Таня Танк - Няка

Но прошло и 12, и 13, и 14 дней, а Кибильдит все еще топтала эту землю. Брусникин встревожился: неужели его обманули с сырьем? Что ж, надо ускорить процесс. И он передал Казаринову напиток, в который был подмешан высушенный и истолченный пурпуксин – растительный яд, добытый им из поганого гриба, произрастающего в окрестностях Колдобино. Этот токсин нравился Брусникину тем, что действовал в течение 12 часов.

…Когда Ульяна скончалась прямо в клубе, Кирилл в шоке прибежал к своему «Марку». Брусникин ужаснулся, впал в ступор, затем прослезился…

– Какой кошмар, – всхлипнул он. – Порок сердца? Острая уремия? Это такая потеря для российского… да что там, мирового кинематографа… А где бутылочка?

– Ой, – растерялся Кирилл. – Прости, я так суетился, пытаясь спасти Ульяну, что совершенно забыл про бутылку… Это смертельно?

– Как сказать, – двусмысленно усмехнулся Максим. – Я же говорил, что бутылки нужны для отчетности. Взгреет меня, конечно, академик Качалин…

– Я тебе завтра принесу парочку, у меня в тренерской отложены…

После смерти жены Брусникин намеревался навсегда исчезнуть из жизни Казаринова. Не тут-то было. Через пару дней, направляясь в Колдобино, Максим заметил, что за ним неотвязно следует темная иномарка. В темноте он не мог разобрать, кто сидит за рулем. Почувствовав неладное, он прибавил скорость. Но преследователь тоже надавил на газ. Тормознув у въезда в деревню, Брусникин вышел из машины. В кармане он, точно эспандер, ритмично сжимал рукоятку ножа.

– Кирилл?! – его удивлению не было предела, когда из «Форда» появилась атлетичная фигура тренера. – Зачем эти гонки преследования? Что ж ты не позвонил?

– Я звонил… но ты трубу не брал…

– Что тебе нужно? Как ты меня напугал!

– Марк… я не знаю, зачем ехал за тобой… вернее, знаю… я не могу думать ни о ком другом после того, как ты накрыл мою руку своей… а когда ты обнял меня в кафе…

У Брусникина все внутри словно огнем обожгло: от необычайно острой смеси любопытства и радости.

– Я, может, неправильно тебя понял… – завел он.

– Все ты правильно понял, – Казаринов сделал к нему шаг. – Я чувствую, что ты в теме.

– В какой еще теме?

– Будь настоящим мужиком и признайся наконец хотя бы сам себе, – и Кирилл, выделяя каждое слово, произнес: – Мне. Не нужны. Эти. Целлюлитные. Дуры.

Брусникин нервно всхохотнул:

– Ты прав, целлюлит мне как-то не очень.

– Мне. Не нужны. Эти. Тупые. Самки, – Казаринов взял его за руки. Кругом было темно, но Максим каким-то чутьем понял, как расширились зрачки его визави.

– Они мне и в самом деле безразличны, но…

– Мне. Нужен. Только. Ты, – и Казаринов сильно, но вместе с тем очень нежно, обнял Брусникина.

Максим слабо трепыхнулся в его объятиях, но тут же затих. Ощутив на губах мужской поцелуй, он понял, что интуиция его не подвела: это было именно то, чего он искал последние 17 лет. То, чего так хотел, но боялся себе позволить.

Явившись к милому другу на следующий день после его капитуляции, Кирилл развернул перед ним постер с молодым Киану Ривзом.

– Как вы похожи, – прошептал он, волнуясь. – Я всю жизнь искал такого, как он. Но ты гораздо красивее, морковка (так он ласково прозвал «Марка»). И теперь над моей кроватью будут висеть только твои фотографии.

– А вот этого не надо, – Брусникина бросило в холодный пот. – Верни лицедея на место.

Казаринов пожирал его вожделеющим взглядом.

– Я так хочу, – капризно протянул Максим и тут же ужаснулся себе: именно таким тоном с ним разговаривали его так называемые любимые женщины.

Брусникин считал дельце успешно обтяпанным. И даже шумиха, которую местная пресса подняла вокруг гибели Ульяны, его не взволновала. До поры-до времени. Вскоре Ревягина тревожно сказала:

– Угораздило же эту Кибильдит помереть в нашем клубе! Теперь проверяющие толпами ходят. И журнашлюшки тут как тут. Одна теперь у нас и днюет, и ночует. Все вынюхивает что-то. Как бы они нам бизнес не испортили…

– Да, неприятно. Значит, на время затаимся, – досадливо сказал Брусникин. – А что за корреспондентка?

– Зинка Рыкова из «Девиантных новостей». Босс на нее уже зуб точит. Думаю, скоро он прищемит ее любопытный рубильник…

А вечером примерно на эту же тему заговорил и Казаринов.

– Все, ухожу тренировать пауэрлифтеров! Если бы ты знал, морковка, как мне надоели эти жирные наглые бабы. Сейчас я типа тренирую одну журналистку. Так эта свиноматка мне уже вынесла весь мозг! А сегодня захожу за сумкой, а она в ней – прикинь! – роется. И чего надо?

– Как я тебя понимаю, – улыбнулся Брусникин.

– Тебя тоже достали эти жопастые твари?

– Да я уже устал от их навязчивости.

– И у меня недели не проходит, чтобы у какой-нибудь дуры трусы не взмокли.

– А сфоткай ее на мобилу, потом вместе поржем, – предложил разомлевший Брусникин. Так он впервые увидел, как выглядит его заочная противница.

Еще через пару дней ему позвонила Ревягина.

– Макс, а, может, ну их, этих журналистов и проверяющих? Я работаю аккуратно. Почему из-за этой Рыковой мы должны лишаться денег? Мне без этого калыма хоть в петлю лезь. Три кредита плачу.

– Потерпи чуток, Марин. Скоро мы отобьем наши потери. Не надо лезть на рожон.

Но дилерша его не послушала.

– Макс, мне позарез нужен топмоделин, – позвонила она ему на следующее утро. – Хотя бы три пузырька. Ну очень надо!

– Я же предупреждал тебя, – прошипел Брусникин. – А тебе все неймется.

– Умоляю. Это постоянная клиентка, она не поймет, если я откажу. Успокойся, сделка произойдет за пределами клуба…

– Как зовут тетку?

Этот вопрос застал Ревягину врасплох. Секундная заминка решила ее участь.

– Разве мы не договаривались, что будем вести бизнес прозрачно? – жестко сказал Максим.

– Все прозрачно, – оправдывалась Ревягина. – Ее зовут Зина.

– Постой-постой. Зина? А это не та журналистка из «Девиантных»?

– Ну… допустим, – нехотя отвечала Марина.

– Да ты вообще страх потеряла! Из-за своей алчности подставишь и себя, и меня.

– Макс, не переживай, – заюлила Ревягина. – Уж я немного-то разбираюсь в людях. Эта Зинка полная дура. У нее мозгов не хватит просечь наш бизнес.

Условившись встретиться с Рыковой в девять вечера, около восьми Ревягина выскочила из «Аполло». Ей нужно было забрать у Брусникина товар.

– Ого, ты тачку купил! – удивилась она, когда безлошадный «коллега» (Брусникин оставлял свои «жигули» за пару кварталов до «Аполло») усадил ее в темный «Форд». На парковке было тесно, рассмотреть номера ей было трудно, да и не досуг. – Поздравляю. У нашего голубого золотца такая же. Ну, где там твои микстурки?

Вместо ответа Брусникин завел двигатель.