Михаил Маковецкий - Девушки для диктатуры сионизма

— Чтобы отвлечь дам от горестных раздумий, мне пришлось вмешаться в беседу, и сообщить уборщице из аптеки о том, что мужская сперма является продуктом весьма богатым витаминами, которых, порой, так не хватает женщинам, ослабленным поступлениями в различные учебные заведения.

— Не надо попой тарахтеть, — безапелляционным тоном сказала она, выслушав мое замечание, — Все современные проблемы человечества вызваны запоздалым эхом от падения тунгусского метеорита. Плевать я хотела на ваши витамины. Впрочем, быть может попробовать? «Mme les narcisses fleurissant n» ombrent pas ma morosit et la dsolation» (Даже цветущие нарциссы не оттеняют моей мрачности и безысходности). А ведь с этим нужно что-то делать.

— Но, не смотря на неразделенную любовь к точным наукам, в сыскном деле она ас. Причем она крепка не только природным даром, но и работой с литературными источниками. Я не могу прийти в себя после того, как в течение целого вечера читал архивные документы о допросах декабристов, которые подготовила мне уборщица из аптеки. В документах подробно описывается, каким образом без особых мук и акушерских усилий они закладывали друг друга царским сатрапам. И даже находясь в ссылке, «в глубине сибирских руд» эти борцы за высокие идеи продолжали беспощадно «стучать» на своих товарищей по несчастью. К счастью, их скорбный труд и дум высокое стремление не пропали даром, и абсолютно все участники восстания попали в руки правосудия. Это радует.

— А что ее связывает ее с аптекой? Откуда эта тяга к фармацевтике?

— Вы, Саранча, дважды побывали в тюрьме, и это закономерно. Иногда я ловлю вас на том, что вы не понимаете самых элементарных вещей. Единственное место в нашем городе, куда любой человек может придти или позвонить, и при этом не привлечь ничего внимания — то расположенная центре Пскова и работающая круглые сутки аптека.

Аптека маленькая, работают там всего несколько человек, и расположена она в старом двухэтажном доме, — развил мысль пожилого следователя Саранча, — и как-то так незаметно получилось, что после того, как все шесть квартир в этом доме были скуплены скромной уборщицей из аптеки, там был произведен капитальный ремонт. Я даже припоминаю, что специально для этого вы привезли бригаду строителей из Средней Азии. Из шести квартир из четырех вы построили скромные гнездышки для сотрудников аптеки. Для уборщицы и владельца очага круглосуточной продажи термометров. Владелец по совместительству является родной мамой уборщицы. Какая идиллия. В Жителей Пскова и окрестностей вы почему-то приглашать для производства ремонта не хотели. Не потому ли, что после произведенного ремонта вы имеете возможность спокойно и без лишних глаз и ушей побеседовать с любым человеком, случайно забежавшем на огонек купить презерватив? Ни для этого ли предназначены две квартиры и подвал?

— На пионерский лагерь с тюрьмой и мечетью я явно не тяну, — пожал плечами пожилой следователь, — Несовершеннолетних красавиц на день рождения мне тоже не дарят. Приходиться обходиться подсобными помещениями аптеки.

— Так уж и не дарят? — удивленно переспросил Саранча, — А кого вы сегодня в домино учили играть?

Он сказал что-то не по-русски, после чего юная подруга пожилого следователя внятно произнесла «рыба, дубль, пусто-пусто» и наклонила голову для поощрения.

— Умница, — растроганно произнес пожилой следователь, ласково поглаживая ее по волосам, — Но при чем тут она? Мне до дня рождения еще четыре месяца.

— В день рождения хотите получить еще одну? — невинным голосом спросил Саранча.

— Бесстыжий ты, Саранча. И плохо воспитан, хоть и вырос в России. Я к ней серьезно отношусь, русскому языку ее учу, завтра кроссовки ей куплю. А ты говоришь такое. Скажи деточка, какой у тебя размер?

— Если без носка то сорок пятый, — авторитетно сообщил Саранча, — а чтобы водянок не было, то сорок седьмой. Но русский язык она на лету схватывает. После первого же урока «Мы не рыбы, рыбы не мы». Впрочем, удивляться тут нечему. Все мы, узбеки, одаренные. А уж красивые…

— Красивые не все, — отрезал пожилой следователь. — Есть у меня один знакомый узбек, работает начальником псковского участка наркопровода Афганистан-Европа, так вот он…

— Стоп, — воскликнул Саранча, — не будем переходить на личности. Лучше поговорим о чем-нибудь отвлеченном. Почему вас так радует, например, арест декабристов. Ментовский хватательный инстинкт проявляется себя даже в этом?

— Вы слишком далеки от политики, Саранча, и это сужает ваш кругозор. А меня волнуют судьбы родины. Если бы черным полковникам в декабре 1825 года удалось совершить нечто, похожее на Великую французскую революцию, то Россия в очередной раз была бы залита кровью, как это случилось с Францией, но ничего путного из этого не вышло.

А вдруг вышло бы? Тогда бы Россия и Среднюю Азию не полезла завоевывать.

— Россия, населённая европейским народом, должна была стать европейской страной. Её завоевания на юго-востоке никогда ничего не меняли в ней к лучшему.

Не верю. Пусть я Саранча, а не Станиславский, но не верю. Недоброжелательное отношение к декабристам вызвано в вас исключительно ментовской сущностью. Поэтому, к Петру I, к примеру, у вас нет такового эмоционально окрашенного настроения.

— Заблуждаетесь, Саранча, фатально. Кстати, давно хотел у вас спросить, как зовут эту дивную куклу, которую вы мне подарили. Я ее второй день называю «Гульчатай», а как ее назвали при крещении?

— Какое крещение, она же мусульманка. А зовут ее со вчерашнего дня «Гульчатай». Я еще утром поставил ее об этом в известность. Каждый день менять имя не солидно. Но вы заговариваете мне мои золотые зубы. Так как на счет Петра I?

Я прекрасно понимаю, господин Саранча, почему вас так интересует личность и деятельность Российского царя Петра Первого. Действительно, его пребывание на российском престоле с самого начала была незаконным.

— Это обстоятельство меня крайне беспокоило еще во время моей первой ходки за квартирные кражи, — подтвердил смелую догадку пожилого следователя Саранча.

Царём должен был стать его старший брат Иоанн. Но не только это меня глубоко возмутило, — продолжил свою мысль пожилой следователь, — Меня возмутило другое. Население Российской империи за годы правления Петра Первого уменьшилось на двадцать процентов. И дело не в многочисленных, большей частью бездарно проигранных, сражениях. Внешняя угроза всегда становилась для России реальной только тогда, когда полу ненормальные правители своими кровавыми преобразованиями настолько разрушали страну, что у государства не было сил сопротивляться добрым соседям, которые в обычные времена чётко знали своё место.