Андрей Кивинов - Пурга

— Сам виноват, — Панфилов угостился креветкой, — нечего было карту отдавать. Тысяч на сто она тянула. У француза денег, как туристов у Эйфелевой башни. Не разорился бы.

— Ничего она не стоит.

— В смысле?

— Пустышка. Арина летом ездила во Францию. Она хорошо знает французский. Покопалась в архивах, поговорила со знающими людьми. Богарне прекрасно понимал, что за обозом вряд ли вернется, и прятать бы его не стал.

— А как же карта?

— В одном письме он упомянул, что изготовил фальшивку. Дескать, специально — чтобы доказать: сокровища остались в России, и во Францию он ничего не привез. Чтоб отстали. Пожалуйста — вот карта, езжайте, ищите. Да и не нужны ему были сокровища, человек-то не бедный. А если бы хоть что-то и оставил себе, за столько лет это обязательно бы всплыло.

— И что же? Перье, житель Франции, не смог это выяснить, а Арина смогла?

Шурупов улыбнулся.

— Влюбленный видит в человеке только хорошее и не желает знать о нем ничего плохого. Кладоискатель в чем-то тоже влюбленный человек. Он будет искать доказательства, что сокровища есть, но никогда — что их не существует… Анри с Вольфом были у меня летом. Хотели узнать, где можно найти дешевых рабочих для раскопок. Сначала я хотел рассказать о фальшивке, но, увидев их лица, передумал. Они просто светились от счастья. Не стоит убивать мечту… К тому ж, зря что ли Питер учил русский? Я свел их с молдаванами. Будущим летом они приедут снова.

— Да, мечту убивать нельзя, — согласился Родион, — лишь бы она не убила тебя.

— Хотя… Фальшивка ведь тоже может оказаться фальшивкой. Примеры в истории есть, и не один… А не выйти ли нам, други, на свежий воздух? — Шурупов поднялся из-за «полицейского» стола. — Смотрите, какой снег.

— Снежок на славу, — подтвердил Никифоров, выглянув в зарешеченное окно. — Но задницу макать в сугроб я больше не собираюсь.

Друзья стояли перед рестораном рядом с украшенной елочкой и молча таращились в черное небо, откуда, словно конфетти, кто-то невидимый по фамилии «Циклон» сыпал снежные хлопья.

Да, проблемы были, есть и будут. Как останется и вечная вера в чудесное исполнение загаданных желаний. Никуда не денутся счастливые и не очень случайности, холодный расчет или не объяснимые логикой внезапные порывы человеческой души. Останутся вера, любовь, грусть, ошибки… Полеты в небо вместе с птицами и падения вниз со звездами. Ибо только подобные хитрые переплетения и делают жизнь жизнью.

— Между прочим, в нашем музее есть картина «Крестьяне ищут медвежью берлогу». Говорят, на Руси был обычай — если найти берлогу и обойти вокруг нее три раза, исполнится любое желание.

— И что ты предлагаешь?

— Здесь рядом лес. Можно прокатиться.

— А искать как? На ощупь?

— Зачем? Спонсоры зачем-то подарили музею тепловизор. Не пропадать же добру. А у меня есть навигатор. Не заблудимся. Все в машине.

— А если медведь проснется?

— Не переживай. Его до марта из пушки не разбудишь. Природа.

— Ну, в принципе, идея не такая уж и абсурдная. Я бы кое-что загадал.

— И я бы тоже.

— Тогда — вперед, друзья!.. И пускай сбудутся все наши желания!

Стоявший за углом харчевни музейный сторож Саша, заметив условленный знак Михаила Геннадьевича, вернулся к своей «девятке» и забрался в салон, где на заднем сиденье лежала снятая с музейного чучела медвежья шкура.

P.S. Нашедшему наибольшее количество замаскированных песен полагается приз — возможность прочитать повесть еще раз совершенно бесплатно.

Речь идет о так называемом «Миллергофе».

Ароматы ванили, белой ваты клубы… — песня из репертуара группы — «Hi-Fi».

Всю жизнь глядятся в ночь… — песня из репертуара Татьяны Овсиенко.

Мы разошлись, как в море корабли… — песня из репертуара Валерии.

Продактплейсмент — скрытая реклама.

Износ — изнасилование (сленг.).

BLUE FACE — дословно «Синее лицо» (англ.), в вольном переводе — «Синяк».

Пару тысячных купюр — по современному курсу около двадцати рублей.

Сайлент Хилл — популярная компьютерная игра ужасов. По ее мотивам снят одноименный фильм.

Уличная — проверка показаний на месте (сленг.).

Закрепляться — закреплять улики (сленг.).