Пьер Сувестр - Король — узник Фантомаса

— Смелее, Фандор! — подбадривал он себя. — Пусть никто не говорит, что ты поддался отчаянию! Что ты спасовал перед Фантомасом!

Труднее всего было пройти первый слой, затвердевший и перемешанный с остатками цементного раствора. Но Фандор преодолел его с помощью перочинного ножа. Дальше шла мягкая почва, и работать стало легче. Выкопанную землю он складывал на свой пиджак и оттаскивал в угол. «В конце концов, — думал Фандор, — мне нужно прокопать всего четыре или пять метров… Я смогу это сделать за день, в крайнем случае за два… Столько времени я смогу продержаться…»

Пока работали руки, изобретательный ум Фандора тоже не бездействовал. Он взял пустую бутылку, отколол от неё дно и получил таким образом что-то вроде совка. С помощью этого инструмента работа пошла быстрее. Бутылок у него было больше чем достаточно, все они были из толстого стекла, и, перебив не менее дюжины, он сделал целый набор инструментов.

Так он работал много часов без перерыва. Он уже выкопал колодец глубиной больше метра и продолжал со всего плеча ковырять землю своим стеклянным совком.

Вдруг Фандор остановился и прислушался.

— Что?.. Что это такое? — пробормотал он.

Его слух уловил тихий непрерывный свист, и одновременно он почувствовал характерный запах.

— Газ?.. Это газ!.. Мне конец!..

Он понял, что произошло: резким ударом острого бутылочного совка он проткнул шланг газопровода, предназначенного, видимо, для того, чтобы подавать газ в фонари иллюминации, украшавшие фонтан. «Да, моя песенка спета! — думал журналист, опустив руки и прислушиваясь к зловещему свисту. — Мне нипочём не заткнуть дыру… Я здесь задохнусь, это как дважды два — четыре…»

Фандор оглядел помещение своей тюрьмы, мысленно прикидывая, сколько потребуется времени для того, чтобы насыщенный газом воздух стал непригодным для дыхания.

— Нет, — сказал он себе, — ещё не всё потеряно! Газ легче воздуха, он будет подниматься вверх. И пока он будет скапливаться наверху и частично выходить сквозь щели, я ещё смогу какое-то время работать здесь, внизу… Кто знает, может быть, мне и удастся выйти на поверхность… Я не стану, опустив руки, ждать, когда придёт смерть от удушья!

И он с удвоенной энергией возобновил работу.

Так продолжалось его состязание со смертью. Что произойдёт раньше: он пробьётся к свежему воздуху или потеряет сознание от удушья?

Своим носовым платком он попытался перетянуть разрез шланга. Свист несколько уменьшился, но утечка газа продолжалась. Теперь, поднимаясь наверх, чтобы оттащить выкопанную землю, он испытывал головокружение. Дышать становилось всё труднее. Но он не прерывал работу ни на минуту. И только одна мысль сверлила его мозг: «Успею или нет?»

За час он продвинулся ещё сантиметров на 90 в глубину. По его расчётам, можно было начинать рыть горизонтальную часть подкопа, длиной не менее четырёх метров, после чего предстояло загибать ход вверх и выводить его на поверхность. Фандор старался не думать о том, что на это потребуется никак не меньше десяти часов, а такого времени у него не было…

Регулярно доносившийся снизу грохот поездов прекратился. «Наверное, сейчас около трёх часов ночи, — подумал Фандор. — Метро прекратило работу…» Он находился теперь где-то совсем близко от поверхности туннеля и продолжал лихорадочно копать.

Вдруг его слух уловил шум приближающегося поезда. «Неужели уже утро? — подумал он. — Или они теперь работают всю ночь без перерыва?.. Однако, как явственно доносится звук! Можно подумать, что я стою на своде туннеля…»

Притопнув ногой, Фандор убедился, что так оно и было: он стоял на цементной поверхности… Шум поезда приближался, и журналист почувствовал, как задрожало под ним цементное перекрытие. «Туннель под площадью Согласия проходит очень близко к поверхности земли, — подумал он. — И всё же…»

Фандор не успел закончить мысль. Голубоватая вспышка, похожая на электрический разряд, вдруг осветила его подземелье. Потом яркое пламя охватило его со всех сторон, грянул взрыв… И больше он уже ничего не чувствовал.

Заполненная газом камера, в которой находился журналист, взорвалась. Почва обрушилась у него под ногами…

Судьба оказалась сильнее человеческих расчётов и усилий!

— Оказывается, господин Жюв, знаменитый сыщик Видок, прежде чем стать полицейским, был преступником и убийцей?

Этот вопрос задал Вульфенмименгляшк, удобно устроившийся в широком кресле с книгой в руке.

Сам Жюв в это время был погружён в какое-то чрезвычайно для него важное занятие. Не оборачиваясь, он отвечал своему гостю нечленораздельными междометиями.

Сцена происходила на квартире у инспектора, в его личном кабинете.

— А не приходилось ли вам, господин Жюв, — не унимался разговорчивый Вульф, — сталкиваться с противоположным случаем: когда полицейский превращается в преступника и убийцу?

Комиссар пожал плечами:

— Ей-богу, никогда не сталкивался.

Вульфенмименгляшк больше не настаивал…

День для Жюва выдался тяжёлый, инспектор очень устал. Он даже задавался вопросом, надолго ли у него хватит здоровья, чтобы вести подобную жизнь…

С тех пор как он очнулся в кладбищенском склепе в Глоцбурге, у него не было ни минуты отдыха. Драматические события следовали друг за другом с головокружительной быстротой. В поезде он провёл бессонную ночь. Сразу по прибытии в Париж он поспешил в министерство, где имел с господином Аннионом длинный и трудный разговор. Потом — посещение «Рояль-Паласа» и другие расследования…

И вот, наконец, наступил вечер. Около десяти часов вечера Жюв находился у себя на квартире в обществе неподражаемого Вульфенмименгляшка. Но пока гессе-веймарский полицейский кейфовал, почитывая мемуары Видока, его французский коллега был занят напряжённой работой. Разложив на письменном столе что-то вроде жилета от мужского костюма, он изучал его самым тщательным образом. Этот жилет по своему покрою отличался от тех, кои предписывает носить французская или английская мода. Жюв вертел его и так, и сяк, потом позвал Вульфа:

— Скажите, господин Вульф, этот жилет действительно пошит в ателье Якоба, в Глоцбурге, как это написано на ярлыке?

— В этом не может быть сомнения, — важно ответил толстяк. — Уж я-то в таких вещах собаку съел! Обратите внимание на буквы «Я» и «Г», стоящие на ярлыке. Сейчас я вам объясню, что они означают…

— Я и сам знаю: «Якоб» и «Глоцбург»…

— Правильная мысль. Но это я вам её подсказал!

Не обращая внимания на хвастливую реплику своего коллеги, Жюв продолжал изучать жилет, как будто это была важная вещественная улика. Теперь он занялся подкладкой, удовлетворённо ворча себе под нос: