом чувствуешь себя ужасно!

— Я так себя чувствую из-за этого! — воскликнула Полина. — Из-за того, что ты носишься со мной и не выполняешь свою работу!

— Прекрати! — велел Никифоров. — Я задался целью распутать это дело, и я его распутаю. Кстати, не могла бы ты приготовить что-нибудь перекусить? Потому что мне необходимо уединиться и сосредоточиться.

— Может, поджарить картошечки? — с энтузиазмом предложила она.

— Я не ем пустую картошку, — сообщил Никифоров. — В морозилке есть что-то такое.., быстрозамороженное. На коробках пишут, как это готовится.

Не прибавив больше ни слова, он удалился в дальнюю комнату и закрыл за собой дверь. Полина приготовила еду и теперь слонялась по гостиной, боясь постучать и боясь не постучать. Если все остынет, он может разораться. А если она ему помешает, он тоже может разораться. В конце концов она на полную катушку включила телевизор.

— Что? — спросил Никифоров, высунувшись из комнаты. — У тебя проблемы со слухом?

— Еда готова, — сообщила она.

— Пойдем, — он потер руки. — Я буду есть и тебя допрашивать.

— Я все-все тебе рассказала! — испугалась Полина.

— Возможно, тебе только так кажется. Что-нибудь ты могла упустить просто потому, что не считаешь это важным. Я тут подумал, — добавил он, засовывая в рот котлету, — если за тобой охотятся те же люди, что убили Люду и Максима, то между тобой и твоими родственниками должна существовать какая-то связь. Может, Люда передала тебе какую-нибудь вещь, которую хотят получить эти типы? Или намекнула, где лежат ценности? Или еще что-нибудь?

— Да нет же! Она мне велела только отвечать на телефонные звонки… Ой!

— Что — ой? — немедленно насторожился Никифоров.

— Я забыла про документы.

— Ну-ка, ну-ка!

— Люда оставила мне свой мобильный, который потом у меня в морге украли.

— Зачем это? — удивился Андрей.

— Она хотела забыть о делах.

— Ну и оставила бы его дома выключенным.

— Но она боялась потерять связи с пациентами. Мало ли что?

— Что — мало ли что?

— Зачем ты меня пытаешь?. Я не знаю — оставила и оставила. Дело не в этом. Мне однажды позвонили по этому мобильному. Женщина. Она представилась Екатериной Ивановной Машковой и сказала, что звонит по поводу госпитализации. Ей нужно передать Люде какие-то документы.

— Ну а ты-то тут при чем?

— Она хотела передать их мне. Чтобы Люда приехала, а документы уже были бы под рукой.

— Ну, допустим, — пробормотал Никифоров, — И ты с ней встретилась?

— У Манежа, — кивнула та.

— Ого! — обрадовался он. — Кажется, как раз оттуда за тобой начали следить?