Иоанна Хмелевская - Жизнь как жизнь

— Где-нибудь в центре. Лучше всего перед «Орбисом» на Братской. В половине шестого. Что ты на это скажешь?

Тереска выразила бы радостное согласие даже на предложение встретиться в полночь в трамвайном депо, не вникая в причины выбора места и времени. Разумеется, она не знала, что Богусь просто должен был улаживать кое-какие свои дела в «Орбисе» и выбрал филиал «Орбиса» поблизости от кино, боясь, что Тереска опозорит его своим внешним видом, если он должен будет ехать с ней через весь город. Однако, если бы она и знала причину, счастье ее от этого меньше бы не стало. Наконец все складывается так, как надо!

Они стояли на улице перед калиткой, и оба были как на угольях. Только сейчас Богусь внимательно осмотрел Тереску и убедился, что эту грязную тряпку она взяла с собой. Ему стало жарко при мысли, что кто-нибудь мог бы увидеть их вместе. Он лихорадочно попытался найти какой-нибудь предлог, чтобы ее не провожать. Тереска, понимая, что сильно опаздывает, больше всего на свете хотела бы, чтобы он ее проводил, но в то же время ни за что на свете не согласилась бы, чтобы он увидел, каким транспортом они пользуются, и понял, чем они занимаются. Шпулька наверняка держит это страшилище на самом виду, может, даже сидит на нем…

Мысль о том, что послезавтра у нее с Богусем свидание, придала ей сил.

— Не провожай меня, — героически сказала она. — И так мне придется мчаться галопом, я и без того довольно глупо выгляжу.

— Действительно, если мы оба помчимся галопом, это будет выглядеть еще глупее, — согласился Богусь, испытывая к ней благодарность за такое решение вопроса. — Ну, чао, держись. Не дай себя удушить по крайней мере до послезавтра. По слухам, фильм хороший…

Взбешенной получасовым ожиданием Шпульке достаточно было одного взгляда. От Терески исходило сияние. Казалось, у нее выросли крылья. Она стала просто другим человеком.

— Я глубоко убеждена, что сижу тут, как корова на лугу, только потому, что ты виделась с Богусем, — с омерзением сказала Шпулька. — Он у меня уже в печенках сидит, все трудности из-за него, ведь темнеет уже!

Тереске сейчас было бы светло даже посреди глубокой ночи.

— Ты что, даже солнце еще не зашло. Конечно, я встретилась с Богусем, он пришел как раз в тот момент, когда я выходила. А ты откуда знаешь?

— Солнце-то как раз уже закатилось. А по тебе издалека видно. Намотай себе на ус, что я не собираюсь быть жертвой твоих любовных проблем. Одно из двух: или Богусь, или преступники!

— Я-то, конечно, предпочитаю Богуся, — сказала радостно Тереска. — Перестань придираться, мы же последний раз едем! Завтра двинемся в Тарчин.

— Это плохо кончится, — мрачно сказала Шпулька, поворачивая повозку задом наперед. — Ты на этом Богусе помешалась так, как никто и никогда в жизни. Я, по крайней мере, такого не видела. А что, он завтра не может прийти?

— Не придет. Но послезавтра мы идем с ним в кино. Жизнь прекрасна!

— Для кого как, — буркнула Шпулька и левой ногой оттолкнулась от тротуара. — Мне она не больно нравится.

Тереска оттолкнулась правой ногой и с трудом отвлеклась от Богуся. Она с тревогой посмотрела на подругу.

— А что случилось?

— Ликвидировали тот буфет, где мама работала через день, — сказала печально Шпулька. — Теперь снова денег не будет. Я уж и сама не знаю, что делать.

— О Господи, не говори ничего на эту тему! — застонала Тереска, тут же помрачнев настолько, насколько это было возможно при ее теперешнем состоянии духа. — Мне от всего этого плохо делается! Пока я не думаю об этом, до тех пор все в порядке, но стоит начать… Радио нет, проигрывателя нет, фотоаппарата, приличных шмоток, модных сапог и зимнего пальто — ничего нет. А мой отец упрямо твердит, что воровать не будет.

— И мой тоже, — вздохнула Шпулька. — Понятия не имею, откуда люди берут деньги для своих детей. У Кристины есть все, и у этого ее… жениха… тоже. Они получают все от родителей.

— Наверное, этим родителям лучше живется. Мне вот пальто купят, может быть, и сапоги тоже, но остальное лучше сразу выбить из головы, потому что растет еще и этот идиот, мой брат. Разве что сама заработаю. Только вот придется давать эти паскудные уроки двадцать четыре часа в сутки…

Мрачные рассуждения на финансовые темы заполнили им по меньшей мере полдороги. Обе они с младых ногтей отдавали себе отчет, что требовать от родителей удовлетворения своих потребностей не имеет ни малейшего смысла. С тем же успехом они могли бы потребовать пятого времени года. У родителей просто не хватало денег — и все тут. При таком положении вещей обе уже очень давно привыкли рассчитывать на собственные силы и приспосабливать свои потребности к возможностям. Мрачная проза жизни врывалась в поэзию чувств с противным нахальством. Финансовые темы неизменно вызывали нервное расстройство и давили гнетом житейских неприятностей.

Ближе к месту назначения чувства взяли верх.

— Условлюсь с ним на воскресенье, — сказала мечтательно Тереска. — Может быть, вытащу его куда-нибудь за город.

— В воскресенье мы должны сажать деревья в Пырах, — напомнила ей Шпулька.

— Еще чего! У меня нет ни малейшего намерения вообще этим интересоваться! Да и тебе не советую. Если ты будешь в этом участвовать, значит, ты глупее табуретки. Хватит, мы так наработались, что теперь пусть другие мучаются.

— Да мне даже нравится сажать деревья… Я бы предпочла в одиночку посадить весь сад, чем стараться насчет этих саженцев. Рискуя к тому же потерять жизнь, когда меня бандиты укокошат!.. Не знаешь, почему сегодня нас не потащили их разглядывать?

— Не знаю. Может быть, их у милиции под рукой не было. Да какое тебе дело…

— Как это, какое мне дело! — возмутилась Шпулька. — Ты что думаешь, я буду стоять и смотреть, как они мне башку откручивают?! Тебя тоже должно интересовать, когда их наконец обезвредят!

— Не знаю, — ответила рассеянно Тереска, явно занятая какой-то страшно интересной мыслью. — Даже не знаю. Может быть, было бы хорошо, если бы они напали на меня, когда Богусь будет рядом, а он должен был бы меня защищать? Говорят, это очень сближает людей.

— Я знаю и другие способы подружиться. Ради Бога, пусть на тебя нападают, раз тебе это так нравится, но меня из этого можешь исключить. Мне не обязательно становиться ближе к Богусю такой ценой.

— Не разгоняйся, тут где-то нам нужно сворачивать…

Последний владелец сада, который обещал им под расписку вручить для благородных целей пятнадцать саженцев, сидел в своей кухне за столом в обществе двух гостей. Эго был здоровенный, похожий на быка жирный мужик, который производил такое впечатление, словно умственная работа не относилась к его любимым занятиям. Его сотоварищи составляли живейший контраст: старший был очень высокий, страшно тощий, такой светлый, словно его дочиста отполоскали, а младший — низенький, надутый и просто неестественно черный. Старший был флегматично сдержан, спокоен, одет изысканно и элегантно, а младший — живой, темпераментный, нервический, одетый в попугайно-пестрые шмотки. Всех троих объединяла тема, которую они с неослабевающим интересом обсуждали.