Ингрид Нолль - Благочестивые вдовы

Итак, мы покидали нехорошее место вчетвером. Мы, разумеется, первым делом собирались в больницу. Но чтобы добраться до травмпункта и, впарив врачу какую-нибудь дежурную ложь, поручить его заботам Катрин, нужно было узнать дорогу. Катрин очнулась раньше, чем нам удалось выяснить, в какой больнице работает отделение неотложной помощи.

– Мне что-то вкололи, и я отключилась. Куда мы едем? – с трудом выговорила Катрин.

– Теперь уже в Дармштадт, – сказала Кора. – Мой самолет взлетел пять минут назад.

Мальчиков дома не было, на кухне расположились четыре девочки.

Я заваривала чай, Катрин, едва ворочая языком, рассказывала, как ее скрутили возле Народного университета, точно так же, как меня, и увезли к Гилтеру.

Сенг Ароон взяла меня и Кору за руки – если бы у нее вдруг выросла третья рука, думаю, она с удовольствием пожала бы и ладонь Катрин. Восторженно заглядывая нам в глаза, тайка произнесла:

– You are my sisters! [41]

Все засмеялись, Кора попыталась вдолбить в ее тайскую голову наши имена, впрочем, без особого успеха.

– Seng Aroon means «rising sun», – смущалась тайка. – My nickname is Pu! [42]

Мало-помалу она освоилась и в ответ на наши расспросы поведала о детстве, проведенном на северо-востоке Таиланда: рано овдовев, ее мать работала от зари до зари на paddyfields, чтобы прокормить восьмерых детей.

– Это рисовые поля, – шепнула Кора, которая, как всегда, лучше всех все знала.

Как самую младшую из сестер, Пу продали. Такое часто бывает в тайских семьях. Катрин пустила слезу.

– Как нам теперь быть? – спросила я. – Куда мы денем нашу тайскую сестренку? К тому же она без документов и не сможет так вот запросто смыться за границу.

Кора пожала плечами, а Катрин сказала:

– Мне нужно срочно лечь, я разбита. О девочке потом поговорим.

А девочка молча встала к мойке, словно так и надо, помыла чашки и стопку грязных тарелок. Я вытирала посуду и убирала на полку. В знак признательности Пу научила меня тайской пословице:

– Женщины – задние ноги слона.

– Какого слона?

– Мужчины – передние ноги, они определяют направление. Но настоящая сила – в задних, они держат, но могут раздавить.

Кора прислушалась к разговору.

– Наш человек! – ободряюще подмигнула она Пу. – Сами не заметили, как стали бандой четырех!

Речь зашла о погибшей девушке. Пу сказала, что Манго скандалила и не желала трудиться в «Парилке». Когда Пу и Свен уезжали в аэропорт, африканка была еще жива.

Теперь, когда Пу стала одной из нас, независимых женщин в грубом мужском мире, Кора спросила полушутя, полусерьезно, что, по мнению нашей сестрицы, следует предпринять в дальнейшем.

– Please kill Seven! [43]– наивно попросила Пу.

– Как? – Кора всплеснула руками, изобразив недоумение. – Одним махом семерых побивахом? Вроде бы мы не храбрые портняжки…

– Она произносит Seven вместо Sven, – сказала Катрин, которая, поспав, конечно, не воскресла, как феникс, но выглядела значительно лучше. – Азиаты не могут произносить две согласные подряд.

Пу кивнула, серьезно нахмурив бровки, словно поддерживала все сказанное Катрин в целом и каждое слово в отдельности, и потребовала:

– And mister Eric: same-same! [44]

– Что все это значит? – Я одна не поняла причину общего оживления.

– Мисс Майя делать peng-peng мистеру Свену и samesame мистеру Эрику! – перевела мне Кора.

Пусть сама займется!

С кухни слышались голоса, доносился смех, а я потихоньку ушла в комнату: соберу-ка вещички, чтобы в любую минуту подхватить чемодан и уехать.

Когда искала свою ночную рубашку, нашла под подушкой исписанный аккуратным почерком листок – записку от Энди. Боится, что я опять исчезну, не сказав ему ни слова. Вообще-то не задумывалась, но, наверное, я бы так и поступила: проводила бы Кору, покидала в багажник пожитки и умчалась на предельной скорости, чтобы поскорее увидеть своего сыночка.

Между тем Энди насквозь меня видел, поскольку в записке просил дождаться его: в пять он заканчивает работу, и если я вопреки его просьбе уеду, не дав себя обнять на прощание, то на моей кровати, под одеялом, – прощальный подарок. Заинтригованная, я рванула перину – флакон с метадоном! То, что доктор прописал!

Кора обрадовалась, увидев в моих руках сувенир Энди:

– Отлично! Ты молодчина! Скоро старушка-американка поужинает в последний раз!

– Please kill seven! – передразнила я Пу.

Кора весело фыркнула:

– На семерых не хватит!

Однако в том, что семерку возглавят Свен и Эрик, мы были едины.

Уверенные в собственной непобедимости, мы присоединились ко второй половине нашей банды. Очевидно, преступные намерения недвусмысленно читались у нас на лицах, потому что Пу сразу же спросила:

– You have gun? [45]

Катрин, до сих пор не проявлявшая жажды крови, неожиданно полезла в те же сани.

– Честно говоря, same-same было бы решением всех моих проблем, – размышляла она. – Если Эрика однажды закопают, я получу квартиру, деньги по страховке, деньги с его банковского счета, и мне достанутся… – Она осеклась.

Очевидно, хотела сказать «картины».

О плескавшемся в аптечном пузырьке средстве решения всех проблем и его влиянии на изнуряемый спортом организм Кора рассказывала, между прочим, словами Полли Вакер, но с таким ученым видом, словно сама, лично, открыла всей мировой науке этот побочный эффект метадона.

– Давайте перейдем на английский! – остановила ее Катрин. – Наша тайская сестра должна знать, что происходит, это ее тоже касается! В конце концов, ведь это она вас попросила!

Раскосые глаза Пу увеличились в размере, стоило ей увидеть пузырек.

– Very poison? [46]– с надеждой спросила она.

– Но все не так просто, – вздохнула я.

Посвятить Пу в детали оказалось тоже делом нелегким. Занятие для интеллектуалов – перевести на примитивнейший английский то, что мы должны будем напоить Свена и Эрика содержимым бутылочки, а потом как-то заставить их карабкаться на Эверест или же улепетывать от чего-то со всех ног. Трудно, но, может быть, сработает.

– No, no, мисс Майя! – вскричала тайка, чуть ли не подпрыгивая от радости. – Из-за того, что Свен растолстел, Эрик прописал ему активный образ жизни: каждое утро они вместе отправляются на пробежку!

– Точно! – вспомнила Катрин. – Эрик давно бегает трусцой. Перед завтраком он едет в парк Саксенхаузен и носится там вдоль Майна. Когда мы жили вместе, он пытался вытащить меня, но поднять мою ленивую задницу с кровати ни свет ни заря ему так ни разу и не удалось. Сейчас он, наверное, рад, что нашел дурака. Кстати, я примерно знаю, где он бегает. И еще, он всегда берет с собой бутылку минералки – мы должны, просто обязаны плеснуть в нее метадон!

Все посмотрели на Катрин и призадумались.

– Катрин, – я старалась не быть грубой, – у тебя иногда бывают озарения, но не секрет, что ты – трусливый заячий хвост! Неужели ты сунешься в квартиру Эрика? И к тому же ночью, когда он храпит в спальне?