Михаил Ухабов - Агентство плохих новостей

Выйдя на улицу, Жуков долго бродил у дома. Вечерело. Потянулись домой с работы люди. Мамы повели детишек из школ и детских садов. Окружавшие слоняющегося Васю люди, казалось, все, как один, жили тихой, улыбчивой, спокойной жизнью, такой близкой и осязаемой, но недоступной!

Вася ждал до позднего вечера. Но Алёна так и не выходила. В конце концов, задушенный досадой, потерявший смысл жизни, он развернулся и печально побрёл домой.

Вскоре после его ухода, всё же показалась и Алёна. Весь вечер она просидела с подружкой, успокаивая её сестру, а в душе — и саму себя. В её голове не совершенно не укладывалось — как, как так мог обойтись с Юлей её любимый человек? Как, как мог обойтись так с ней самой её любимый человек? Любимый? Нет, больше никогда в жизни его не видеть бы! Двуличная сволочь!

Алёна добрела до соседнего дворика, в котором днём нашла место для своей розовой машинки, завела её и поехала домой.

Глаза застилали слёзы, душа кипела. Быстро крутя рулём и поддавая газу, Алёна словно вымещала всю свою злобу на автомобиле, ведя его резко и грубо.

Ей уже совсем немного осталось доехать до дома, когда машина чуть не сбила здорового плечистого парня. Он вальяжно переходил дорогу по диагонали, набивая одновременно с этим сообщение в телефоне. Затормозив, Алёна высунулась из окна и закричала:

— Смотри, где ходишь, дурак!

— Да пошла ты, овца! Проваливай живо отсюда! — нагрубил парень в ответ и показал ей кулак.

— Постой-ка! — грубиян пригляделся к автомобильчику и потряс головой, словно не веря своим глазам.

Машина уже начала снова трогаться, как он быстро нажал на кнопку фотоаппарата на телефоне. Парень щёлкнул удаляющуюся машину, увеличил фотографию и посмотрел на номер — он был смазан, но всё же читался. Парень ухмыльнулся и набрал на телефоне номер.

— Александр Павлович! Да, это Прохор! Я короче это, извиняюсь, короче, за беспокойство, что отдыху мешаю, но у меня тут это, к вам тема срочная есть…

Ночь — время бессонницы. Ночь тихо и незаметно переходит в рассвет. Рассвет торопливо уступает дорогу дню. День лениво проходит мимо окна, оставляя напоследок вечерние краски. И снова наступает ночь. Время бессонницы и тревожных мыслей.

Когда человек теряет смысл жизни — его часы останавливаются. Время идёт мимо и жизнь идёт мимо, но уже всё равно.

Когда человек теряет любовь — всё, что остаётся от горящего сердца — это шум пульса в тишине бессонной ночи. Тук-тук… Тук-тук… Тук-тук…

Зачем ты бьёшься сердце, для чего ты бежишь по венам, горячая кровь?

Пока человек не один, ему кажется, что он живёт для чего-то.

Когда человек остаётся один, то оказывается, что жил он для кого-то.

— Васенька! Ты как? — бабушка Лена постучалась в дверь к Василию. Уже третий день внук не выходил из комнаты и почти ничего не ел.

— Заходи, бабуль…

— Мне, Васенька, надо в Собес сходить, подписать кое-что. Ты кушай борщ, он горячий, наваристый!

— Спасибо, баб Лен… — Вася повернулся на кровати на другой бок.

— Ты не приболел ли внучек? Тебя уволили что ли, переживаешь то как? — бабушка сочувствующе закачала головой.

— Нет, я отпуск взял, — Вася так и не мог признаться бабушке в своей настоящей работе.

— Дело в другом. Я тут обманул одну девушку… — Вася присел на кровать, — и теперь она не хочет обо мне даже слышать… Ничего!

— Ой ли, горе, да не горе! — улыбнулась бабушка, — мало ли тебе девок в Москве других?

— Да что мне эти другие… — Вася махнул рукой.

— Вот даже как! — бабушка подняла руки, да хлопнула себя по бокам. — Тогда что валяешься? Иди давай, к ненаглядной своей, да замаливай грехи свои. За любовь настоящую оно и побороться не грех! Коль не пущает в дверь — лезь в окно!

— Думаешь?

— А что ж тут думать? Или ждать будешь, пока кто почестнее к ней пристроится?

— Да, баб Лен, наверное ты права! — нехотя Вася встал с кровати. Он был небрит и помят.

— Права! Конечно права! Сколько я годов отжила! Думаешь сразу такой пожилой родилась? — бабушка вышла из комнаты.

— Я в Собес! — раздался её голос из прихожей. — Борща обязательно поешь!

Хлопнула входная дверь и Вася остался в тишине.

Он встал и неохотно пошёл приводить себя в порядок. После душа и бритья Вася почувствовал себя легче. Что же, можно и борща! С кухни приятно тянуло наваристым ароматом.

Но не успел он доесть горячий обед, как в дверь позвонили. На пороге стояли двое полицейских в форме.

— Жуков Василий?

— Это я.

— Вам необходимо проехать с нами в отдел, для дачи показаний.

— Это ещё каких?

— Вы там как свидетель по одному из заявлений проходите, вас опросят и домой пойдёте.

— А, это… Хорошо, через две минуты выйду.

Вася наспех собрался, вышел в подъезд и, в сопровождении двух сотрудников, сел в полицейскую машину.

— Надо же, никогда не думал, что за свидетелями уже машину присылают! — поделился он своим мнением с полицейскими.

— Вот видишь, как мы работаем! — почему-то рассмеялись они.

Крякнув пару раз по пути зазевавшимся водителям, полицейские с Васей быстро добрались до здания УВД.

— Пойдёшь в пятьсот третий, к майору Головину, — дал ему цель один из полицейских и выпроводил из машины.

Пройдя КПП, Вася немного побродил по зданию среди суетившихся полицейских и, наконец, вышел на нужное крыло. Вот и кабинет. Ба, да это старые знакомые! Это же здесь они со строителями видеозапись смотрели!

Вася постучал в дверь кабинета и приоткрыл её. Седой майор сидел на месте и подписывал лежащий перед ним на столе документ.

— А, это ты? Заходи! — твёрдым тоном пригласил он Жукова внутрь, — присаживайся вот сюда…

— Чем могу помочь? — спросил Вася, усевшись на стуле.

— Помочь?… Да как сказать… — майор отложил ручку и направил на Васю тяжёлый взгляд. — Звоню я тут своей племяннице. С днём рождения хочу поздравить… А она понурая, прямо рыдает в трубку! Кто же, говорю, обидел тебя так? Оказывается, есть такой парень, который водит лихо, а ещё за деньги плохие новости возит. Вот он и обидел! Оскорбил! Ну… Я подумал, что на всю столицу одного такого дурака знаю! Решил выяснить, тебя вот в гости пригласить…

— Алёна? — спросил Вася, хотя уже стало понятно — такого случайного совпадения быть не может.

— Ага… — казалось ещё минута и от взгляда майора Головина в Васе прогорят две дырки.

— Знаешь, что я скажу тебе студент! Я не знаю, что ты сказал ей, как именно обидел. Но знай одно — ещё раз подойдёшь к ней хотя бы на километр, я лично тебе голову оторву. Даю слово офицера!

— Знаете что, товарищ майор! — Вася вскочил, поднялся и Головин, — я вам не студент! Да, я не бегаю за преступниками и не стою за станком! Может мой хлеб и дурацкий, но я выдумал его сам. Я первый это придумал. Я — уникум! И я найду себе новое применение, такое же уникальное и не такое стыдное! И ещё…