Елена Колчак - Никогда в жизни

Вот, хоть убей, он никак не походил на участкового! Лелька, похоже, была в таком же недоумении, но пока молчала. Ну что же, буду за хозяйку…

— Присаживайтесь, Станислав Андреевич, давайте знакомиться по-настоящему?

— Нет возражений.

— Лельку, простите, Элеонору Сергеевну, вы запомнили. Я Рита и некоторое время здесь поживу.

— Паспорт ваш можно глянуть? На всякий случай.

Я пожала плечами и достала из сумки паспорт.

— Пожалуйста. А вы давно в участковых?

— А вы давно в журналистах? — вопросил Станислав Андреевич («можно просто Стас» — ну-ну) с той же интонацией.

— А почему вы решили, что я…

— Любопытство у вас такое, профессиональное. На этом, — он усмехнулся, — участке я четвертый год…

И тут на улице кто-то отчаянно засигналил. Лелька подскочила, как на пружине:

— Дьявол! Балда дырявая!

— Стоп! Где горит? — господин капитан поднялся одним плавным и слитным движением: вот он сидел, а вот уже стоит. И стул — тот самый, что я и тронуть боялась, не ровен час рассыплется, — эта развалина даже не скрипнула.

— Да уголь для котельной привезли, я еще вчера договорилась и забыла напрочь, — бурно объяснила Лелька, порываясь бежать сразу на все четыре стороны.

— Беги встречать, я пошла переодеваться, — внесла я свою лепту.

— Элеонора Сергеевна…

— Станислав Андреевич, давайте после закончим?

— Да я, собственно… Если вы доверите мне ключ от ваших замечательных ворот, я распоряжусь, чтобы въезжали.

— А вдруг какой-нибудь одинокой бабуле срочно потребуется участковый? — нет, Лелька все-таки язва…

— Бог с вами, какие тут одинокие бабули? Ваша была последняя, и то здесь не жила. Какие есть, все с детьми да внуками, а так все больше всякий пришлый народ, с центральных рынков и в этом роде. Да и вообще… Я что, ушел в загул? Я работаю на участке, налаживаю контакты с местным населением… — да, у Лельки появился достойный противник.

— Ну… — она замялась, — весьма благородно с вашей стороны. Идите командовать, а мы пока переоденемся. Только перестаньте звать меня Элеонора Сергеевна, я пугаюсь. Лелька, и все.

— Тогда вам придется звать меня Стасом, иначе начну пугаться я. Сами понимаете, испуганный участковый уже не работник. А если вам удастся оперативно разыскать в своем гардеробе какие-никакие портки и на меня, то мы сможем разобраться с вашим углем на брудершафт, чем и скрепим всеобщее братание, — капитан откровенно веселился. Лелька смерила глазами высящуюся перед ней фигуру — фигура, надо сказать, впечатляла — и робко молвила:

— Я попробую… — несколько робко пообещала Лелька. Ой, что делается!

Минут десять мы копались в куче всевозможного тряпья разной степени элегантности.

— Как ты думаешь, это подойдет? — «это» оказалось фантастических размеров камуфляжным комбинезоном расцветки «пустыня». Или сказать, что ничего не нашлось?

— Ничуть не удивлюсь, если товарищ капитан станет грузить твой уголь, ну, например, в плавках.

— С ума сошла, на улице холодина!

— Не думаю, чтобы это его остановило. Их благородие, похоже, все для себя уже решили.

— В каком смысле? И вообще, что ему от нас надо? Ведет он себя… странно, тебе не кажется?

— Для участкового, может, и странно, а для молодого интересного мужика в самый раз. Ты подумай: он на участке, судя по всему, торчит чуть не круглые сутки, а контингент здесь… сплошь лица неопределенной национальности. И вот является вся из себя молодая, интересная…

— Хватит! Тебя послушать, каждый встречный-поперечный на меня глаз положил.

— Зато ты их просто-таки в упор не видишь, — оставила я за собой последнее слово.

Впрочем, Стаса «не увидеть» было вряд ли возможно. Настоящий подарок судьбы. Без него мы точно ковырялись бы с разгрузкой дня два. Угольные мужички прекрасно знали «Станислав Андреича» и, видать, слегка побаивались. Поэтому, вместо того чтобы с матом и грохотом вывалить уголек у ворот (и скажите спасибо, если с внутренней стороны), они ели глазами начальство и делали, что велено.

Пока мы с Лелькой подбирали «спецодежду», Стас скоренько подготовил фронт работ: открыл подвальный люк, слазил вниз, обнаружил там угольный бункер и лоток к нему; два щита, невесть зачем стоявших у забора, приспособил к люку в качестве бортов… Когда уголь ссыпали в бункер, работы осталось всего ничего: так, небольшая зачистка.

Мы с Лелькой вроде обе не безрукие. Однако мне показалось, что толку от нас было чуть, больше под ногами мешались. В довершение всего Лелька, пытаясь пристроить в угол лоток от бункера, врезалась в какой-то железный кошмар, помесь мясорубки и самогонного аппарата, и дико испугалась. Стас отрекомендовал конструкцию содержательно, но непонятно:

— А… Это, надо полагать, Жорино произведение.

— Кто такой Жора, и что это за чудовище?

— Жора — предыдущий жилец, квартировал здесь прошлой зимой. А это вовсе даже не чудовище, а весьма полезная штучка.

— Штучка?!! — завопили мы в один голос.

— Ну да. Насколько я понимаю, она автоматически подает уголь в ваш водогрейный котел. Надо будет проверить, но, думаю, должно работать. Простенько и надежно. Жора вообще был мастер на все руки. Кстати, о руках. Не грех бы сполоснуться, а?

Все-таки толково этот дом построен — кроме наружного люка, в подвале имелся ход прямиком в кухню. Если зимой придется в подвал лазить, так через кухню не в пример приятнее, чем по морозу. Вон, даже сейчас холодина, как в ноябре, хотя на дворе еще почти лето.

К тому моменту, как закипел чайник, в окно застучали капли. Сперва редко, но уже через пару минут их удары слились в один сплошной неровный гул. Лелька выглянула во двор и вздохнула:

— Надо же, как вовремя успели. Насколько я помню, мокрый уголь — это совсем нехорошо. Он, кажется, высыхая, слеживается так, что не расколотишь. Спасибо капитану.

— Ну что, наследница, будешь теперь у властей консультироваться? — я воспользовалась временным отсутствием упомянутого персонажа, чтобы намекнуть подруге — мол, не зевай, классный мужик, бери, пока дают.

— Да нет, не стоит, дурацкая какая-то история… Хотя, может, он про этот дом чего-то и знает. Надо поинтересоваться.

Тут в дверях кухни появился Стас, и мы ринулись изображать хозяйственное рвение. Капитан посмотрел на нашу суету несколько скептически, однако от чая не отказался. Впрочем, думаю, уже минут через пять он об этом пожалел. Не так-то легко вынести атаку двух рьяных девиц, которым приспичило узнать все, что можно: что за дом, да кто жил в нем, да когда, да как…

Стас отвечать на наши вопросы не отказывался, но и особого энтузиазма не проявлял.

— Да я и сам не много знаю. Хозяйку никогда не видел, а Жора снимал здесь первый этаж. Нормальный мужик, лет сорока, худой такой, молчаливый. Приехал, дай Бог памяти, кажется, из Воронежа, жил всю зиму, с прошлого августа. Представился художником, мол, на этюды приехал, что-то ему там иллюстрировать заказали. Рисовал и впрямь здорово…