Анна Ольховская - Черный маг за углом

К вечеру ноги (да и руки тоже) жалобно разнылись: «А давай никуда не пойдем, а, хозяйка? Мы сейчас и шагу не ступим, и вилку не удержим, ты нас загоняла! Давай ляжем спать пораньше, ты ведь завтра с утра на горку собралась… Совершенно не считаясь, между прочим, с мнением и самочувствием твоих верных слуг!»

Но Лана и дальше не собиралась считаться ни с мнением, ни с самочувствием своих вконец размягших за прошедшие после трагедии месяцы мышц. Раньше они с Кириллом три раза в неделю вместе ездили в популярный фитнес-клуб, где не давали ни мышцам, ни суставам, ни дыхалке ни минуты отдыха: плавали в бассейне, Кирилл ходил в тренажерный зал, Лана поочередно на аэробику, пилатес, йогу.

Но после трагедии девушка меньше всего думала о поддержании физической формы, ей и с душевной не удавалось толком справиться…

Вот и дрожали теперь ножки с ручками после ударной нагрузки. Собственно, Лана не стала бы особо сопротивляться желанию своего тела улечься в мягкую постельку, если бы не зверский аппетит, нагулянный в заснеженном лесу.

Его требовательный рык оказался гораздо громче гундежа мышц, поэтому девушка в темпе освежилась под душем, натянула джинсы и светло-зеленый джемпер, впрыгнула в уютные угги и, накинув на плечи куртку, помчалась в столовую, подгоняемая недовольным порыкиванием.

И первое, что она увидела на своем столе, – букет чахлых гвоздик, которые Лана терпеть не могла. Эти цветы почему-то ассоциировались у девушки с похоронами. А такие ассоциации сейчас были совсем не нужны. Они мгновенно испачкали радугу в душе, добавив туда полоску черного цвета.

Догадаться, чьи это шалости, было несложно. Достаточно взглянуть на снисходительно-довольную физиономию выклевавшего всю печень ухажера. Который почему-то вырядился к ужину в черный строгий костюм с белой рубашкой. Что еще больше напомнило похороны Кирилла.

И даже нелепый галстук-бабочка – черный в белый горошек – впечатление не исправил.

Черная краска все больше заливала разноцветье радуги, Лана почувствовала нарастающее раздражение. Захотелось выхватить злосчастный букет из вазы с инвентарным номером и от души отхлестать настырного типа по сияющей физиономии. Не забывая охаживать и распухшее ухо, категорически отказавшееся маскироваться под реденькими прядками пегих волос.

Но Лана лишь сухо позвала расставлявшую с тележки тарелки официантку:

– Даша!

– Что?

– Это я у тебя хочу спросить – что? Что ЭТО?!! – девушка кивком указала на депрессивно свесившие подвявшие бутоны гвоздички.

– Это, – вмешался Алексей Федорович, торжественно поднимаясь из-за своего столика, – для вас, о прекраснейшая из женщин!

– Прям старик Хоттабыч! – фыркнула Даша.

– А ваши комментарии держите при себе, любезная! – надменно скривил губы искусствовед. – Вы здесь кто? Прислуга? Вот и прислуживайте, а в дела гостей не лезьте!

Женщина покраснела, в уголках глаз проступили слезы, и она, опустив голову, продолжила расставлять тарелки.

Все, находившиеся в этот момент в столовой, притихли, ощущая неловкость. Правда, сама Лана молчала от захлестнувшей ее ярости, от которой реально перехватило дыхание.

Но Алексей Федорович расценил всеобщее молчание как безусловную победу лидера. И, приблизившись к все еще стоявшей у стола Лане, опустился перед ней на одно колено. Левое, там сустав был относительно здоровым.

Затем, ловко цапнув ладошку девушки, страстно обслюнявил ее и торжественно начал:

– Милана! Я больше не могу держать в себе свои чувства, они буквально переполняют меня! Я многое повидал в своей жизни, я уже считал себя законченным циником, а когда при мне говорили о любви с первого взгляда – громко смеялся над этими словами. Но когда я увидел вас, я понял – пропал. Вы не дали мне ни одной возможности объясниться с вами наедине, поэтому я решил сделать это здесь и сейчас. Пусть слышат все, мне нечего стесняться! Милана! – пафосно взвыл он, больно сдавив ладонь девушки. – Я люблю вас! Я никогда еще не испытывал подобного чувства! Прошу вас, станьте моей женой! Вы не пожалеете! Я одинок, на мне не висят алименты, у меня есть отдельная квартира, машина – я все это брошу к вашим ногам! Вы будете жить как принцесса! А что касаемо возраста – поверьте, зрелый опытный мужчина умеет любить гораздо нежнее и качественнее, чем какой-то жалкий юнец!

И он снова страстно присосался к тщетно пытавшейся освободиться ладошке.

Ошалевшая от такого фантастического бреда Лана не сразу смогла отреагировать, на протяжении всего этого фарса она лишь старалась забрать оскверненную руку у этого жалкого паяца.

Но когда паяц, во второй раз запачкав липкой слюной тыльную сторону ее ладони, мимолетно окинул победным взглядом столовую – ну, каков я? – застрявшая в горле ярость пробкой от шампанского вылетела наружу, усиленная презрением.

Лана выдернула наконец из цепких пальцев свою руку и, тщательно протирая ее бумажными салфетками, холодно произнесла:

– Встаньте!

– Нет, не встану! – кокетливо повел кустистыми бровями претендент на руку и сердце.

– Не можете? Тогда я кого-нибудь помоложе позову, пусть поднимут.

– Обижа-а-аете, Миланочка!

Искусствовед, похоже, обладал душевной чуткостью бегемота. Он продолжал сиять, как… иного сравнения, чем шукшинское «как голый зад при луне», Лане почему-то в голову не пришло. А Алексей Федорович тем временем обезьяним движением умудрился дотянуться до цветов и, орошая скатерть и Лану каплями воды, протянуть чахлое великолепие девушке:

– Я не встану до тех пор, пока вы не скажете «Да!».

– Даша! – окликнула Лана тоже наблюдавшую за происходящим официантку. – У вас тут мало-мальски крепкие мужики среди персонала есть?

– Найдутся, – усмехнулась женщина. – А зачем тебе?

– Вот эту тушку, – Лана брезгливо потыкала ногой все еще торчавшего в полуприседе ухажера, – отсюда убрать. Вид этого ощипанного недоразумения не способствует правильному усвоению пищи. А запах изо рта вообще провоцирует обратную перистальтику.

– Да как вы… – судя по проступившему на физиономии мачо оттенку спелого баклажана, до того наконец дошла неприятная истина – ЕГО порыв не оценен. Мягко говоря. – Как ты смеешь, дрянь такая, оскорблять человека моего возраста и положения?! Я думал, что ты достаточно интеллигентна и образована, чтобы стать моей женой, а ты – обычная привокзальная шлюха, которой нужны лишь молодые трахатели с толстыми кошельками и членами! Ай! Ой! А-а-а-а!!!! Уберите ее!

Но никто почему-то не бросился на помощь старшему научному сотруднику краеведческого музея, наоборот, кое-кто даже зааплодировал, наблюдая, как побелевшая от ярости Лана охаживает незадачливого кавалера его же букетом: