Анна Ольховская - Черный маг за углом

– С девицей – да, но не с теми, кто придет за ней.

Но выехать вслед за будущей жертвой в тот же день не получилось – Москву и окрестности накрыло сильнейшим снегопадом, город встал в пробках. Федеральные трассы кое-как держались, но о том, чтобы съехать на второстепенные дороги, и речи идти не могло.

Если только на лыжах. Или снегоходах.

– Да уж, погодка разгулялась! – покачала головой крепенькая, похожая на спелое яблочко, официантка, выставляя с тележки тарелки с кашей. – Теперь к нам вряд ли кто доберется, пока мести не перестанет. Да и после того как перестанет, дня два-три пройдет, прежде чем дорогу к нам расчистят. Как бы не пришлось Новый год в полупустом зале встречать! Единственное время зимой, когда почти все номера раскуплены, так на тебе! Люди добраться не могут!

– Зато красиво как! – мечтательно улыбнулась Лана, глядя на снежную карусель за окном. – Сто лет уже такой зимы не видела, в Москве все сразу в грязь превращается. А тут по-настоящему «вьюга мглою небо кроет, вихри снежные крутя». Представляю, какая сказочная картинка будет, когда метель закончится!

– И чего тут сказочного? – пожала плечами официантка, перекатив свою тележку к следующему столику. – Глушь и тишь, скучища! На танцах глянуть не на кого, ни одного мужичка нормального пока не наблюдается. Я надеялась, к концу декабря подтянутся, а тут такой облом! А на вас, девушка, я вообще удивляюсь!

– Это чему же?

– По вам ведь видно – проблем с деньгами у вас нет. Молодая, красивая, ухоженная – вам в какой-нибудь… этот… как его… название еще смешное такое… Паршивель, что ли?

– Вы имеете в виду Куршевель? – с трудом удержалась от смеха Лана.

– Во-во, он самый. Только не я его в виду имею, а он меня. Так вот там такие красотули, как вы, и кучкуются зимой. А не в нашем захолустье, куда только пенсионеры и едут, потому как путевки дешевые. У нас ведь даже номеров-люксов нет! И публика в основном с пенсионерскими наборами ходит…

– Это с какими же наборами, Дашенька? – вклинился-таки в разговор основательно траченный молью (другого объяснения такому количеству перхоти на его плечах Лана найти не смогла) мужичок, один из местных «юнцов» лет шестидесяти.

Из тех самых санаторных «донжуанов», которые приезжают на отдых самоутвердиться. Ну еще бы, в любом доме отдыха или пансионате женщин всегда больше, и ни один кавалер, даже самый убогий, без внимания не остается.

Самооценка повышается, плечи распрямляются, из пыльного чулана достается взгляд «тигр (самец)». И вот уже обмылок крутит носом, выбирает себе даму помоложе и поинтереснее, искренне недоумевая, когда дама не тащит его, возбужденно трубя, в свой номер, страстно желая познать фееричность двухминутной унылой возни.

Казалось бы, адекватный человек должен хоть иногда заглядывать в зеркало и трезво оценивать свои шансы, но нет! Этот вот заперханный «самец» еще вчера за ужином, когда Лана впервые пришла в столовую, счел девушку достойной его внимания и попытался пересесть к ней за столик.

Но непременным условием выкупившей шестиместный отдельный домик Ланы был и отдельный столик в столовой. Чтобы никаких соседей, никаких натужных бесед, надоедливого любопытства, неопрятного чавканья и прихлебывания.

Максимально возможное уединение, оплаченное по двойному тарифу. Поэтому попытка «самца» нарушить это уединение была пресечена на корню внушительной дамой-администратором столовой.

Но подержанный Казанова воспринял это как вызов, и утром Лана нашла у двери своего домика букет косо наломанных еловых веток.

А еще – снежную бабу с весьма внушительными и о-о-очень тщательно вылепленными сисями. На сисях почти вертикально возлежали бусики из замерзших ягод рябины. Старался небось сердешный, язык от усердия высовывал, рябинки нанизывая!

И вот теперь парнишка решил бесцеремонно вклиниться в разговор своей возлюбленной с официанткой, как-то упустив из виду, что до вчерашнего вечера объектом его страсти была именно эта тугопопая бабенка в лопающейся под напором груди кофточке.

Зачем ему теперь сорокалетняя «старуха», когда такой симпомпончик сюда пожаловал!

– Так что за набор, Дашута? – игриво подмигнул Лане гриб. – Коньячок, лимончик, шоколадка?

– Нет, Алексей Федорович, – мстительно прищурилась официантка, – другой. У вас он точно имеется, мне горничная рассказывала…

– Ох уж эти девчата! – погрозил пальцем ловелас. – Ничего от них не скроешь, если мужчина им интересен! Даже размер презервативов! И да, у меня их набор, с разными вкусами!

И он горделиво выпятил хилую грудь.

– Кто? – насмешливо переспросила официантка. – Мужчина?! С выпрямителем, увеличителем, усилителем и глушителем?

– В смысле? – насторожился мачо, откликавшийся на имя Алексей Федорович. – О чем вы?

– Да все о том, о наборчике, о пенсионерском. На глаза – увеличитель, очки то есть. Имеются?

– Допустим. И что с того?

– Едем дальше. На уши – усилитель, он же слуховой аппарат. Вон, в ухе торчит, хоть вы и попытались волосиками прикрыть.

– Я на вредном производстве работал, вот и оглох! Но при чем тут выпрямитель для волос и глушитель к автомобилю?

– Ни при чем. Потому как в вашем наборе, Алексей Федорович, выпрямитель нужен вам спереди, а глушитель – сзади!

И официантка под взрыв хохота плюхнула перед побагровевшим кавалером тарелку с манной кашей.

Да-да, именно с манной кашей. Настоящей такой, столовской. А еще на завтрак были сваренные вкрутую яйца, довольно толсто нарезанный батон и цилиндрики сливочного масла на тарелке. Ну и, разумеется, чай, разлитый по чайникам из большой кастрюли.

А вчера вместе с ужином всем раздали по двухсотграммовому пакетику с кефиром. Перед сном чтобы засандалить, значит.

Настоящий заповедник советского оздоровительного отдыха, честное слово! Лана в подобном месте была очень давно, в раннем детстве, когда они все вместе – мама, папа, Ярик и маленькая Ланочка – поехали в крымский пансионат.

Лане казалось, что она ничего не помнит из того летнего отдыха. Но стоило ей увидеть деревянные кровати с инвентарными номерами, дешевые обои на стенах, вытертые ковровые дорожки на линолеуме пола, кресла и журнальный столик дизайна тысяча девятьсот семьдесят второго года, шторы из веселенького полиэстера на окнах – и словно кто-то открыл дверцу в памяти.

И она увидела молодых, загорелых, смеющихся маму и папу, тонконогого чернявого мальчика, зловредно таскающего визжащей сестренке медуз в купальной шапочке, – Ярика-пескарика. И себя, важно шагающую с большим плавательным кругом – они идут на пляж! И будут там купаться!

В том пансионате была точно такая же мебель, и ковры, и шторы. И масло такими же цилиндриками нарезали. И батон был, очень вкусный батон, особенно когда после купания в море, и мама его намажет маслом, а потом посыплет сахаром – м-м-м, вкуснотища!