Наталья Александрова - Белые ночи с Херувимом

Второй причиной моего интереса было то, что пересадка азалии вполне могла помочь мне наладить контакт с сотрудницей газеты и выяснить все, что можно, о Татьяне Капустиной.

Вообще в работе частного детектива самое главное – это умение наладить контакт с потенциальным свидетелем. Для этой цели я даже ношу с собой пачку сигарет, хотя давно уже не курю, то есть курю только по производственной необходимости. Иногда сигарета, выкуренная с нужным человеком в доверительной обстановке, помогает узнать больше, чем допрос с пристрастием.

Однако по этой даме с азалиями было видно, что она не курит, значит, нужно подобрать к ней другой ключик. И этим ключиком вполне могли стать комнатные цветы.

– Да, пересаживаю… – ответила мне женщина несколько настороженно. – Вы подождите, я скоро освобожусь…

– Да я вас нисколько не тороплю, – заверила я ее. – Я просто сама очень люблю цветы. Ваша азалия только что отцвела?

– Ну да, неделю назад.

– Это хорошо, – одобрила я, – подходящий момент для пересадки. И день вы выбрали удачный…

– А что? – заволновалась дама. – Разве не всякий день подходит для пересадки?

– Конечно, не всякий! – воскликнула я со знанием дела.

– Что же, их нужно пересаживать по четным числам? – с недоверием спросила она. – Или по четвергам и пятницам?

– Да нет, при чем тут числа! Пересаживать цветы можно только на растущей луне! Если пересадить азалию, когда луна убывает, она ни за что не приживется!

– Да что вы говорите? – переспросила дама с уважением. – А я и не знала! Теперь всегда буду сверяться с календарем!

– А грунт вы какой взяли?

– Готовый грунт в цветочном магазине купила, он так и называется – «Азалия».

– Ну, это можно, – проговорила я, слегка поморщившись, – хотя, конечно, если есть возможность, лучше брать натуральную почву из хвойного леса. Но хотя бы добавьте в грунт немного сосновых иголок. Они дают нужные для азалий микроэлементы, кроме того, улучшают вентиляцию корней.

– Что вы говорите? – заволновалась дама. – Непременно после работы съезжу в Сосновку и наберу хвои…

Я помогла ей управиться с пересадкой, и через несколько минут мы почти подружились. Ничто так не сближает, как совместный физический труд.

– Я Нонна, – представилась моя новая знакомая.

– А я – Василиса, – честно ответила я.

– Чудесное имя! – одобрила Нонна. – И такое редкое! Вы ведь к нам по делу пришли, а я тут со своими цветами…

– Ничего страшного, я получила большое удовольствие! Но вы правы, я к вам пришла по делу. У вас ведь работала фотографом Татьяна Капустина?

– Капустина? – переспросила Нонна. – Ну, не то чтобы работала… то есть работала, но не в штате. Она у нас была фрилансером, то есть выполняла разовые поручения. Я сама с ней почти не имела дела. А почему она вас заинтересовала?

Тут я выдала легенду, которую обдумала по дороге в газету.

– Я ее троюродная сестра, приехала из Нижнего Новгорода. Хотела найти Татьяну, да никак не получается. По старому адресу ее нет, соседи говорят – переехала, а нового адреса не оставила, телефон не отвечает… вот я и подумала, что здесь смогу что-нибудь узнать. Нашла газету с ее работой и пришла к вам… – Я предъявила ту самую газету, в которую было завернуто мясо для Бонни.

Легенда, конечно, была шита белыми нитками, и дядя Вася такую никогда бы не одобрил. Но своего шефа я в известность не поставила, потому что он начал бы спорить, ворчать и учить меня жизни – в общем, тянуть время. А время в данный момент не терпит, обещали клиентке выполнить задание, а у самих никакого просвета. Так что эту ниточку в газете я быстренько вытяну, а уж потом шефу доложусь.

– Люда, – окликнула моя новая знакомая женщину за соседним столом, коротко стриженную брюнетку, – ты давно не видела Таню Капустину? Она с тобой чаще всех общалась. Тут к ней родственница приехала из Нижнего Новгорода.

– Это вы – родственница Татьяны? – осведомилась брюнетка, окинув меня взглядом. – Давно приехали?

– Позавчера, – ответила я, не задумываясь.

– Позавчера… – протянула Людмила. – У вас в Нижнем все еще стоит жара? Моя подруга живет в Нижнем Новгороде, так говорит – просто дышать нечем! Особенно в Толге, это ее район так называется.

– Ага, ужасная жара, – подтвердила я. – Так когда вы последний раз видели Татьяну?

– А кто вы такая и зачем ее разыскиваете?

– Я – ее троюродная сестра… – начала я по новой.

– Из Нижнего Новгорода? – переспросила Людмила с непонятным сарказмом.

– Ну да, из Нижнего…

– Слушай, подруга, или скажи честно, кто ты такая и что тебе нужно, или проваливай!

– В чем дело? – переспросила я с искренней обидой. – Почему вы мне не верите?

– В самом деле, Люда, почему… – вступилась за меня любительница азалий.

– Почему? – переспросила брюнетка. – Объясняю. Во-первых, газета, которая у тебя в руках, – двухнедельной давности, а ты говоришь, что приехала только позавчера, – при этом Люда брезгливо поморщилась, показав на засаленную газету. – Но это полбеды, в конце концов ты могла найти старую газету. Но пойдем дальше. Ты сказала, что приехала из Нижнего Новгорода, а произношение у тебя не волжское. Уроженцы Поволжья окают, а ты говоришь на «а». Судя по твоему произношению, ты родилась здесь, в Петербурге. И наконец, ты подтвердила, что в Нижнем стоит жуткая жара, а там уже месяц как дожди и холод. А Толга – это район Ярославля, а не Нижнего Новгорода. Так что нечего разыгрывать обиду, лучше честно признайся, кто ты и почему тебя интересует Татьяна Капустина.

– Здорово! – восхитилась я. – Ты рассуждаешь прямо как Шерлок Холмс или Эркюль Пуаро!

– Люда у нас заведует криминальными новостями, – с заметной гордостью сообщила мне Нонна. – Так что, выходит, ты не сестра Тани Капустиной?

– Нет, и вообще не родственница! – покаялась я. – Вообще-то я частный детектив, но рассудила, что с детективом никто не станет разговаривать, не то что с родственницей.

– Вот и неправильно рассудила, – на этот раз Людмила смотрела на меня с интересом. – А чем Татьяна могла заинтересовать детектива? И кто тебя нанял?

– Вообще-то я не имею права разглашать имя своего клиента, – проговорила я после недолгого раздумья, – и уж тем более не имею права рассказывать, в чем заключается мое задание. Но я так понимаю, что если я буду молчать, как партизан на допросе, то и вы мне тоже ничего не расскажете.

– Это точно! – подтвердила Людмила. – Знаешь, какой главный закон средств массовой информации?

– И какой же?

– Информация – это единственный товар, которым можно безболезненно делиться. От того, что ты поделишься информацией, у тебя ее меньше не станет.

Тут я была с Людой не совсем согласна. Бывает такая информация, что лучше ее никому не разглашать и самому про нее лучше забыть. Но у журналистов другой подход, поэтому я закивала головой.