Наталья Александрова - Белые ночи с Херувимом

– Фотокорреспондентом, что ли?

– Ну да… – неуверенно сказала Лариса. – Но я точно не знаю… и про газету меня не спрашивайте, понятия не имею, как она называется.

Я повесила трубку и в сомнении пожала плечами – вряд ли фотокорреспонденты зарабатывают хорошие деньги. И заняты они очень, их, как волков, ноги кормят, это про них поговорка: «Как потопаешь, так и полопаешь»… А тут обеспеченная, по словам соседки, женщина, никуда не торопится, работает от случая к случаю, не слишком напрягаясь… Но не верить лисе Ларисе я тоже не могу, у нее глаз наметанный, сквозь стены видит…

Ладно, примем ее слова к сведению. Жаль только, что я не знаю названия газеты, где трудилась Татьяна Капустина.

В это время меня снова ощутимо боднули в бок.

– Ты что – ошалел? – возмутилась я. – Синяк же будет!

Бонни сидел напротив, склонив голову набок, и смотрел на меня очень умильно.

– Да что с тобой? Иди, погуляй в садик…

Бонни не сделал попытки сдвинуться с места.

– Бонни, ты уже завтракал, – спокойно сказала я, помня, что на детей и собак не следует кричать, – у тебя и так лишний вес. Никакой ветчины и морепродуктов!

Бонни зарычал: «Четвер-рг, четвер-рг»!

И правда, сегодня же четверг! Опять я забыла, но Бонни этот день помнит всегда. Дело в том, что по четвергам мы ходим на Андреевский рынок за мясом. Там тихий и вежливый Ахат оставляет нам приличную порцию костей. То ли он любит Бонни, то ли неравнодушен к моим прелестям (ни разу не сделал попытки подклеиться, чего не было, того не было), во всяком случае, на костях остается прилично мякоти, а берет за них Ахат как за чистые кости.

Вы себе представить не можете, во что обходится кормежка собаки такого размера. Никаких денег бы не хватило, если бы не Ахат, да еще дядя Вася подкармливает Бонни по доброте душевной.

Так что по четвергам у Бонни праздник, и этот день он никогда не пропустит. Короче, мне следует на время выбросить из головы расследование и сосредоточиться на проблемах собственной собаки.

Мы взяли с собой большую хозяйственную сумку и пару непромокаемых пакетов и пошли. Бонни двигался целеустремленно, не отвлекаясь на встречных кошек и разную дрянь, валявшуюся на асфальте, поэтому до рынка мы добрались очень быстро, даже раньше назначенного срока.

Разумеется, у меня и мысли не было войти внутрь маленького магазинчика – с собаками туда нельзя, да Бонни и не поместился бы в тесном душном помещении. Мы обошли ряды и подобрались к магазину Ахата с черного хода. По дороге Бонни сделал попытку перелаяться с местной собачьей шпаной, а также едва не схрумкал зазевавшегося голубя. Но обошлось.

Приблизившись к заветной двери, Бонни успокоился и чинно уселся рядом, вывалив язык. Дело близилось к благополучному завершению. До конца оставались считаные минуты.

Ахат всегда был точен, как часы на Спасской башне. Ровно в десять открылась дверь и показалась его улыбающаяся физиономия.

– Держи! – сказал он, передавая мне увесистый сверток. – Все свеженькое, только рубили.

– Спасибо тебе, Ахат, – с чувством произнесла я, – что бы мы без тебя делали?

Вопрос, как всегда, был риторический, и ответил на него Ахат невпопад, как, впрочем, каждый раз:

– Замуж тебе надо, Василиса, вот что. Такая хорошая женщина пропадает!

Вот уж куда мне точно не надо, так это замуж! Накушалась я этого замужества по горло! Но Ахату я этого, конечно, не сказала, только сделала вид, что смутилась, и выразительно развела руками – и рада бы, мол, да никто не берет…

Он улыбнулся и развернул сверток. Сверху лежал солидный кусок вырезки – бонус для Бонни. Ахат подбросил кусок в воздух, Бонни вроде бы не шелохнулся, а мясо исчезло, растворилось в этом воздухе. Бонни громко сглотнул и облизнулся.

– Кушай на здоровье, – умилился Ахат и ушел, взяв с меня небольшие деньги.

Мы отправились домой, причем Бонни все время приглядывал за сумкой – вдруг украдут по дороге.

Дома он, разумеется, первым делом распотрошил сумку, я и оглянуться не успела. И опомнилась, только когда этот обжора вывалил кости прямо на пол на кухне.

– Это что еще такое? – заорала я. – Немедленно прекрати!

Бонни знает, что, когда я по-настоящему сержусь, лучше со мной не связываться. Поэтому он отошел в дальний угол и смотрел оттуда пристально.

Я убрала кости в холодильник и осторожно взялась за измазанную газету, чтобы выбросить.

И тут на глаза мне попалась знакомая фамилия.

«Фото Т. Капустиной» – было написано под снимком, но снимок этот был так запачкан, что невозможно разглядеть, что там Татьяна Капустина сфотографировала. Но все же это была большая удача.

Газета называлась «Утреннее какао». Обычная такая газетенка, каких десятки. Какие-то новости печатает, какие-то сплетни, на последней странице обязательный кроссворд, прогноз погоды и пара-тройка несмешных анекдотов.

Пока я старалась просушить газету феном, мелькнула мысль, что в такой газетке Татьяна уж точно не могла заработать приличных денег. Ну что ж, это мы выясним!

Я натянула неприметную серую курточку и вылетела из дому, наказав Бонни быть умницей и никому не открывать двери. Впрочем, если какой-нибудь грабитель и залезет к нам в квартиру, он тут же об этом пожалеет. Если успеет, конечно…

Редакция газеты «Утреннее какао» располагалась в офисном центре с незамысловатым названием «Этажи». Офисный центр был перестроен из бывшего детского сада, к которому пристроили третий этаж, а стены для солидности облицевали искусственным гранитом.

На первом этаже центра размещались небольшое кафе, салон «Оптика» и офис турфирмы «Саквояж», на втором – отделение страховой компании и багетная мастерская, а на третьем – контора почтового оператора и редакция утренней газеты.

Войдя в помещение редакции, я увидела довольно просторную комнату, где сидели несколько озабоченных женщин. Одна из них громко разговаривала по телефону, другие что-то увлеченно писали или стучали по клавиатурам компьютеров.

Не успела я как следует оглядеться, как на меня налетела женщина лет пятидесяти в фартуке и резиновых перчатках. В левой руке у нее был горшок с азалией, в правой – лопатка.

– Это «Утреннее какао»? – спросила я незнакомку.

– Да-да, – отозвалась женщина. – Заходите, я сейчас освобожусь, буквально через пять минут…

– А вы азалию пересаживаете? – спросила я с живейшим интересом.

У моего интереса были две причины. Во-первых, несколько лет назад у меня имелся свой собственный сад, в котором я с увлечением работала. Это было в другой жизни – когда у меня имелся муж, загородный дом и вера в человечество. С тех пор я все это потеряла, о чем, пожалуй, нисколько не жалею. Во всяком случае, о муже, который оказался редкостным мерзавцем. Но что я сохранила с тех незапамятных времен – это интерес к садоводству и разведению комнатных растений. А также кое-какие познания в этой области.