Андрей Кивинов - Пурга

— Меня не волнует, что и кому вы рассказывали. Мне результат нужен. А конкретно — шуба из меха реликтовой белки стоимостью двести двадцать пять тысяч российских рублей! А пока я вижу избитого недомерка с байковым одеялом!

Михаил Геннадьевич, услыхав подобный эпитет, наверняка ужасно огорчился бы.

— Катерина! — не выдержал оперуполномоченный. — Вы, часом, на корпоративе не перебрали?! Может, к наркологу съездим? На освидетельствование! Что вы нам головы морочите?! Если не помните ни хрена, то так и скажите! Да, было темно, не разглядела! Все понятно! А пальцы перед нами ломать не надо!

— Шуба где?!

… И тут шуба появилась. Пушистая, рыжая, с серыми вставками на рукавах. Реликтовая мексиканская белка. И возникла она не сама по себе. А вместе с начальником райуправления, подполковником милиции Евгением Александровичем Никифоровым, на котором почему-то не было брюк, но зато голову украшала дамская шапка-ватрушка из голубого енота. Подполковник держал за шкирку какого-то субъекта, напоминавшего выпотрошенную коровью тушу, висящую на крюке в забойном цеху. Субъект не производил впечатления человека из высшего общества. И судя по распухшему носу, тоже поскользнулся на ступеньках. В коридоре запахло ванилью.

— Зараза! Ни одного патруля на улице! Всех разгоню к чертям собачьим! — прорычал начальник, словно разбуженный медведь, потом открыл дверь дежурной части, зашвырнул туда приведенного и зашел сам.

В принципе, если бы не отсутствие брюк, оперативник не удивился бы и моментально выстроил бы версию. Например: шефу доложили о подельнике ванильного маньяка, он лично съездил и изъял шубу и шапку. А брюки? Ну что, брюки… Может, промокли, вот и снял.

Голос потерпевшей вывел Китаева из раздумий.

— Это… Он…

— Кто?

— Сволочь… В моей шубе… И шапке…

— Знаете, женщина? Я не в курсе, что вы там на корпоративе пили или курили, но к наркологу я вас все-таки свожу.

— И тогда Трезвегор вытащил свой волшебный меч и отрубил Алкоголине голову. Вот. Но вместо крови из нее полилась противная водка. А на том месте, где она пролилась, появлялись черные цветы. Вот. Но Трезвегор вытоптал их, а потом забросал камнями. И принцесса сразу выздоровела. А Трезвегор сел на коня и поскакал дальше — спасать других принцесс. Вот. Все.

— Хорошая сказка…

— Это мама рассказала.

— Хорошая мама.

И Родиону было тоже хорошо. Он сидел на диване возле маленькой новогодней елочки, завернувшись в шерстяной плед и сжимая в руке кружку с дымящимся чаем. Мужской одежды в доме не оказалось, но хозяйка предложила свой махровый халат и шерстяные носки. Подвернутую ногу она туго перетянула бинтом. Девочка Лена рассказывала ему сказки, а мальчик Вадик возился с подарками, найденными в прихожей между дверей. Сама хозяйка не закатывала истерик и не звонила в милицию. Она догадалась, что ведущий не по собственной воле оказался в таком необычном положении, не прогоняла его, а сразу накрыла пледом и усадила на диван. После принесла горячую грелку и сунула под ноги. Соседка со своими детьми сразу ушла, понимая, что будет явно лишней.

Немного придя в себя, Родион объяснил, что на него напали хулиганы, избили и отобрали одежду. Даже трусами не побрезговали. Рассказывать про купание в снегу он не стал, это поймет не каждый. А про хулиганов — каждый.

— Может, вызвать милицию?

— Не надо… Хотя нет… Дайте трубку… Я сам позвоню.

Телефон «02» он еще помнил. Попросил соединить его с начальником райуправления Никифоровым. Если тот, конечно, уже вернулся из леса.

Кефир вернулся. А Шурупа вернули. Слава Богу, оба живы.

— А ты сам-то где?

— Здесь, — просто ответил Панфилов, — живой. В тепле. Приезжать не надо.

И отключил трубку.

Все-таки правильно говорят: кто стоял на пороге смерти, совсем иначе воспринимает жизнь.

Ему никуда не хотелось отсюда уходить. Из этой маленькой уютной комнаты, от этих добрых детей, от этой Нади, которую он видел впервые…

Почему у него нет ничего подобного? А сплошная суета, рейтинги, погоня за призрачной славой. Зачем он хочет уехать в Москву? Что его там ждет? И кто его там ждет? Да никто.

Почему он не может, как обычный человек, приходить по вечерам в такую же уютную квартиру, рассказывать сказки, играть с детьми в «Сайлент Хилл», [9] Сайлент Хилл — популярная компьютерная игра ужасов. По ее мотивам снят одноименный фильм. видеть людей, которым ты нужен и дорог. Это же так просто. Казалось бы…

Когда в комнату с кухни вернулась Надя, неся еще одну кружку горячего, пахнущего мятой чая, он тихо спросил:

— А можно, я у вас еще немного посижу?

— Конечно, Родион.

Они сидели до самого утра. Только перешли из комнаты на кухню, чтобы не мешать уснувшим детям.

Он поведал о своей звездной жизни, о маме, друзьях. И что звездность — не синоним счастья. Надя не закатывала глаза в экстазе, не кричала дебильных «Вау!» и «Cool!» от того, что сам Родион Панфилов признается ей в сокровенном, да еще надев ее халат. Она общалась с ним как со старым знакомым, случайно встреченным на улице, правда, пока обращалась на «вы». Потом она рассказала, что у нее проблемы с бывшем мужем — вместо того, чтобы помогать, он ворует вещи и шлет угрозы. Но сейчас все ее мысли — о Леночке. У нее врожденный порок сердца, перспектив мало, но Надя делает все, чтобы дочка не чувствовала себя ущербной.

Настоящий дед Мороз так и не появился — видимо, проиграв схватку с колдуньей Алкоголиной вчистую либо по очкам. Но никто уже из-за этого не переживал, ведь настоящий дядя Родя гораздо круче фальшивого Мороза.

Утром Родион еще раз позвонил Кефиру и попросил прислать за ним какой-нибудь транспорт. И подвезти одежонку — в халате ехать неудобно, маловат. Кефир пообещал прислать. Мало того, все вещи Родиона якобы уже находятся у него, и если тот заскочит в отдел, то узнает массу интересного и неожиданного.

— Хорошо, заеду. Записывай адрес.

Когда к дому подкатил милицейский «козлик» с включенной сиреной и мигалкой, Родион спросил у Нади:

— Ты не будешь возражать, если я еще к тебе зайду?

— Да, Родион, заходите, конечно.

— Надя, мы же договорились на «ты».

— Да, да, извини… Ты забыл свою табличку.

— Пусть полежит у тебя.

Уезжая, он не сомневался, что вернется сюда этим же вечером. И уже одетым.

Надо же, а газета «Житуха» со своим гороскопом не обманула. Неожиданная встреча, любовное приключение… Осталось дождаться повышения по службе.

«Чистосердечное признание…

Я, Шурупов Михаил Геннадьевич, чистосердечно и добровольно признаюсь в том, что начиная с сентября сего года совершил несколько нападений на женщин с целью их изнасилования и грабежа. Первое изнасилование я совершил 15 сентября около 22 часов в Юго-Западном парке г. Великобельска. Женщина шла с остановки, я ударил ее по голове разводным ключом, обернутым в тряпку. Когда она потеряла сознание, я перетащил ее с дорожки в кусты и изнасиловал в обычной форме. Потом я забрал у нее бумажник, снял сережки и колечко с синим камушком. В бумажнике было около пятисот рублей, я потратил их на личные нужды, а украшения продал с рук неизвестным лицам. На мне в тот день была надета футболка с логотипом движения „Наши“, джинсы и кроссовки, в которых меня задержали. Как выглядела женщина, я помню плохо, кажется, ей было около тридцати, одета в красное, возбуждающее платье. Вторую женщину я изнасиловал и ограбил 1 октября в том же парке… Ты-ры-пы-ры-ты-ры, итого семь эпизодов… Последний сегодня ночью. Ударил, изнасиловал, забрал шубу, которую отнес знакомому по имени Александр, кличка Сторож.