Фаина Раевская - Подсадной кролик

Я ненавижу зиму. Вернее сказать, первый ее месяц еще терплю. Но после Нового года хочется, чтобы сразу началась весна. А в этом году зима и вовсе получилась какая-то неправильная: температура то падала до рекордных отметок, то взлетала вверх, пробуждая надежду на то, что мое желание близко к исполнению, и по улицам вот-вот побегут звонкие ручейки. Наверху, наверное, что-то напутали с временами года, и теперь никак не могли войти в график.

Сегодняшний день не стал исключением в сумбуре капризов погоды. Столбик термометра опустился до отметки минус тридцать градусов. Едва я открыла глаза и глянула на заиндевевшее окно, сразу поняла, что померзнуть придется изрядно. Дело в том, что вчера вечером, когда я увлеченно наблюдала за работой питерских ментов из известного телесериала, раздался телефонный звонок. Не отрываясь от экрана, я схватила трубку.

— Алло! — раздраженно отозвалась я.

— Здорово! — басом поприветствовала меня трубка. — Это я!

— А это я! — не слишком любезно представилась я, не узнав собеседника.

— Какое завтра число, помнишь?

— Молодой человек, телефон справочной службы — 09! — Я готова была отключиться, тем более что в телевизоре события принимали крутой оборот.

— Какой я тебе молодой человек? — трубка почему-то обиделась и засопела. — Ирка я, Сливкина, одноклассница твоя.

— О Ирка, привет! — я на самом деле обрадовалась. — Чем обязана?

— Ты помнишь, какое завтра число? — вновь поинтересовалась Ирка.

— Ну, второе февраля, а что?

— А то! Ты же знаешь, что каждую первую субботу февраля у нас в школе...

— Вечер встречи выпускников! — наконец я сообразила, чего добивается моя школьная подруга.

— Умница! Ты всегда отличалась умом и сообразительностью. Значит, так: завтра в семнадцать ноль-ноль встречаемся возле школы. Не опаздывай! — и Ирка повесила трубку.

Такие вечера встречи проводились в школе каждый год, но я на них как-то не попадала. То заболевала некстати, то дела какие-то... В общем, завтра надо идти.

И вот теперь, лежа под теплым одеялом, я мучительно размышляла, а стоит ли ради встречи с бывшими одноклассниками морозить все части любимого тела и зарабатывать себе по меньшей мере насморк? «Стоит», — сказала я сама себе, тем более что до пяти часов еще уйма времени, и, бог даст, погодка наладится.

Бог не дал. В течение всего дня я периодически подходила к окну, с надеждой глядя на градусник. Бесполезно! Тогда я решила, что ртуть замерзла и стала ловить по телевизору все сообщения о погоде. Но и там ничего утешительного мне не сообщили. Милая дикторша нежным голоском поведала, что к вечеру ожидается усиление мороза. Оставалось только надеяться, что Гидрометцентр, как обычно, ошибается. Так ведь нет, стрелки часов неумолимо приближались к пяти, и пора было собираться на встречу. Скептически оглядев свой скудный гардероб (разумеется, скудный! На что можно рассчитывать при моей-то зарплате?!), я напялила на себя все самое теплое, что смогла там найти, и отправилась встречаться с одноклассниками. По пути я заглянула к родителям и выпросила у них фотоаппарат. Папка меня долго инструктировал, какую кнопочку нажимать, рассказывал о принципе работы фотоаппарата и наконец благословил:

— Не потеряй!

Мама обеспокоенно поинтересовалась, тепло ли я одета, и предложила повязать поверх моей летней, как она называет, шубки отцовский мохеровый шарф. Я легкомысленно отказалась и, заверив маму, что оделась как раз для зимовки на Северном полюсе, ушла.

«Все нормальные выпускники встречаются ранней осенью, в начале сентября, наша, наверное, единственная школа в городе, которая спохватывается к февралю, — думала я, вышагивая по морозу. — Надо было теплее одеться. Ну почему я не послушалась маму?» — «Потому что козел», — тут же влез внутренний голос. Он у меня вообще-то тихий и робкий, но иногда позволяет себе мерзкие высказывания.

«Во-первых, не козел, а коза, учитывая мою принадлежность к прекрасному полу, а во-вторых, сиди тихо и не высовывайся, а то я тебя выключу навсегда». Я прислушалась, голос замолчал. «Обиделся, — мелькнула мысль, — вот и славно».

Возле школы кучковался народ. В основном взрослые, солидные дяди и тети. Наших почему-то не видать.

«Может, все в школе? Я бы по крайней мере уж точно не торчала на морозе, а заняла позицию повыгоднее, лучше возле батареи центрального отопления, и чтобы она была большая и теплая, а из окошка наблюдать — не объявился ли наш 10 Б?»

Странно, но от этих мыслей стало как-то теплее. Я уже собралась представить себе чашечку любимого кофе со сливками, как внезапно ощутила крепкий удар по плечу и следом оглушил вопль:

— Женька!

Нужно заметить, что я девушка хрупкая и такие удары вредны для моего физического состояния, а громкие вопли над ухом могут нанести мне серьезную моральную травму. Поэтому я обернулась с намерением дать отпор наглецу и уже открыла рот, вспоминая по ходу нужные слова, но, увидев перед собой такую знакомую, можно даже сказать, родную физиономию, расплылась в глупейшей улыбке и тоже заголосила:

— Славка! Так это ты, Славка!

Передо мной стоял одноклассник, сосед по парте, все десять лет безнадежно влюбленный рыцарь, без устали таскавший мой портфель с первого по десятый класс, Славка Ковалев. У нас в классе Славка считался первым красавцем: высокий, темноволосый, с огромными голубыми глазами и фигурой Аполлона Бельведерского. Девчонки по нему сохли, но его сердцем безраздельно владела я. Сейчас Славик стал таким же великолепным мужчиной. Было видно, что жизнь ему улыбается голливудской улыбкой и дарит различные блага. Школьный друг был одет в длинное и ужасно дорогое кашемировое пальто. Его ботинки просто вопили о том, что их хозяин, может, что-то когда-то и слышал о зимней слякоти, но только это было в другой жизни и вообще — давно и неправда. При взгляде на Славку мне стало еще холоднее в своей искусственной кацавейке, не доходившей даже до колен, и рыночных китайских полуботинках, месивших грязь еще с ноября месяца.

Ковалев сгреб меня в свои железные объятия и запричитал, как профессиональная плакальщица:

— Женька, Женечка!!! Сто лет не видел тебя и так соскучился, что просто ужас! Ты прекрасно выглядишь, хотя и похудела. Нет, правда, хоть сейчас на подиум! Ну, давай, рассказывай, где ты, что ты, с кем ты, муж, дети, работа...

Мой бывший сосед по парте вроде и не собирался прерывать поток вопросов, а у меня тем временем зубы начинали выбивать танец фламенко.

— Тормози, Ковалев, и пошли в школу, иначе через секунду ты увидишь у своих ног не готовую модель для подиума, а кусок замороженной плоти, — просипела я деревянным голосом.