Ольга Лукас - Элексир князя Собакина

— Здравствуйте, вы Вера? — поздоровался Савицкий.

— Здравствуйте, Пьер! — застенчиво улыбнулась княжна и поправила очки. Жест был не надуманный: очки постоянно сползали.

— А где ваш багаж?

— Я оставила его возле входа. Так непрактично — таскать его туда-сюда, два раза платить... лё портер... носильнику?

— Носильщику. Идите к чемодану, а я оплачу счет. Мы спешим, — скомандовал Петр Алексеевич. Маша повиновалась без слов — просто по привычке. С такими интонациями обычно разговаривал ее непосредственный начальник Усов.

Счет был вполне приемлемый: за время ожидания встречи с четырежды братом Вера выпила всего-навсего два стакана «Газировки за 3 копейки».

«У девушки прекрасный вкус, — отметил про себя Савицкий. — Но здешний курс копейки по отношению к рублю просто поражает: 300 рублей за один стакан!»

Чемодан княжны Собакиной действительно стоял у входа. Маша попросила швейцара из отеля «Советский» приглядеть за своими вещами: командировочных, выданных ей в гестяпо, должно было хватить на то, чтобы пустить пыль в глаза названному четвероюродному брату. А дальше, если все пойдет по плану, он сам будет ее содержать. А если не по плану — то к черту деньги. Но об этом думать пока не хотелось.

— Пристегните ремень! — велел Савицкий, когда они сели в машину. — Сейчас поедем ко мне. Я все равно уезжаю, так зачем же вам платить за отель? Позвоним оттуда вашей маме и успокоим ее.

— Да, да, — застенчиво улыбнулась Маша, а про себя подумала, что к счастью, есть Нинка, готовая подстраховать подругу и сыграть в ее пьесе любую эпизодическую роль, произнеся в телефонную трубку пару реплик на французском.

— Знаете, Пьер, я так счастлива, что обстоятельства вынудили меня вас телефонировать, — произнесла княжна, от смущения теребя ручку своей крошечной сумочки. — Все родственники выражают смех и сомнение в том, что я достигну успеха.

— Они что, думают, что я вас выгоню? — удивился Савицкий.

— О нет, нет, совсем не в этом дело. Я... не нужно смеяться, хорошо? Я занимаюсь исследованием. Я изучаю химию. Уже год! До этого я изучала рисование, а еще раньше я изучала русский язык.

— Так вот почему вы так хорошо говорите по-русски!

— О, спасибо, но это не совсем верно. По меркам семьи я говорю очень неуклюжно. В доме дедушки надо говорить только по-русски — если в твоих жилках есть хоть что-то русское. А я всегда все путаю. Вот и в аэропорту меня отказывались понимать, и только этот добрый таксист Антуан мне сразу помог...

— Поговорим лучше о химии, — поморщился Савицкий. Траты родственницы он воспринимал как свои собственные.

— Да, да! Я изучаю работы нашего общего родственника. Дедушка говорит, что Лев Сергеевич был абсолютно фу... как это... не в своей тарелке. Но я нашла в семейном архиве копию его статьи, опубликованной в Etudes de Chimie de I’Universite Sorbonne в 1904 году. Вы знаете, что он учился у самого Менделеева? Это меня просто потрясало!

— Не только учился, но и был его любимым учеником, — как бы между прочим заметил Савицкий. — Кстати, это мой родной прадед.

— Ах! Ох! Энврэзеблябляман! — закатила глаза княжна. — Я всегда так путаюсь в этих родствах! Значит, у вас наверняка сохранились какие-то бумаги! Исследования! Величайшие исследования, что бы ни говорила мама!

— К сожалению, в имении князя был пожар и все бумаги сгорели.

— О, нет! — княжна картинно закрыла руками лицо и вполне натурально всхлипнула. — Так не может быть! Я так надеялась, последнюю часть года я жила так, как будто эти работы сохранились. Я просто маленькая неудачница.

— Вера, Верочка, — осторожно погладил ее по плечу Савицкий. — Кое-что все-таки осталось. Надо только поискать.

— Искать? Да, да, я готова искать! Искать в любых архивах! Нужны деньги? У меня есть. Нужно работать ночь и день? Я смогу! Я должна доказать, что я на что-то гожусь!

На светофоре Савицкий внимательно поглядел в зеркало на личико неожиданной родственницы. Она француженка — в этом нет никаких сомнений. А французы — и вообще цивилизованные европейцы — к авантюрам не склонны. Князь Собакин, что бы там ни болтал Живой, персона не слишком известная. Изучать его труды можно только при наличии свободного времени и специального интереса. Можно, конечно, пофантазировать, представить, что милая девушка — никакая не княжна, а шпионка французской разведки, отправленная следом за Савицким, чтобы не дать ему возможности воплотить свои планы в жизнь. М-да. А Живой — внедренный наблюдатель МОССАД. А бабушка — тайный агент ЦРУ на пенсии. А жена и теща на даче вступили в контакт с инопланетянами и строят планы по захвату мира. Еще что придумаешь, Петя?

— Вы тоже не верите, что я на что-то годна? — спросила княжна и снова очень натурально шмыгнула носом. Детолюбивый Савицкий увидел рядом с собой ребенка: отчаявшегося, потерянного, несчастного и нуждающегося в поддержке.

— Верочка, я не слишком блестяще разбираюсь в химии. Но, наверное, вы справитесь, раз стараетесь. Один очень умный человек написал так: «Иногда достаточно очень сильно захотеть, представить свое желание в красках и подробностях, и оно воплотится в жизнь».

— Как верно! Как умно! Вы написали? — воскликнула Вера и тут же прикусила язык — цитировать «Покровские ворота» французской княжне не полагалось. Только русские романсы! Впрочем, Савицкий то ли не заметил этот прокол, то ли не придал ему значения.

— Нет, это один американец индийского происхождения, — ответил он. — Я потом покажу вам его книгу.

— А я могу показать вам свое исследование! У меня в чемодане лежат результаты работы, которую я проводила весь год. Я повторила два эксперимента Льва Сергеевича в домашних условиях! Правда, в первом случае я неудачно смешала ингредиенты и испортила новую раковину...

— Приехали! — объявил Савицкий.

Запоздало вспомнив о том, что где-то в квартире притаился Живой, от которого можно ждать любого подвоха, Петр Алексеевич, презрев правила приличия, оставил сестру в небольшом общем коридорчике, заставленном соседскими велосипедами, самокатами и детскими автомобильчиками, вошел в квартиру первым, прислушался и принюхался. Из ванной доносились какие-то звуки, отдаленно напоминающие пение. Видимо, Паша решил привести себя в порядок перед поездкой в культурную столицу. Хорошо бы он еще убрал с головы эти осьминожьи щупальца. Впрочем, от людей нельзя требовать слишком многого.

Савицкий пригласил сестру в дом.

«Нефигово так устроился четырежды брат, — подумала Маша, разглядывая квартиру. — Когда я заработаю кучу денег, у меня тоже так будет. Или лучше».

— У вас очень мило, — светски произнесла княжна. — Позволите умыться с дороги?

— Да, момент, там сейчас... один мой знакомый, — ответил Савицкий, мысленно проклиная Живого и желая ему провалиться сквозь сливное отверстие поглубже в канализацию. — Пройдемте пока в гостиную.