Дональд Уэстлейк - Все мы люди

– Когда?

– Боюсь, что не раньше пятницы.

– Сегодня вторник.

– Я понимаю это. Я прошу прощения, я работаю над этим, но по факту я не могу взять много наличных денег из одного источника. Мне понадобится несколько рабочих дней, чтобы сделать это. Если я начну сейчас, то к пятнице они у меня будут.

– Тогда полночь пятницы.

– Замечательно. Ты помнишь о проходе на моем заднем дворе, который ведет на соседнюю улицу?

– Конечно.

– Приходи туда в пятницу в полночь, и я тебя впущу.

– Хорошо, – сказал Дортмундер. – Только я не буду один.

– Не один? Почему?

– Мы говорим о большом количестве денег, – напомнил ему Дортмундер. – Со мной будут напарники.

Чонси не был уверен, что ему нравится идея о полном доме преступников:

– Сколько их?

– Водитель останется снаружи. Я и трое других войдут внутрь.

– Четверо с тобой? Дортмундер, пойми меня правильно, я доверяю тебе, но как я могу быть уверен в тех других людях?

– Я ручаюсь за них, – заверил его Дортмундер. – Ты можешь им полностью доверять.

Пятничная ночь. Леон Зейн в своем собственном автомобиле – его единственное движимое имущество, черный Меркури Коугар со специальным акселератором, что позволяло ему управлять авто не перетруждая при этом правую ногу, следил за Дортмундером и незнакомым мужчиной в ярко-красном Фольксвагене Рэббите по дождливым улицам Манхэттена. Дворники работали на полную мощность, сырость проникала через металлический каркас автомобиля, и Зейн постоянно вглядывался в задние габариты впередистоящего Рэббита.

Вероятно, Дортмундер ехал на встречу с Чонси в полночь, до которого было полчаса езды, но в таком случае, что делает это Рэббит в самом центре города?

Фольксваген направлялся на юг от 14-ой улицы вдоль реки Гудзон по району известному как Вест-Виллидж.

В самой западной части Гринвич-Виллидж располагались доки и Тоннель Холланда, поэтому кроме транспортных компаний и складов здесь практически не было иных построек.

Рэббит двигался на юг Вашингтон-стрит, все глубже в этот лабиринт улиц с прямыми рядами припаркованных грузовиков, где во время дождя не было ни одного пешехода, за исключением, пожалуй, одинокого гея, который надеялся встретить здесь нового друга. В мире гомосексуалистов этот район носил название «Грузовики» и поскольку не поступало жалоб от местных жителей, уличная жизнь здесь била мощным ключом, в основном после наступления темноты. Но не холодной и дождливой ночью как сегодня. Несколько бродяг слоняющихся с руками в карманах были больше похожи на бездомных, нежели на высвобожденных свингеров.

Наконец авто свернуло с Вашингтон-стрит, но в дождливой темноте Зейн не мог разобрать улицу, по которой он продолжал слежку. Было это где-то близко возле Чарльза Лэйна или Вихокен-Стрит? Или дальше на юг возле Мортон или Лерой улицы? Все что он смог различить в этой плохой видимости своими глазами это задние фонари Рэббита впереди него. Они были к югу от Канал-стрит, вниз по улице возле «Desbrosses» или на Вестри–Стрит.

И видимо не все торговцы или грузоотправители или товарные склады были закрыты на выходные. Впереди Зейна большой седельный тягач то ехал, виляя, заняв большую часть улицы, то подрезал, перестраиваясь с левой полосы на правую, то снова пытался вернуться в прежнюю позицию, левее. Крупный грузный мужчина в дождевике и вязаной шапке стоял посредине улицы, регулируя движение грузовика. Он махнул рукой Рэббиту, остановив его, чтобы большой тягач мог, маневрируя влево-вправо, проехать по булыжнику. Провались ты! Не желая слишком приближаться к Фольксвагену, Зейн сбросил скорость Коугара, остановился в конце ряда из нескольких машин, и стал ждать, когда пробка закончится. Но тот крепыш на улице, пробежавшись по лужам, махнул Зейну, чтобы он двигался вперед. Сильно размахивая руками, он показывал Зейну принять крайнюю левую, где большой фургон был наполовину припаркован на тротуаре. Следую указаниям, Зейн втиснулся рядом со стоящей машиной, дверь его машины практически касалась фургона оливкового цвета.

Затем, здоровяк жестом показал Рэббиту включить заднюю передачу и также двинуться поближе к фургону. Зейн опустил пониже голову, прикрывая лицо одной рукой, когда задние белые огни Фольксвагена загорелись, и он начал приближаться. Когда фары погасли, злосчастный автомобиль, к счастью стоял позади еще одной машины, но все равно слишком близко, чтобы Зейн мог чувствовать себя в безопасности.

И что будут делать эти люди теперь? Отблеск фар в зеркале заднего вида подсказал ему, что еще один авто попал в эту мини-пробку на дороге. Огромный грузовик-платформа, который и был причиной всех проблем, выехав полностью на дорогу, повернул в его сторону, по-видимому, намереваясь возобновить заезд в переулок, или вытаскивание дока или чем он был там занят. Он начал двигаться под углом в правую сторону от Зейна, пока вплотную не приблизился к его машине. Таким образом, он оказался зажат между платформой и фургоном с левой стороны.

Ну, когда же они закончат? Платформа просто стояла там, по-видимому, не в состоянии определиться со следующим движением и Зейн ничего не понимал, пока внезапно свет не начал меняться.

Во-первых, задние фонари Рэббита погасли. Это было трудно определить с данной позиции, но ему показалось, что фары выключились. Во-вторых, в Фольксвагене, внутри салона загорелся свет, так как кто-то открыл дверь. Обе двери, на самом деле: Дортмундер и водитель вдвоем вышли из машины, поскольку только ее задняя часть была заблокирована между фургоном и платформой. В-третьих, как только они захлопнули за собой дверцы, свет внутри снова погас, а свет фар в зеркале заднего вида авто Зейн тоже потух. Куда направился Дортмундер и тот другой с ним? Какова их цель? Каково черта происходит?

Какое-то другое транспортное средство, по размерам намного больше, чем Рэббит подъехало к Фольксвагену и начало толкать его по направлению к Коугару Зейна. Он инстинктивно включил задний ход, но тот другой автомобиль позади него не двинулся с места. Затем он снова переключил передачу, но если он попытается толкнуть эту огромную махину впереди, он просто-напросто разобьет свое авто о Рэббита. Машина Дортмундера остановилась, а вместе с ней и другой автомобиль (какой-то грузовик) и продолжали стоять на своих местах. Больше ничего не происходило.

«Это смешно» – произнес Зейн. Он посигналил, и звук затих в дожде. Рэббит не ответил, не отозвались также платформа с его правой стороны и машина позади него и даже не фургон слева.

«Ну что ж» – сказал он и толкнул дверь, которая открылась лишь на половину дюйма и уперлась во что-то. Зейн быстро сообразил. Быстро выключив двигатель авто, освободив ногу из стремени-акселератора, он проскользнул на пассажирское сиденье, толкнул дверь и услышал звук удара об платформу. Проем здесь был шириной в целый дюйм. Поскольку двигатель был выключен, дворники не работали и сквозь капли дождя на стекле Зейн пытался разглядеть Рэббита и грузовика, припаркованного за ним. Никаких признаков движения. Заняв неудобную позицию, он пробовал рассмотреть через грязные подтеки воды на заднем стекле. И хотя ему это немного удалось, он был всем сердцем уверен в одной вещи: машина сзади слишком тяжела для Меркури, чтобы он мог сдвинуть ее.