Галина Куликова - Витязь в овечьей шкуре

— Ну, к чему такая мрачность? Адвокат занимается и приятными вещами. Например, дареными квартирами, нежданным наследством…

В этот момент открылась дверь и на пороге появился запыхавшийся Генрих Минц.

— Андрей Алексеич, — сказал он, и бровки взлетели над его круглыми растерянными глазами. — Тут милиция приехала. Они говорят.., твою жену убили.

Наташа сидела на том самом диванчике, возле которого провела ночь, взбудораженный Генрих на кухне драил кастрюли, а Марина бегала по гостиной, обняв себя руками за плечи. Перед этим она переделала всю домашнюю работу — поменяла постельное белье и полотенца, а потом еще копалась в саду, пытаясь прогнать самые страшные мысли.

— С мамой они развелись очень давно, и она сейчас живет за границей, — объясняла она Наташе. — Я к ней часто езжу. А потом папа женился на Алисе. Но его хватило ненадолго. Так что продержались они всего год и не так давно разбежались.

Наташа обратила внимание, что она сказала: его хватило ненадолго. Значит, виновницей разрыва девушка считает именно Алису. Впрочем, Марина тут же выдала свой комментарий:

— Они оба были виноваты в том, что не поладили. Я думаю, что в их возрасте уже пора научиться компромиссам! Вообще-то Алиса мне нравилась. Поверить не могу, что ее убили. Да еще где-то тут, возле нашего дома.

— Ну, не совсем возле дома, насколько я поняла, — поправила Наташа.

— Но все равно рядом! У Алисы в этом месте, кроме нас, никого нет. Естественно, что милиция приехала к папе. Хорошо еще, что дядя Стас оказался тут, а то бы вообще…

Она не успела договорить, так как ручка входной двери резко ушла вниз, дверь распахнулась, и в дом ворвалась молодая женщина с расширенными глазами. Она была стройна и светловолоса. Налицо с широкими скулами господствовал пленительный рот. Она знала, что хороша собой, и это доставляло ей ни с чем не сравнимое удовольствие.

Вслед за ней вошел представительный мужчина — грудь вперед, подбородок вверх. Он был дорого одет и так уверенно держался, что сразу же внушал к себе уважение. И уже было не важно, какие у него черты лица и не портят ли его узковатые глаза или длинный нос.

— Маришка! — воскликнула женщина, бросаясь к дочери Покровского и хватая ее за руки. — Андрей звонил?

— Нет еще, Лина, — покачала головой та.

«Лина — это какая-то родственница, — тотчас решила Наташа. — Вошла очень уверенно, гости так никогда не входят». Дочь Покровского была серьезной и симпатичной, про таких родители юношей говорят: «хорошая девочка». Лина в молодости наверняка была другой — из тех, что легко сводят с ума и кружат головы, ничего не обещая взамен. Впрочем, мужчины ничего и не ждут от них, кроме любви. К «хорошим девочкам» впоследствии предъявляются определенные требования как к хозяйкам и матерям, к таким, как Лина — никогда. Мужья холят и лелеют их, безумно ревнуют и закрывают глаза на их недостатки.

Наташа поднялась с дивана, и Лина повернулась к ней с вопросом на лице.

— Это папина помощница, Наталья, — поспешила объяснить Марина. — Будет разбирать дедушкин архив.

— А! — коротко сказала Лина, бросив на Наташу невнимательный взгляд. Было ясно, что даже ужасный вид помощницы не произвел на нее особого впечатления — так она была взволнована последними событиями. — Будем знакомы, я — Лина. А вот это мой муж — Вадим.

— Вадим — мой дядя, — добавила Марина, чтобы Наташе все сразу стало ясно. — Папин брат. Вы из Москвы приехали, да, дядя?

— Да нет, мы были тут, в загородном доме, — ответил он, снимая пиджак и бросая его в кресло. — У нас рядом дом, — пояснил он для Наташи. — Пятнадцать минут на машине. Довольно удобно. Часто встречаемся с родней и все такое. Лина, пожалуйста, не волнуйся, это ведь вредно — так волноваться. Тем более что еще ничего толком не известно.

— Но почему арестовали именно Андрея?! — воскликнула Лина, доставая из сумочки сигареты и выхватывая одну из пачки. — Что у них против него есть?

— Его не арестовали, — поправила ее Наташа. — Его увезли, чтобы допросить. Это разные вещи.

— Допрашивать Андрея! — продолжала возмущаться Лина. — Уму непостижимо! И что он может знать, если они с Алисой давным-давно расстались!

— Мало ли, — пожал плечами Вадим, устраиваясь на тонконогом стуле. — Почем ты знаешь, какие у них были отношения!

— Да никаких отношений, — отмахнулась Лина. — У них с Алисой не было ничего общего.

— Ну… Наверняка что-то было, — не согласился Вадим. — Но это все так или иначе выяснится. Так что, Лина, родная моя, побереги здоровье и не нервничай так.

А Наташа неожиданно спохватилась: «Кто же убит? Уж не та ли это Алиса, которая приходила вечером в гостиничный номер? Брюнетка с продолговатыми глазами? Помнится, она угрожала Покровскому. Говорила что-то вроде того, что все ей расскажет. Интересно, что — все и кому — ей? Она называла Андрея Покровского Дюшенька. Идиотское прозвище! А он кричал после ее ухода: „Сволочь! Гадина! Мерзавка!“ Вот тебе и раз».

Что, если Алиса действительно решила рассказать неведомой ей — все! Или ехала к Покровскому, чтобы снова ему угрожать? А он перехватил ее по дороге и…

— Каким образом Алису убили? — словно подслушав Наташины мысли, спросила Лина.

— Нам ничего не сказали, — растерянно ответила Марина. — Наверное, скажут папе. Или дядя Стас все узнает.

Эконом принес из кухни пепельницу, и Лина приняла ее, горестно воскликнув:

— Боже мой, Генрих, как я переживаю!

— Ничего-ничего, душенька, все обойдется, — растерянно ответил эконом.

Видно, они с Линой были хорошими друзьями, потому что смотрели друг на друга с пониманием и сочувствием.

— Стас за всем проследит, — подал голос Вадим и закинул левую ногу на правую. — Как удачно он подвернулся. Смотри: приехал именно сегодня. Андрюшке просто повезло.

— А вдруг его не пустят? — испуганно спросила Марина. — К папе?

— Как это не пустят?! — возмутилась Лина. — Он ведь адвокат.

— Ты не в Париже, моя дорогая, — напомнил ей муж. — У нас что хочешь могут вытворить. Но — будем надеяться на лучшее.

Через некоторое время Генрих позвал всех пить кофе.

— Так время быстрей пройдет, — пояснил он.

Наташа несколько раз порывалась оставить родственников одних, но потом передумала. Что она будет делать в своей комнате? Фронт работ ей еще не определили, смотреть телевизор неудобно — в такой-то момент, а книг у нее с собой нет. Поэтому она отправилась вместе со всеми в столовую и чинно уселась на стул.

К кофе Генрих подал коньяк, и Наташа через некоторое время должна была признаться себе, что именно этот вид спиртного действует на нее быстро и сокрушительно. Когда Лина на секунду замолчала, делая затяжку, Наташа поставила чашку на блюдце и неожиданно для себя спросила: