Ирина Шанина - Boys

Я нащупала перила и осторожно начала подъем. «Как-то сегодня все неудачно складывается, одно к одному. Бывают же такие дни», — философски размышляла я, аккуратно переставляя ноги. Судя по ароматам, я уже дошла до площадки, где находится мусоропровод. Часть наших соседей, несмотря на более чем солидный возраст (а может, именно в силу этого), не в ладах с объемом. Практически каждый день кто-нибудь пытается запихнуть в мусороприемник пакеты, размеры которых в два с лишним раза превышают отверстие в мусоропроводе. Убедившись, что пакет так и не провалился вниз, старушки обычно начинают яростно его трамбовать. В результате пакет рвется, половина содержимого вываливается на пол, и лишь остальная половина проваливается туда, куда и положено, — в подвал. Я удвоила бдительность: не ровен час, наступишь на банановую кожуру и загремишь с лестницы. К счастью, глаза уже почти адаптировались к темноте, стали смутно различимы ступеньки, светло-серый прямоугольник окна и… темный силуэт человека, стоящего на площадке между вторым и третьим этажом.

Там на подоконнике стоит баночка для окурков, жильцы первых трех этажей ходят туда покурить. Однако этот человек не курил, он тихо стоял и поджидал меня. Если бы кто-либо — хоть даже мрачный Александр Петрович из органов — спросил, отчего я так уверена, что этот тип ждал именно меня, аргументированного ответа не нашлось бы. В таких случаях люди обычно ссылаются на интуицию. Моя интуиция подсказывала, что лампочки в подъезде, скорее всего, вывернул этот тип и засаду с лифтом устроил тоже он. До моих дверей пара шагов, но я не смогу быстро открыть дверь, так как ни черта не вижу. Зато он — он стоит здесь уже довольно долго, успел основательно подготовиться (я имею в виду лифт и лампочки) и ждет он меня вовсе не за тем, что-бы признаться в любви.

Темная фигура сделала шаг по направлению к лестнице, я метнулась в маленький предбанник на две квартиры, решив звонить, а если не нащупаю звонок, то стучать ногами в дверь, пока не проснутся соседи. Моему прыжку позавидовала бы сама Ханке Дресфлер: я пружиняще оттолкнулась, легко взмыла и… наткнулась на невидимое в темноте препятствие. Мелькнула мысль о сообщнике, но препятствие, напуганное внезапностью моего натиска, неожиданно заорало хорошо знакомым голосом «кентервильского привидения»:

— Шурка, ты опять нас кипятком через плинтус заливаешь!..

— Расслабьтесь, бабушка, — громко крикнула я, памятуя, что со слухом у «привидения» не очень.

Мы бестолково топтались на месте, мешая друг другу, причем бабка умудрилась пару раз чувствительно ударить меня палкой по ноге. Я нащупала в темноте ее руку и, особо не церемонясь, потащила «кентервильское привидение» к лестнице. Человека, стоявшего пролетом выше, уже не было. Мимо нас никто не проходил, стало быть, он поднялся на третий этаж. Вот так часто бывает: отлично задуманное и тщательно подготовленное преступление (а я не сомневалась, что мужчина, поджидавший меня в подъезде, вынашивал коварные и недобрые замыслы) срывается из-за сущего пустяка. Он предусмотрел все, не учел только многолетнюю вражду между бывшими соседями по коммуналке.

Тем временем мы с неучтенным фактором потихоньку спускались на первый этаж, причем «привидение» разбушевалось не на шутку. Бабуля так лихо орудовала палкой, что, не проявляй я должной бдительности, убийце вообще ничего не нужно было бы делать. Считай, как на аутсорсинг работу отдал.

На производимый нами шум отреагировала дочь «кентервильского привидения» Надежда. Подозреваю, что она давно открыла дверь и с удовольствием подслушивала. По крайней мере, когда мы спустились на первый этаж, Надежда уже стояла на пороге квартиры, выражая недовольство моим неуважительным отношениям к лицу пожилого возраста. Я не стала спорить, чем чрезвычайно расстроила соседку. Она предвкушала долгое и темпераментное выяснение отношений, с непременным рассказом о начале конфликта и роли в нем давно уехавшей тети Шуры. Сообразив, что скандала не будет, Надежда выразила свое неудовольствие единственным доступным способом: когда я попросила разрешения зайти к ней в квартиру и воспользоваться телефоном, она демонстративно за-хлопнула дверь перед моим носом.

Я не сомневалась, что джентльмен, приложивший столько усилий, чтобы захватить меня врасплох, не смирится с неудачей, а попытается все же претворить в жизнь свой план. Наверняка он уже выдвинулся на исходную позицию между вторым и третьим этажами, а может, даже поджидает меня у дверей, там, где пять минут назад тусовалось «кентервильское привидение». В квартиру войти он мне не позволит, стало быть, подниматься вверх по лестнице нет смысла. Я открыла подъездную дверь и выскочила на улицу. Подпершая меня «девятка» была на месте, исключая тем самым возможность скрыться на машине. Я резво потрусила в сторону Большой Филевской. Оживленная, иногда даже слишком, улица в это время суток была почти пуста, но зато она хорошо освещалась и буквально в трехстах метрах от моего дома находилось отделение милиции. Я рассчитывала выбежать на дорогу, поймать первую попавшуюся машину и уехать, ну, хотя бы даже к Ивану. Если бы мне повезло, этой машиной вполне могла оказаться патрульная милицейская «газель», регулярно объезжающая микрорайон.

Мне не повезло… Улица была пустынна, как кошмарный сон Тома Круза в «Ванильном небе». За моей спиной хлопнула подъездная дверь. Человек, выбежавший из дома, особо не заботился о соблюдении тишины. Я, насколько возможно, прибавила скорость. Бежать по обледенелому асфальту не очень приятно, более того, это опасно. Несколько раз я лишь чудом сохраняла равновесие. Утешало одно — мой преследователь находится точно в таком же положении. Если даже он бегает быстрее меня — а скорее всего, так оно и есть, — скользкая дорога сводит на нет это преимущество. Точно так же зимой сильный снегопад и метель уравнивают в правах автовладельцев: добротные немецкие машины приличных марок еле ползут со скоростью двадцать километров в час, а мимо резво рысачат те, кто проголосовал рублем за продукцию отечественного автопрома.

«Главное — не оборачиваться», — мысленно повторяла я, продолжая трусить в сторону Большой Филевской. Конечно, всегда интересно посмотреть, как далеко ты оторвался от преследователя, но…

Еще люди, писавшие Библию, подметили, что когда убегающий от опасности человек не оборачивается, у него неплохие шансы на спасение. У человека обернувшегося таких шансов нет. Помните историю с женой Лота? Античные греки также были людьми наблюдательными и оставили в назидание будущим поколениям душераздирающую легенду об Эвридике и не вовремя оглянувшемся Орфее. Опыт предков говорил — оглядываться назад полнейшая глупость. Еще раз прокрутив в голове все эти доводы, я… оглянулась. И тут же пожалела об этом — увиденная картина не добавила оптимизма.