Дональд Уэстлейк - Все мы люди

– О-о-о, – прокричал голос в ухо Чонси, – сойди с моей ноги!

Чонси обернулся изумленный:

– Дортмундер! Что ты здесь делаешь?

– Тоже что и ты, – ответил Дортмундер и, прихрамывая, пошел по тротуару за худощавым интеллектуально выглядящим мужчиной в широких очках и с черной кожаной сумкой, с которой доктора обычно навещают больных на дому.

Дортмундер посмотрел через плечо на Чонси, спросив:

– Ну? Ты идешь?

Дортмундер и Чефуик осторожно продвигались по крыше дома Арнольда Чонси подобно паре охотничьих собак в поисках следа. Чонси, освещенный узкой полоской света, падающей через вентиляционную дверь, стоял и наблюдал с вялой выжидающей улыбкой на лице.

Дортмундер не был уверен в этом парне, в Чонси. Это нормально, например, если Дортмундера и Чефуик торчали в темных углах, что было, более или менее, частью их работы, но Чонси создавал впечатление добропорядочного гражданина и не простого, а состоятельного. Что он делал, скрываясь в парадных?

Дортмундер был убежден, что в каждой сделке с гламуром, будь то кражи с взломом или, скажем, политика, киноиндустрия, пилотирование самолета, было два типа людей.

Первый, который фактически выполнял работу и был профессионалом в этом и второй тип – люди, выходящие за рамки дозволенного, которые были слишком заинтересованы в гламуре и не достаточно заинтересованы в работе, и это были люди потерянные для мира.

Если Чонси был еще одним клоуном, живущим в мире фантазий, то Дортмундеру придется переосмыслить многое.

Между тем, пока они находились здесь, можно было, как следует осмотреться. Даже если сделка провалится, будет полезно узнать, как проникнуть в этот дом попозже. Это был один из десяти домов с общей стеной, возведенный незадолго до окончания столетия, когда богачи Нью-Йорка только начинали строительство на север от 14-ой улицы. Высотой в четыре этажа, шириной в двадцать пять футов, с фасадами из камня и стенами из кирпича они имели общую цельную, длинную, плоскую крышу и были разграничены клинкерными стенами. Трое из домов, включая дом Чонси, выделялись навесами для лифта, которые были встроены несколько позже. Телевизионные антенны проросли, словно щетина подростка на всех крышах, но многие из них наклонились, искривились или вовсе пришли в негодность – своеобразные следы распространения кабельного ТВ.

Крыша здания был покрыта смолой, словно черной бумагой. На переднем парапете отпечатались следы пожарной лестницы, которую сняли.

В то время как Чефуик, кудахтая, бормоча и вглядываясь сквозь очки, изучал провода из близлежащих силовых и телефонных столбов, которые пересекались на крыше, Дортмундер бродил по крыше. Он переступал через низкие кирпичные стены, хрустя смолой, пока не достиг конца линии, где очутился перед глухой кирпичной стенкой. Или, не совсем цельной: тут и там виднелись контуры окон.

Что это за здание? Дортмундер подошел к фронтовой части, наклонился через парапет, пытаясь краем глаза разглядеть тротуар, сорока футами ниже, и увидел, что это был своего рода театр или концертный зал на Мэдисон-авеню. Все, что он смог рассмотреть отсюда, была стена здания с пожарными выходами и афишами предстоящих развлечений.

Отошев от края, Дортмундер продолжил изучать эту глухую стену, которая возвышалась на пятнадцать или двадцать футов над другими крышами домов. Внизу стены было несколько решеточных отверстий, но ни одно из них не выглядело пригодным для человека ищущего проход.

Закончив, Дортмундер вернулся тем же путем. Чонси все еще ждал возле вентиляционной двери, а Чефуик свисал со стены головой вниз и весело пел вполголоса, перебирая проводку. Электрический тестер поблескивал, освещая его серьезное, увлеченное лицо.

Дортмундер продолжил путь в другую сторону ряда домов. Там он нашел 10-футовый открытый участок, который пересекала подъездная дорожка. На противоположной стороне размещался многоквартирный дом. Его занавески и шторы, венецианские жалюзи и римские шторы, японские экраны и английские ставни были плотно задернуты.

Дортмундер мысленно представил, как он будет взбираться на балкон одной из квартиры и это видение ему очень не понравилось. Он вернулся на крышу дома Чонси, где Чефуик мыл руки Wash'n'Dri, который достал из своей кожаной сумки.

– Мы пойдем оттуда, снизу… – начал Дортмундер, указывая пустое здание концертного зала.

– Лучше всего было бы с шахты лифта, – предложил Чефуик, а Чонси он сказал:

– Было бы проще, если бы элеватора не было на верхнем этаже.

– И его не будет, – пообещал Чонси.

– Тогда с моей точки зрения нет никаких проблем, – ответил Чефуик и вопросительно посмотрел на Дортмундера.

Пришло время, чтобы внести ясности. Дортмундер попросил Чонси:

– Расскажи мне о проходе в твоем дворе, через который мы вошли.

– Ах, тебе он не понадобится, – заверил Чонси. – Ты ведь должен будешь пройти через дом полный людей.

– В любом случае, расскажи мне.

– Извини, – начал Чонси стараясь отойти подальше от освещенной вентиляционной двери, – но я не совсем понимаю. Рассказать тебе что?

– Для чего она?

– Изначально? – Чонси пожал плечами. – Я действительно не знаю этого, но предполагаю, что это было просто пространство между стенами. Я знаю, что мой дом использовали как магазин, незаконно торгующий спиртным во время «сухого закона» и именно тогда были установлены дополнительные двери.

– Для чего ты ее используешь?

– На самом деле ни для чего, – ответил Чонси. – Несколько лет назад, когда здесь слонялись рок музыканты, некоторое количество допинга попадало к ним через этот проход, но, как правило, я им не пользуюсь. Сегодняшняя ночь – это, скорее, исключение из правил. Я думаю, будет правильнее, если никто не увидит подозрительных личностей перед моим домом, тем более, накануне ограбления.

– Хорошо, – согласился Дортмундер.

– Теперь позволь мне задать вопрос, – сказал Чонси. – Почему тебя это заинтересовало?

– Я хотел знать изображаешь ли ты из себя этакого героя из комиксов, – ответил Дортмундер.

Чонси сначала удивился, затем рассмеялся:

– Ах, да, я понял. Любовная конспирация, верно?

– Так точно.

Чонси тыкнул пальцем в грудь Дортмундера, что последний просто ненавидел.

– Хочу вас заверить, мистер Дортмундер, – произнес он. – Я не романтик.

– Хорошо.

Один из завсегдатаев лежал на барной стойке в O.J. Bar and Grill на Амстердам-авеню, когда Дортмундер и Келп вошли туда в четверг вечером. Он держал влажное запачканное барное полотенце возле лица, а трое других постоянных клиентов обсуждали с Ролло как лучше остановить кровотечение из носа.