Фаина Раевская - Сватовство майора

Несколько раз у меня это получилось. И теперь я по праву могла гордиться собой. Правда, Вовке не слишком пришлось по душе мое новое хобби. Он всячески пытался мне помешать, вставлял палки в колеса, утаивал оперативно-следственную информацию и, кажется, всерьез вознамерился отстранить меня от дальнейших расследований. Поэтому сейчас на слова Дуськи я лишь саркастически усмехалась.

— Может, и узнал, — согласилась я, — но только вряд ли захочет поделиться с нами.

— А ты попробуй, — настаивала Евдокия, — а я пока на стол соберу.

Без особой надежды на успех я принялась тыкать в кнопки телефона.

— Ульянов на проводе, — через минуту раздался бравый голос следователя.

— Привет, майор! — поздоровалась я. — Как дела на фронте борьбы с преступностью?

Услыхав мой голос, Вовка несколько приуныл, но тем не менее ответил:

— Вашими молитвами, гражданка Зайцева!

Если Ульянов называет меня так официально, значит, следует ждать неприятностей. Верный признак! Я несколько сникла, однако продолжила беседу:

— По нашему делу есть какие-нибудь новости?

— А как же! — ухмыльнулся Вовка. — К сожалению, для вас, Евгения Андреевна, они не слишком приятные! На шкафу в комнате обнаружены отпечатки ваших пальчиков. Не подскажете, как они там оказались?

Надо же, какая неприятность! А ведь я старалась ни до чего не дотрагиваться.

— Так это давнишние! — соврала я. — Я как-то приходила к Катьке на кофейной гуще гадать. Ну, вот и…

— Не выйдет! — прервал меня следователь.

— Чего? — не поняла я.

— Ничего! Отпечаточки-то свеженькие, наложенные поверх отпечатков работников фирмы! Так что придумывай новую версию. Время у тебя есть до вечера. А вечером я к тебе загляну на чашку чая, вот тогда и поговорим.

Трубка на том конце провода аккуратно легла на рычаг, что свидетельствовало о крайнем недовольстве Ульянова. Я тоже отключилась и в сильном волнении забарабанила по столу. Дуська, увидев мое волнение, нежно взяла мою руку в свою и, проникновенно глядя в глаза, произнесла:

— Женя, я в тебя верю! Ты умная девочка и обязательно что-нибудь придумаешь! Я вот и картошечки тебе уже положила! Покушай, может, головка-то и заработает!

Она придвинула поближе ко мне тарелку с хорошей порцией жареной картошки с чесноком. Устроившись на стуле напротив, Дуська поинтересовалась:

— А что Вовка-то сказал?

— Они нашли мои отпечатки на месте преступления… — задумчиво произнесла я.

— На трупах?! — ахнула сестрица.

— При чем здесь трупы?

— А где ж тогда? — совершенно искренне изумилась Евдокия.

По правде говоря, иногда Дуськина сообразительность переходит все границы и заставляет меня волноваться.

— На шкафу, на входной двери, может быть… Мертвяков я не трогала, это я точно знаю! Отвяжись! Я не помню! — махнула я рукой.

— Ага! — подвела итог Евдокия. — Теперь, значит, Вовка на тебя повесит все трупы и посадит!

Последнее замечание Дуськи переполнило чашу моего ангельского терпения, и я заорала:

— Пусть только попробует! Да я Резника в адвокаты найму! Сейчас вам не тридцать седьмой год, чтобы невиновных за решетку сажать! Привыкли, понимаешь, от ал кашей чистосердечные признания получать! Я вам не алкаш! От меня вы их точно не дождетесь! А ну, Дуська, собирайся, пойдем меня реабилитировать! Будем за ментов их работу выполнять! — Я рубанула ладонью воздух и решительным шагом направилась к двери.

— Куда?! — раздался мне вслед Дуськин возмущенный вопль. — Ты же ничего не поела!

Я замерла у выхода и принялась нетерпеливо перебирать ногами, точно стреноженный конь, наблюдая, как Евдокия несется ко мне с тарелкой уже остывшей картошки. Голод победил, и я, давясь, проглотила несколько комков жареной картошки и огромный малосольный огурец. Спустя полчаса мы уже входили во двор улицы с милым названием Школьная. Именно там, судя по ксерокопии паспорта, проживала Макарова Елена Викторовна, одна из клиенток фирмы. Вообще-то, наш городок можно смело назвать зеленым, однако улица Школьная больше походила на парк. Пятиэтажные дома старой постройки утопали в уже пожелтевшей листве. Возле нужного нам подъезда, пользуясь последними теплыми деньками бабьего лета, сидели милые пенсионерки, грея на солнышке свои старые кости. В этот раз мне от них ничего не было нужно, поэтому я гордо прошагала мимо, крепко схватив за руку Дуську. Она, по уже укоренившейся привычке, сделала охотничью стойку на пенсионерок и вознамерилась поговорить с ними по душам. Нужная нам квартира, разумеется, находилась на пятом этаже. Мы остановились перед добротной металлической дверью, которую украшала латунная табличка с номером 57. Я позвонила. На мелодичную трель звонка из-за двери отозвался недовольный женский голос:

— Кто?

Не знаю, что хотела ответить Дуська, но я ее вовремя перебила, пихнув локтем в бок.

— Здравствуйте! Мы из газеты, — вдохновенно врала я. — Проводим социологический опрос. Нам нужно поговорить с Макаровой Еленой Викторовной.

Дверь приоткрылась, и перед нами предстала не слишком опрятная тетка, в железных бигудях и красном фланелевом халате, заметно протертом на груди.

— Нету ее! — отрезала дама, и дверь с ужасным грохотом захлопнулась перед нашими носами. Недоуменно поглядев на Дуську, я снова нажала на пумпочку звонка. Из-за двери, которая не пожелала открываться на этот раз, раздался все тот же недовольный голос:

— Кто там еще?

— Это опять мы! — терпеливо произнесла я. — Вы все-таки скажите, когда мы сможем застать Елену Викторовну?

— Убирайтесь отсюда, — завизжала женщина за дверью, — прошмандовки несчастные! Ишь, придумали — из газеты! И у кого интервью задумали брать?! Лучше бы у меня взяли, я уж такого бы рассказала!

— Хорошо, — не стала я спорить с Фрекен Бок местного розлива, — можем и у вас. Нам-то никакой разницы!

За дверью моментально замолкли, и тут же раздалось щелканье замков.

— Ой, проходите, пожалуйста, — разулыбалась женщина в бигудях. — А вы правда у меня интервью возьмете?

— Мамой клянусь! — побожилась Евдокия, и мы переступили порог заветной квартиры.

Пошлое великолепие обстановки поражало воображение. Несмотря на то что обстановка действительно была дорогая и добротная, все вещи, включая ковры ручной работы, гарнитуры орехового дерева, занавески и покрывала из натурального китайского шелка и прочее, словно растворялись друг в друге и теряли присущий им лоск. Хозяйка, заметив впечатление, произведенное на нас квартирой, самодовольно улыбнулась, а затем проводила нас в гостиную и жеманно произнесла:

— Девочки, вы располагайтесь, как вам удобно, а я вас покину на минутку: пойду немножко перышки почищу и приготовлю нам чайку. А может, кто хочет кофе или что покрепче?