Иоанна Хмелевская - Бледная Холера

— С ума сошла?!

Я очнулась.

Если я за что-то берусь, то уж с полной отдачей, — торжественно заявила я. - И сейчас пытаюсь ненавязчиво подтолкнуть тебя к пониманию...

— Ненавязчиво!

— Да-Да, ненавязчиво и лаконично. Спроси у собственной дочери, какое все это имеет значение.

— Я и повторить-то всего этого по порядку не смогу!

— Повтори как попало, она поймет. Вот чем я занималась с Кшисем, если в двух словах. Только общение не ограничивается работой, всегда что-то узнаешь о человеке. Например, в ходе скандала. А уж головомойки за опоздания и прогулы я ему устраивала регулярно...

— Не сомневаюсь.

— А Кшись старался оправдаться. И кое о чем пробалтывался. Мне же намека достаточно, даже и напрягаться особо не надо. Подтверждаю: ты права, так оно все и было. Девушки слетались к нему стаями, ему оставалось лишь выбирать. Одну подругу на другую Кшись менял с большим сожалением, ему не хотелось никого обижать, хотя к прежним увлечениям никогда не возвращался. Но в последнее время... Ну конечно!

— Что?

— Доминика его чем-то зацепила. Рядом с ней он как-то остепенился, даже пан Теодор знал, что у Кшися постоянная зазноба. Да и судя по твоим словам, Кшись жалеет, что они расстались. А прежде — никаких сожалений, было и прошло. Доминика — дело другое. Какой из этого следует вывод?

— Тогда на кой черт ему было убивать Тупня? — удивилась Малгося. — Если только мозги у него не совсем съехали набекрень.

— А может быть... Минуточку... Может быть, она вообще с ним не спала? Нет, чепуха. Кшись не из тех, кто настаивает. Не хочешь — и не надо. Вот если бы речь шла о компьютере, тут уж он бы проявил настойчивость. Зайдем с другой стороны. Бледная Холера его охмурила, и он похвастался перед ней своими компьютерными достижениями. А она все разболтала Тупню. Тут Кшись почувствовал себя предателем (сам ведь тайну разгласил) и исправил свою ошибку. Может, они и подрались-то из-за наших расчетов?

— Бред собачий! — решительно объявила Малгося. — Все эти секретные материалы можно распечатать раз сто.

— Где?! Расчеты хранились только у меня в компьютере!

— Вот взломщики к тебе и наведались.

— Но к компьютеру они не притронулись!

Теперь задумалась Малгося.

— Интересно, могла ли кому-нибудь прийти в голову идиотская мысль, что Кшись делает всю работу на твоем компьютере, который даже не подключен к Интернету, а не на своем собственном, связанном со всем миром?

— Почему же не могла? Достаточно взломать пароли, как это делает Кшись, и убедиться, что у него ничего нет...

— Но как на тебя выйти?

— Понятия не имею. Лично я сперла бы распечатку! Хотя бы для того, чтобы посмотреть, что там.

— То-то и оно! Думаешь, Тупень был глупее тебя?

— Ну это смотря в чем. По крайней мере, я до сих пор жива, так что неизвестно, кто глупее.

— Итак, смотри. Тупень явился к пану Теодору, чтобы украсть вашу документацию. Что до Кшися... Он спасал свою честь. Крыша у него из-за бабы поехала, истерика началась. Как говорится, в состоянии аффекта он и тюкнул этого проходимца.

— Ага, и теперь осталось грохнуть эту дуру, чтобы не проболталась. А Кшись в курсе, что она в Кракове?

— Мне-то откуда знать? — недоуменно спросила Малгося. — Может, как раз и не в курсе. То-то она до сих пор живехонька. О том, что она в Кракове, по-моему, даже полиция не подозревает. А вдруг она туда удрала именно от Кшися?

Тут за дверью террасы раздалось шебуршание. Мы так и подпрыгнули. Но это были всего лишь кошки, прибывшие на трапезу. Сидели и царапали когтями по стеклу, как бы подзывая официанта.

— Я их покормлю, сиди, — сказала Малгося.

Как человек, ценящий порядок превыше всего, она собрала пустые мисочки, разложила кошачий корм поровну, выставила миски на террасу и отнесла пустые банки на помойку. За это время мысли мои поменяли направление и в голове слегка прояснилось.

И чего мы тут рассуждаем! Гурский наверняка уже все проверил. И Кшися до сих пор не арестовал. Это раз. Во-вторых, никогда не поверю, чтобы Бледная Холера, какая бы кретинка она ни была, сбежав от убийцы, с таким упорством рвалась бы на телеэкран. Так что нашу замечательную версию можно смело отправить на свалку.

Разобравшись с кошками, Малгося вернулась за стол, долила вина в свой бокал и тяжко вздохнула. Мне припомнилось начало нашего разговора.

— Теперь вываливай самое плохое. То, что ты собиралась сказать в конце. А может, ты уже сказала, да я не обратила внимания?

Малгося опять вздохнула.

— Да нет, пока не говорила. Теперь самое время. Этот чертов Кшись признался мне, что обманул полицию. Он солгал во время допроса и придумал себе алиби. И что нам в связи с этим делать?

Я так и замерла. Так вот почему Гурский еще не прищучил его!

— Какое алиби?

Толкового ответа я не получила. Малгося оправдывалась, что и Кшись рассказывал об алиби довольно невнятно, в основном охал да стонал. Он вел занятие в компьютерном классе, человек тридцать энтузиастов сидели за мониторами, — все так и было, как он рассказал полиции. Вот только Кшись попросил одного человека подменить его, а сам на некоторое время смылся. Дело было в середине занятия, никто и не заметил, что преподаватель сменился, настолько все были погружены в задание. На допросе он показал, что никуда не отлучался, сидел в классе как пришитый. Но это неправда.

— И где же он был? — мрачно спросила я.

— У моего дома, — с явным отвращением ответила Малгося.

Тут призадумаешься.

— Нет, парень точно сбрендил.

— А я что говорю! Кшись надеялся Доминику перехватить. Перед занятиями он побывал у нее, и ему сказали, что Доминика у Зузки и они вместе поедут на конюшню. Девушки на самом деле уехали. Когда Кшись примчался, их уже не было. Он подождал-подождал да и вернулся на занятия.

— Кто-нибудь его видел?

— Не знаю. Я не видела. И что теперь?

— Понятия не имею... Нет, вру. С этим как раз все ясно!

Уж это точно. Если Кшись замочил Тупня, то его надо защитить любой ценой! Пальцем не шевельну, чтобы покарать преступника-благодетеля!

Гурскому я про лживое алиби не скажу ни слова. Может, он и вправду маялся у дома Малгоси, а не убивал Тупня в Саской Кемпе? Алиби у него нет, но все-таки не верится, что это он укокошил Тупня. Не желаю я верить. И буду молчать!

Малгося со мной согласилась.

Вечером позвонила Мартуся. Новостей пока не было. Дануся не заходила к Иольке, но еще ничего не потеряно, завтра она все точно выяснит. Тогда и перезвонит.

Пришлось согласиться потерпеть.

На следующее утро, около десяти часов, неожиданно заявился Гурский, злой как черт. Хорошо, не на меня. Я-то как раз была успокаивающим фактором.

— Хоть что-то у вас как полагается, — сказал Гурский, не обращая внимания на стилистические тонкости фразы. — В десять утра вы у себя дома и нигде не носитесь.