Анна Ольховская - Ухожу в монастырь!

Разбираться – правда это или чья-то злая шутка – в то время никто не стал, с помощью генерала ФСБ Левандовского Винсу и Славе удалось подоспеть вовремя.

Потом, позже, вернувшись в Германию, и Вика, и все остальные не раз обсуждали – кто прислал те письма. Единственный, кто мог это сделать, – тот незнакомец с серебряными глазами, с которым Вика провела всего одну ночь.

А потом девять месяцев думала, что эта ночь ей приснилась. От усталости, от страха, от напряжения – Вика тогда сбежала от фон Клотца в первый раз – у нее случились галлюцинации, причем такие реальные, такие…

Ничего подобного девушка до той ночи не испытывала никогда.

А утром первое, что она увидела перед собой, – искаженная дикой злобой физиономия фон Клотца. И начались месяцы кошмара…

И Вика больше всего на свете теперь хотела умереть. И унести с собой ребенка насильника.

Но не смогла – фон Клотц не позволил. И ребенок родился. Крепкий, здоровый, очень красивый мальчик. С серебряными глазками и кудряшками цвета платины…

Бедная девочка! Когда Вика рассказывала о сынишке, становилось понятно, сколько боли и страданий несет она в себе все эти полтора года. И боль не затихает, время не лечит ни капельки.

А отца своего ребенка, странного человека с невозможными глазами, Вика постаралась вычеркнуть из памяти, даже на секунду не допуская мысли о том, что именно он прислал те письма.

Он ведь бросил ее, нет, не так – он просто выбросил ее вон, в лес, вернув погоне. Попользовал и выбросил. И думать забыл о мимолетной игрушке.

Ведь Кай мог тогда сразу же сообщить родным Вики, где она находится! Но… не сообщил, зачем это ему? Он получил все, что хотел.

Так с какого перепугу почти год спустя он вдруг решил бы открыть координаты пропавшей девушки?!

Нет, нет и еще раз нет! Неизвестный доброжелатель – кто-то другой. Кто-то, случайно узнавший о месте, где насильно удерживают девушку, но опасавшийся сообщать об этом местным властям.

Вы видели когда-нибудь чахлый, завядший, почти упавший на землю цветок? Его никто не поливал, он держится из последних сил, но сил уже почти нет – слишком сухая земля, ни капли надежды.

Но стоит дать цветку напиться, и он на глазах выпрямляется, расправляет лепестки, тянется к солнцу, готов жить дальше.

То же самое произошло несколько часов назад в московском офисе Демидовых.

Я никогда в жизни не забуду, как холодная, похожая на безупречно выполненный манекен женщина средних лет, с выгоревшими, похожими на состарившийся шоколад (ну тот, что покрывается белесым налетом) глазами, после слов Ники вдруг пошла трещинами, задрожала и рассыпалась на мелкие кусочки, выпустив на волю молодую, страстную, бурлящую внутренней энергией девушку.

Она не стала снова и снова переспрашивать Нику, выясняя мельчайшие подробности. Она поверила моей дочери сразу, безоговорочно, целиком и полностью.

Потому что хотела верить. Потому что все эти долгие месяцы ждала повода поверить, пусть маленького, пусть крохотного, хоть намека.

А тут – не намек. Тут – уверенное утверждение: твой сын жив! Его спас твой мужчина, который все это время жил ради тебя, жертвовал собой ради тебя, помнит и любит тебя…

И сейчас им, Каю с Помпошкой, грозит опасность. Смертельная опасность.

И Винс, наивный, надеялся убедить Вику с Сашей остаться в Москве?! Взывая к их разуму?

Ну а Славка – тот и слышать ничего не хотел, угрюмо пообещав разбить Винсу нос, если тот еще хоть раз заикнется о его, Славы, бесполезности.

Так что на появление в списке еще и Алексея полевой агент ЦРУ Винсент Морено обреченно махнул рукой. Попытался, правда, отправить домой Хали Салима, в принципе не имевшего никакого отношения к сложившейся ситуации, но Хали вопить и спорить не стал. Он просто прикрыл глаза и затянул под нос какую-то нудную восточную песню, абсолютно не реагируя на доводы и убеждения Винса.

Он ведь оказался в эпицентре событий, помогая выманить Демидовых в Москву? Оказался. Значит, Аллаху так было угодно. И не о чем тут говорить.

Находись мы в Германии, Винс обошелся бы своими связями, но здесь, в Москве, пришлось снова просить помощи у Сергея Львовича. Только генерал ФСБ способен был в кратчайшие сроки отправить в Екатеринбург кучу… гм… армию спасения, поначалу больше напоминавшую толпу неадекватных пингвинов, способных разве что уморить врага хохотом.

А враг, судя по всему, был серьезным.

Сергей Львович и Винс долго выспрашивали Нику, пытаясь понять, кто такой этот Кай Ландберг, откуда он взялся и кто или что угрожает жизни маленького Михаэля.

Ника рассказала все, что смогла увидеть и понять в момент связи с Каем, но, к сожалению, увидела она совсем немного, поскольку была сосредоточена только на поиске Кая и выходе с ним на контакт.

А повторить сеанс связи с амазонскими индиго девочка в этот день больше не могла – она еще не восстановила потраченные силы.

Удалось выяснить только то, что в горах Урала существует, оказывается, целый подземный комплекс. В котором обитают странные, слишком похожие друг на друга люди: все, как на подбор, высокие, стройные, светлоглазые блондины, судя по именам – немцы. Откуда они там взялись, зачем, что делают, почему прячутся – Ника не знала. Но то, что технологии у этих подземных жителей находятся на высочайшем уровне, девочка понять смогла.

Потому что в момент контакта с Каем он пребывал под действием неизвестного препарата, полностью подчинившего себе мужчину. А большая часть помещения, в котором он находился, была экранирована чем-то непонятным, не позволяющим Нике проникнуть внутрь. Ника с друзьями смогли немного помочь Каю, но только совсем немного, на большее не хватило сил.

Но Кай дальше справился сам.

Потому что, как оказалось, этот необычный внешне мужчина еще более необычен ментально.

Ника почувствовала скрытую в этом человеке мощь, уровень его способностей намного превышал всех известных моей дочке индиго.

А с собой она сравнить Кая не могла. Но четко поняла одно: Кай Ландберг – уникален. И если там, под землей, существуют еще хотя бы несколько таких – это проблема.

Для всего человечества.

Потому что общая аура подземелья, по словам Ники, была темной.

Вообще-то мы должны были вылететь на пару часов раньше, обычным рейсом «Москва – Екатеринбург». И уже прошли регистрацию, и готовились к вылету в накопителе. Но рейс вдруг задержали – на Урале резко ухудшились погодные условия, лепит мокрый снег, метель. Видимость почти нулевая.

И, по самым оптимистичным прогнозам, вся эта фигня будет продолжаться до утра…

Надо было видеть глаза Вики в тот момент! Они не погасли, нет, наоборот – огонь в расплавленном шоколаде вспыхнул еще ярче, вот только разума в этом огне стало намного меньше. А вот глухого к доводам рассудка безумия – больше.