Тьерни Макклеллан - Из уст в уста

Эми, видимо, тоже не собиралась передо мной расшаркиваться. Не дождавшись от меня ни звука, она взяла инициативу в свои руки и заявила:

— Он это заслужил!

— Кто?

По-моему, я задала совершенно естественный вопрос. Однако моя недогадливость рассердила девушку.

— Портер Мередит, разумеется.

И почему Эми говорит со мной таким тоном? Она могла иметь в виду и Эдварда Бартлета. Откуда мне знать? Конечно, за моей спиной, на полу, лежал именно Портер. Наверное, следовало сообразить, что в данную минуту девушка захочет обсудить наиболее актуальные события.

— Он вышвырнул меня. — Эми вздернула подбородок.

— Вышвырнул? — не поняла я. — Когда? Сейчас?

— Сразу после моего рождения. Он избавился от меня, как… как от мусора. — Ее подбородок взметнулся еще выше. — Какой же надо быть скотиной, чтобы наплевать на собственную плоть и кровь!

Не хотелось вслух соглашаться с Эми. Мол, Портер Мередит был именно такой скотиной. Стоит ли поносить мертвеца? Упокой Господи его душу.

Я смотрела на мою собеседницу, пытаясь разглядеть в ней ту маленькую девочку, какой она когда-то была. Темноволосую застенчивую Дженни.

Не разглядела.

И подумала, что сейчас не самый подходящий момент спрашивать у Эми, обесцвечивает ли она волосы.

— Идем, — приказала девушка.

— Куда? — Я не валяла дурочку. Я и в самом деле не совсем понимала, куда мы могли бы направиться.

Эми слегка дернула пистолетом.

— Повернись и ступай в дом.

— Что? — На сей раз я намеренно изображала тупость.

— Шевелись!

Вот уж не ожидала такой грубости от голубоглазого златокудрого создания. Впрочем, оружие меняет характер человека.

Я развернулась и направилась в квартиру Портера. По пути наткнулась на тело хозяина, лежавшее посреди гостиной, обогнула его и прошла дальше. За моей спиной Эми хлопнула входной дверью и двинулась следом.

Я лихорадочно размышляла, как выпутаться из этого маленького недоразумения. Газовый баллончик по-прежнему висел на брелоке с ключами. Правда, сам брелок был похоронен в сумке.

А еще говорят, будто сорокалетние женщины мудры и предусмотрительны! И зачем я только забросила эту чертову штуковину в сумку! Теперь я не находила ничего подлого в том, чтобы угрожать Портеру, даже если он был скорее мертв, чем жив. В конце концов, ему уже все равно. Отойдя в мир иной, он стал выше всяких обид. Я же не могла возвыситься над пистолетом в руке Эми.

Не останавливаясь, я скосила глаза на сумку. Она у меня фирменная, от Дуни и Бэрка, и обладает весьма внушительными размерами. Надо прикинуть, сколько потребуется времени, чтобы сунуть в нее руку и выловить из темных глубин проклятый баллончик.

Хорошо, что второпях я не застегнула молнию. Это сократит время на поиски. Но плохо то, что моя сумка как черная дыра: все, что в нее попадает, исчезает бесследно.

Производя в уме расчеты, я украдкой обернулась на Эми. И конечно, на пистолет.

О да, никаких сомнений: девушка успеет выстрелить не более трех-четырех раз, прежде чем я нашарю проклятый баллончик в моей фирменной черной дыре.

Ладно, придется придумать что-нибудь получше.

— Хотите, расскажу о моей жизни? — осведомилась Эми.

Она шутит? Возможно, я склоняюсь к поспешным выводам, но держу пари, что, как только Эми закончит свой рассказ, она в меня выстрелит. Возможно, даже не один раз. И не успокоится, пока не добьет. В такой ситуации я готова внимать чему угодно, но предпочла бы, чтобы девушка с пистолетом прочла мне Британскую энциклопедию от корки до корки.

— Расскажите мне все! — Свой живейший интерес я подкрепила жестом: энергично кивнула.

— Хочу, чтоб вы поняли: я ни в чем не виновата.

Я снова кивнула, делая вид, будто соглашаюсь с каждым ее словом. Конечно, она не виновата. Нисколечко. Горе тому, кто подумает иначе.

— Так сложились обстоятельства, и сложились они еще до моего рождения, — продолжала Эми бесцветным тоном. Словно повествовала об абсолютно неважных для нее событиях. Просто излагала факты.

По словам Эми, ее мать, Ванда Фей, забеременела от Портера, когда тот еще учился в колледже. Негодяй умыл руки, предоставив позаботиться о будущей матери своему, в то время хорошему, другу Эдварду Бартлету. Они договорились, что Бартлет отдаст ребенка на усыновление.

В свидетельстве о рождении Эми не было даже имени отца. Она узнала, кто он, только в тот момент, когда умирающий Бартлет произнес: "Это была девочка Портера Мередита".

Тогда, в гостиной Каррико, Эми отлично слышала каждое слово умирающего. И, понимая, что речь идет о ней, сообразила, что Портер Мередит ее отец. О чем прежде понятия не имела.

Трогательный мог бы получиться момент, но сейчас он не вышиб из меня слезы.

— Это было вполне в духе Портера Мередита. — Голос девушки был исполнен презрения. — Он использовал всех, кто попадался на его пути. Даже не потрудился объясниться с женщиной, забеременевшей от него. Выдал инструкции Бартлету и был таков.

Поскольку я успела неплохо узнать моего бывшего ухажера, мне нечего было возразить его дочери, даже если бы и осмелилась ей противоречить. Мистер Правильный счел, что его решение непогрешимо, и более ни о чем не тревожился.

Эми говорила без передышки. Слова лились потоком, словно она давно искала возможности выговориться. Не скажу, что я была польщена, когда она выбрала в наперсницы меня, поскольку догадывалась, что ее откровенность не предвещает ничего хорошего. Девушка должна быть уверена: я ни с кем не поделюсь услышанным. Постаравшись отмахнуться от этой невеселой мысли, я сосредоточилась на рассказе Эми.

— Портер Мередит не удосужился проверить, выполнены ли его инструкции. Не выяснил, пристроен ли ребенок в приличную семью. Нет, он продолжал развлекаться, сбагрив свою плоть и кровь на попечение этого… жуткого Бартлета!

Ее вдруг затрясло. Дрожащий человек с огнестрельным оружием в руке — это совсем не смешно, доложу я вам. Особенно если пистолет направлен прямо на тебя.

Теперь главная опасность заключалась в том, как бы девушка случайно не нажала на спусковой крючок. Наверняка она станет ужасно сокрушаться, если убьет меня преждевременно, не дорассказав свою историю!

— И самое потрясающее, Портер Мередит имел наглость оправдываться: мол, он ничего не знал, потому что бросил меня на произвол судьбы. Ничего — ни как я жила, ни кто меня удочерил. Якобы Бартлет сообщил ему мое теперешнее имя лишь несколько лет назад. И до сих пор Мередит пребывал в уверенности, что его инструкции были исполнены в точности.

Теперь понятно, почему мой бывший дружок внезапно побледнел, когда увидел фотографию Ванды Фей и Дженни. Он сразу узнал женщину и сообразил, что ребенок на ее коленях — его дочь.