Иоанна Хмелевская - Роман века [вариант перевода Фантом Пресс]

Нет, просто какое-то фатальное стечение обстоятельств! Не иначе, сам перст судьбы указал им на меня, так что мне нечего ерепениться, против судьбы не попрешь.

— Никаких трудностей, проше пана, — мрачно произнесла я. — Так уж случилось, что мне приходилось иметь дело с флокировкой ткани. Не скажу, что это занятие доставляет мне удовольствие, совсем напротив, работа нудная и изматывающая, но мне знакомая, и если уж нет другого выхода, так и быть, займусь ею.

Закручинившийся было пан Паляновский снова воспрянул духом. В устремленном на меня взгляде попеременно выражались радость и боязнь поверить в свое счастье.

— Быть не может! Сама судьба послала вас! Я радовался, что нашел женщину, которая внешне так походит на Басеньку, а оказывается, я нашел настоящее чудо! Вы и машину водите, и ткани флокируете. Просто ушам не верю. Может, вы еще и на машинке умеете писать?

— Конечно, еще бы мне не уметь! Только на машинке и умею, от руки уже давно разучилась. По другую сторону столика пан Паляновский даже подпрыгнул от радости и голосом, дрожащим от волнения, произнес:

— Я благодарен Провидению, пославшему пани отчаявшимся людям. Должен признаться, обратился я к вам без особых надежд на успех, это был акт отчаяния. И заговорил я с вами без особой надежды получить согласие. Ведь, в конце концов, вы не обязаны оказывать услугу совершенно незнакомым людям, жертвуя своим временем, идя на определенный риск, — и ради чего? Я прекрасно понимаю, жалкие пятьдесят тысяч — не адекватная плата тому… тем… в общем, ничему не адекватная. Нет, повторяю, — вы просто чудо!

Я рассеянно кивнула, как бы соглашаясь со столь высокой оценкой собственной персоны, занятая всецело технической стороной будущей работы.

— Стирать не буду! Не только за пятьдесят тысяч, но и за пятьсот!

— И не надо, и не надо, у них есть прачка, раз в месяц она приходит за бельем, которое отдают ей в стирку.

— А как с домработницей? Наверняка она у них есть. Ладно, муж меня, положим, не распознает, но что касается домработницы — можете распрощаться с иллюзиями. На ее счет не обольщайтесь.

Окрыленный успехом своей миссии, пан Паляновский без труда разбивал все мои опасения. Домработница, разумеется, есть, но она получит месячный отпуск, и я ее в глаза не увижу. С мужем в мастерской работает помощник, так он как раз уволился, будет нанят новый, который меня не знает. То есть Басеньки не знает. А что касается одежды, то в моем распоряжении будет целый склад новой, или почти новой, ведь мне было бы неприятно носить чужую одежду. Он понимает это, как же… То же относится и к обуви.

Меня удивила такая предусмотрительность, и, заметив это, пан Паляновский счел необходимым пояснить:

— Ведь мысль о побеге зародилась давно, и мы с Басенькой исподволь стали готовиться к нему. Еще прошлой зимой она принялась закупать новую одежду. Покупает и вешает в шкафы в гардеробной, большинство вещей ни разу не надев. А чтобы муж привык к ним, до того, как новые покупки спрятать в шкаф, она разбрасывает их по всему дому, чтобы ему глаза намозолили. Несколько дней они валяются на видных местах, поневоле примелькаются. А как вы относитесь к парикам?

— Нормально, могу поносить, если надо. И сама иногда надеваю. Когда вы меня встретили на Замковой площади, я как раз была в парике.

— Так вот в чем дело! То-то меня поразило ваше сходство с Басенькой. А особую примету легко изобразить. У нее маленькая темная родинка под глазом — вот здесь. — И он таким размахом ткнул себя пальцем в нужное место, что чуть глаз не проткнул.

Я была согласна и на родинку. А потом потребовала:

— А теперь немного помолчите. Мне надо подумать.

Подумать действительно нужно было, но, честно говоря, это мне не удалось. Помешивая третью чашечку кофе, я пыталась хоть как-то упорядочить хаос в голове. Одно не представляло сомнения: задание, которое мне предстояло выполнить, было чистейшей авантюрой, значит, как раз для меня. Уже довольно давно я не влипала ни в какие идиотские истории, так что самое время…

Я взглянула на своего визави. Пан Паляновский продолжал производить приятное впечатление. За столиком напротив меня сидел нормальный, спокойный, даже весьма солидный человек, и никому в голову бы не пришло, что под столь респектабельной внешностью бушуют вулканические страсти. Овладевшая всем его существом любовь к третируемой Басеньке выражалась лишь в устремленном на меня взгляде, полном отчаянной надежды. Он уставился на меня как баран на новые ворота, и это несколько мешало мне собраться с мыслями.

А собраться было совершенно необходимо, о Господи, время идет, а я все о пустяках. Надо заставить себя. Так, сосредоточимся. Сосредоточимся на отрицательных сторонах предстоящей мне миссии. Положительные обдумывать нет необходимости, спасать влюбленные сердца я считала своим святым долгом, и тут размеры гонорара особой роли не играли. Я даже поначалу решила ограничиться лишь суммой, необходимой на закупку запчастей, да вовремя вспомнила о шаблонах. Шаблоны я даром делать не буду, о нет!

Так о чем это я? Ага, об отрицательных сторонах. Кроме возможных претензий одураченного мужа, мне как-то больше ничего не приходило в голову. В опасность физической расправы я не верила. Задушить себя я не позволю, а вот подать на меня в суд он запросто может. И суд наверняка заставит выплатить денежную компенсацию за причиненный ему моральный ущерб. Плюс за мое содержание в течение трех недель. Хорошо, что ем я немного… А, ладно, пусть об этом болит голова у пана Паляновского. Решив на всякий случай все же проконсультироваться у подруги, юриста по образованию и судьи по профессии, я покончила с отрицательными сторонами и перешла к стороне технической. А уж тут одно удовольствие было представлять себе, как я то скрываюсь по темным углам дома от испытующих взоров мужа, то поворачиваюсь к нему задом, как изображаю из себя немую и глухую… Да мало ли что еще можно придумать для издевательств над этим современным Отелло! И опять перед моим мысленным взором замелькали живые красочные сцены, одна другой завлекательнее.

Пан Паляновский по-прежнему не спускал с меня выжидающего, полного надежды взгляда.

— Ну так и быть, — наконец произнесла я. — Берусь за эту идиотскую миссию, но с условием. Вопервых…

Пан Паляновский не дал мне докончить. Бросившись ко мне, он принялся целовать ручки, не помня себя от радости. Казалось, вот-вот лишится рассудка от счастья. На все мои условия он заранее и с восторгом согласен! Думаю, поставь я условием разрисовать красными цветочками Дворец культуры и науки снизу доверху, он, ни минуты не раздумывая, кинулся бы за кистями и красками. Нет, мои условия были гораздо скромнее, и мы без труда пришли к соглашению.