Фаина Раевская - Надувные прелести

На полу обстановка несколько изменилась. Мужик сдвинул Клавку вместе со столом с себя и собрался было уже подняться, но Клавдия, радостно хрюкнув, взгромоздилась обратно на живот шоумена. Этого моей непутевой сестренке показалось мало, и она принялась распевать какую-то песню. Определить, что за шедевр лился из уст сестрицы, не представлялось возможным из-за грохота музыки и хохота публики. Я опустилась на четвереньки и заглянула под столешницу.

— Афоня! — Клавдия, опознав меня, засветилась от счастья, как радиоактивный элемент. — Заползай! У нас тут так весело!

Хрипы мужика, сильно похожие на предсмертные, то ли подтверждали, то ли опровергали слова моей одуревшей родственницы.

— Прекращай идиотничать! — попробовала я призвать ее к порядку. — Извините, я не имела в виду вас, — поспешно извинилась я перед возмущенно округлившим глаза мужчиной и снова обратилась к Клавдии: — Мы сюда не развлекаться пришли, а по делу. Забыла?

— Я все прекрасно помню! — убежденно кивнула сестра. — Нам нужно найти директора этого дурдома...

— Если вы с меня слезете, я вас с ним познакомлю, — пообещал придавленный Клавкой и столиком обитатель «нижнего яруса».

Я призвала на помощь Юрку, и общими усилиями нам удалось поставить всех на ноги. Слегка помятый в схватке с Клавдией и со столиком, ведущий вечера принял наконец то положение, в котором вот уже несколько десятков тысяч лет передвигается все прогрессивное человечество. Посетители клуба были слегка разочарованы окончанием шоу, но все же поблагодарили участников представления бурными аплодисментами и довольно внушительной кучкой баксов, замеченной мною на подносе.

— Ну, и где же этот гражданский тип подозрительной наружности? — осведомилась Клавка, едва только стихли овации и публика утратила к нам всяческий интерес.

— Это я, — просто ответил шоумен и на всякий случай прикрылся обеими руками. Наверное, дядька решил, что моя Клавдия не удовлетворится внешним видом директора свингер-клуба и в отместку вновь взгромоздится вместе со столом на его живот.

— Что значит «я»? — насупилась сестрица. — Как вам известно, «я» бывают разные! Конкретизируйте, пожалуйста.

— Я — управляющий этим заведением, — охотно пояснил дядька.

— Что, и кабинет персональный имеется? — недоверчиво прищурилась Клавка.

— Ну, имеется.

— Вот и пойдем туда...

Шоумен обалдело хлопал глазами, не в силах вымолвить ни слова. Его нетрудно понять: сперва эта нахальная девица, придавленная столиком, елозила на его животе, а теперь вдруг требует свидания в его же собственном кабинете! Чего доброго, эта психическая потребует немедленно на ней жениться, мотивируя это внезапно случившейся беременностью! Растерянность на лице мужика неожиданно сменилась выражением полного превосходства, и он с кривой ухмылкой произнес:

— А если я позову охрану?

— Оно вам надо? — равнодушно (но только с виду!) пожала я плечами. — Мы ведь хотим просто поговорить с вами по душам в... э-э... более спокойной обстановке. Но если вам нужен скандал, мы можем его устроить просто на «раз», правда, Клав?

Сестра, радостно оскалившись, выказала тем самым готовность немедленно устроить небольшой конец света в отдельно взятом свингер-клубе. Разговор по душам мужику тоже явно не очень нравился. По всему было видно, что хозяин клуба предпочел бы изгнать нас с позором из элитного места и навсегда забыть о существовании особ нестандартного поведения.

Управляющий смерил нас долгим взглядом, реально оценил возможности двух экзальтированных девушек и одного очумелого парня, мгновенно понял, что организовать небольшую революцию в подчиненном ему заведении нам вполне под силу, и коротко произнес:

— Прошу за мной.

Клавдию мы с Юркой конвоировали вдвоем, бережно поддерживая ее с обеих сторон под руки. Хулиганка по пути несколько раз предпринимала попытки вырваться из наших дружеских объятий, при этом она плотоядно поглядывала на голый живот управляющего. Вероятно, моей беспокойной сестренке хотелось еще раз испытать острые ощущения, лежа и прыгая на этой части тела, довольно внушительной, надо заметить.

Кабинет управляющего располагался в подвальной части здания. Где-то поблизости, вероятно, находилась и кухня: чистенький коридорчик наполняли умопомрачительные запахи. Мой желудок недвусмысленно намекнул, что неплохо было бы что-нибудь в него закинуть, и я принялась мысленно внушать управляющему эту простую мысль. В конце концов, мы — гости, а гостей принято угощать. Однако хозяин заведения телепатии не поддался и кормить нас ужином не желал. Я объяснила подобное невежество недавно перенесенным им шоком.

Мы остановились возле солидной двери, наверняка металлической, и лишь снаружи обшитой пластинами темного дерева. Латунная табличка на стене справа сообщала, что управляющего клубом зовут Лаврентий Игоревич Ложкин.

«Лаврик, значит», — мысленно хихикнула я — имя дядьке ну совсем не подходило. Лаврентий тем временем протянул руку к двери, и она, словно по волшебству, открылась. Говорю «по волшебству», потому что никаких замков, в том числе и кодовых, я на двери не углядела. Наверное, там имелся какой-нибудь скрытый механизм, может, кнопочка, нажатие которой и открывало «врата» в кабинет управляющего.

Епархия Лаврика была выполнена в модном нынче стиле «хай-тек». Больше всего меня поразили кресла, похожие на жалкие обрубки парковых скамеек, только пластиковые. Сидеть в таких креслах — сплошное неудобство, особенно людям с тощим задом. Впрочем, подобные посадочные места имеют несомненный плюс: они не позволяют посетителям расслабиться и максимально сокращают время визита. Помещение освещалось точечными светильниками, тщательно замаскированными в подвесном потолке, отчего определить реальные размеры помещения было затруднительно. Клавдия осталась равнодушна к замысловатым дизайнерским наворотам. Она метнулась к большому аквариуму с подсветкой, с настоящим пиратским корабликом, затонувшим при строительстве клуба, и с двумя диковинными рыбками. Цветовая гамма обитательниц аквариума напоминала боевую раскраску индейцев племени чероки, восставших против тотального засилия бледнолицых, а торчащие в разные стороны шипы — иглы рассерженного дикобраза.

— Ой, рыбки! — воскликнула Клавка, втыкаясь носом в толстую стеклянную стену. — Хорошенькие какие! Цып-цып-цып! Идите к мамочке. А они не кусаются?

Несчастные рыбки, перепуганные появлением в своем тихом мирке лица Клавдии, искаженного толстым стеклом, еще больше растопырили шипы, а потом, на всякий случай, скрылись в руинах пиратского корабля.

Лаврентий ухмыльнулся: