Пьер Сувестр - Фантомас – секретный агент

— Что вы хотите сказать? Что вы мне приказываете?

Вагалам сделал несколько шагов вперед, потом вернулся и стал прямо перед молодой женщиной, прислонившейся к цыганскому фургону.

— Бобинетта, — сказал он, — слушай меня! Слушай меня внимательно! Потому что, клянусь богом, может быть, это последние слова, которые ты слышишь! Скажи мне, что может быть более презренно, более низко, более отвратительно, более постыдно, чем предательство, расставленная западня? Мышеловка, приготовленная для того, кто всегда был твоим другом и защитником? Скажи, Бобинетта, кто более ненавистен, чем Иуда, предающий поцелуем? Скажи мне, Бобинетта, кто менее достоин жалости, чем преступник, выдающий своего сообщника? За деньги, за безделушки, или из страха, или чтоб спасти себя?

И так как Бобинетта молчала, испуганная и онемевшая, Вагалам схватил ее за плечи и грубо потряс, толкнув к ступенькам фургона.

— Ну, отвечай! Отвечай, Бобинетта! Я тебе приказываю!

— Я вас не понимаю! Я боюсь.

Бандит разразился хохотом.

— Вот как? Ты меня не понимаешь? Ты боишься? Так вот: раз ты боишься, значит понимаешь! Бобинетта, ты знаешь, что я тебе скажу? В чем я тебя упрекну? В чем я тебя заставлю покаяться?

Словно в предсмертном бреду, Бобинетта заклинала:

— Но вы сошли с ума, Вагалам! Что вы подумали? Сжальтесь… сжальтесь!

Бандит снова заговорил серьезным, резким голосом; каждое его слово казалось пощечиной, хлеставшей несчастную по лицу.

— Бобинетта, ты в странном заблуждении! Я не из тех, кого просят сжалиться… Я не знаю такого слова. У меня нет этой слабости и никогда не было! И не будет никогда и ни к кому!

Он секунду помолчал и затем, будто охваченный внезапным гневом, продолжал:

— Ты думаешь, что я сумасшедший? Вот как? Бобинетта, ну, что ты за женщина, если пытаешься меня обмануть? Как же ты безумна, думая, что сумеешь одурачить меня! Ты воображаешь, что можешь завлечь меня в западню с помощью жалких слов, которые способен найти твой женский ум, ты хочешь заставить меня изменить решение, направить мою месть к иной цели. Ты хочешь за меня решить, что я буду делать. За меня? За меня!!!

Бобинетта хрипло спросила:

— Кто вы, Вагалам? Скажите мне!

— Кто я? Черт возьми! Ты это спрашиваешь? Ты хочешь это знать? Ну, что ж! Пусть свершится твоя воля! Это твое последнее желание! Кто я? Смотри!

Медленно, твердым и надменным движением Вагалам скинул свой длинный плащ. Он бросил шляпу к своим ногам и со скрещенными руками, глядя прямо на Бобинетту, резко сказал:

— Посмей произнести мое имя! Посмей назвать меня!

Перед Бобинеттой высилась ужасающая фигура. Тот, кто только что был нищим, сбросив свой плащ и шляпу, предстал вдруг перед ней не сгорбленным стариком, а молодым, сильным, мускулистым мужчиной. С головы до ног его обтягивало черное трико. Даже руки были скрыты под черными перчатками.

Бобинетта не видела его лица: оно пряталось под черной маской; были видны только глаза, огненные, завораживающе пристальные.

Этот человек без лица, не похожий ни на кого другого, эта безымянная маска, это тело статуи… все так точно определяло его тайну, что Бобинетта уже через четверть секунды, все осознав, закричала нечеловеческим, умирающим голосом:

— Фантомас! Вы — Фантомас!

Наслаждаясь ужасом бедной девушки, бандит не торопился отвечать.

— О да! — сказал он наконец. — Я — Фантомас! Я тот, которого все ищут, которого никто не видел, никто не может узнать. Я — Преступление! Я — Ночь! У меня нет лица, потому что и у ночи и у преступления нет лица! Я — неограниченное могущество! Я тот, кто смеется над любой властью, любыми силами! Я господин над всеми и надо всем, над мгновением и над вечностью. Я — Смерть! Ты сама это сказала, Бобинетта; Я — Фантомас!

Несчастной показалось, что она уже не дышит. Ноги ее подкосились, голова шла кругом, она упала на колени:

— Сжальтесь! Мой господин! Сжальтесь, Фантомас!

Он снова засмеялся:

— Фантомас и жалость? Что за микроскопические мозги у тебя, Бобинетта! Что за посредственный ум! Пробовать поставить рядом слова: Фантомас и жалость! Какая насмешка! Фантомас никогда никого не милует! Фантомас приказывает, а тот, кто ему сопротивляется, исчезает!

— Но что я сделала? Господин Фантомас, что я сделала?

— Что ты сделала? — спокойно заговорил он, — что ты сделала? Ты хотела меня предать! Ты указала полиции, Жюву или Фандору, моим личным врагам, тем, кто желает моей смерти, единственным людям, которым до сих пор удавалось нарушить мои планы, убежище террористов, где, как ты думала, меня могли схватить…

— Я не делала этого! — рыдала Бобинетта. — Клянусь вам!

Но Фантомас был убежден, что девушка его предала. На этот раз его необыкновенная проницательность ему изменила; он не подозревал, что Жюв мог узнать этот адрес у капрала Винсона.

— Ты умрешь! — сказал он. — Но пусть не говорят, что я, Фантомас, убил своей рукой кого-нибудь из тех, кто мне служил. Ты умрешь, но не от моей руки! Я обрекаю тебя на смерть, но не я тебя убью!

Фантомас остановился; он снова смеялся, смеялся потому, что Бобинетта, слыша его угрозы, упала без чувств на землю… Он смеялся, потому что отчаяние этой женщины, распростертой сейчас на грязной земле, забавляло его, потому что он, Фантомас, бывал счастлив, когда заставлял страдать, и особенно — когда мстил!

Бобинетте слышалось, что где-то вдалеке странно, приглушенно звонят колокола. Ей казалось, что она уже не на земле, что она плывет куда-то, что сама она ничего не весит, что она легкая, легкая! Потом девушка почувствовала, что ее уже ничто не держит и она катится в бездонную пропасть.

Бобинетта попыталась открыть глаза, выпрямилась, села, подняла веки… она не спала! Она возвращалась к жизни! Но потом ее охватила тревога. Где она? Бобинетта чувствовала себя такой слабой, такой оглушенной, что сидела совершенно неподвижно.

Что же все-таки произошло? Когда Фантомас сказал ей, что она умрет, она упала на землю, ее юбка и сейчас еще влажная… она замерзла… но что было потом?

Бобинетта все еще слышала, как свистит ветер и льет дождь, но капли больше не падали на ее лицо.

«Где я?»

И вдруг поняла:

«Фантомас запер меня в фургоне! Я в фургоне, возле которого мы стояли».

Она постучала по полу. Да, она на грубом полу; встав на колени, протянула руку и коснулась стены… Она действительно была в фургоне, а Фантомас мог быть где-то рядом, он мог появиться… Надо было бежать отсюда.

Бобинетта постепенно оправилась от своего обморока, но тревога ее не проходила.

Нельзя было терять времени. Бобинетта встала. Была ли в фургоне дверь, окно? Сможет ли она сломать деревянную стену? Или проделать в ней щель?

Она была сильная, и она защищала свою жизнь! Бобинетта решила обойти фургон кругом и направилась вдоль стены. Казалось, фургон был пуст. И вдруг девушка почувствовала, что ее рука коснулась чего-то непонятного, мягкого, теплого, дышащего.