Иоанна Хмелевская - Кровавая месть

— Батюшки, Зютек Вертижопку приволок… — огорчилась Анюта, наконец, оглядевшись по сторонам. — Ой, пани начальница, а вам не кажется, что она намерена инвестора подцепить?

Боженка подняла голову от вскрываемой коробки. Большой Шаман двигался в её направлении крайне медленно, с видимым усилием, поскольку его тормозил заказчик, не сводивший глаз с Вертижопки. Шёл он как-то боком, а та старалась вовсю. Тем не менее мужчины приближались, правда, с остановками, благодаря чему Боженка успела увидеть и сообразить, что распаковывает.

— Ах! Чудо! Теперь спрячь это немедленно, чтоб не заметил… Скорее!

Кензан и в самом деле был чудесный. Две огромные геометрические железяки: овал и круг, крепко соединённые друг с другом и густо ощетинившиеся металлическими иглами, — просто мечта для большущей икебаны, которую придумала Боженка. Ну, хорошо, которую подсказала ей Майка. Майка — гений, и никто с этим не спорит. Только вот тяжеленные подставки для икебаны никак нельзя было показывать начальству, пристёгнутому в данный момент к инвестору. Икебаны касались другого заказа, а сейчас на повестке дня бушевал луна-парк. Правда, у озеленителей была ещё масса времени, но ничего подобного говорить впавшему в раж заказчику не следовало. А шеф аж трясся над своей золотой жилой и устроит такую бучу: как это, здесь освоение территории, окончательное согласование, уважаемый инвестор в наличии, а кто-то имеет наглость заниматься посторонними вещами?! Безобразие! Какой позор! Саботаж!

Понятно, раз малохольный инвестор от нетерпения сучит ногами, шефу по-другому нельзя. Но, не дай бог, и сам поверит — тогда хлопот не оберёшься. Нет уж, нам лишней головной боли не надо!

Анюта поняла всё моментально. Правда, две последние коробки не успела поглубже запихнуть под стол, слишком уж тяжёлые, но и так не видно было, что внутри, а распакованную восьмёрку оставила на кресле, быстро прикрыв крышкой от старой картонной коробки.

Большой Шаман, волоча за собой дойную корову, добрался до мозгового центра озеленителей. Все поверхности вокруг украшали Боженкины трофеи: вода, пригорки, деревья и декоративные кустарники. Оба могли любоваться этой красотой сколько угодно. Большой Шаман смотрел с полным пониманием того, что видит, и в глубине души поздравлял себя с умелым руководством таким сложным механизмом, как его многоотраслевое предприятие, с налаженной дисциплиной всех сотрудников, надеясь заодно на столь же дисциплинированное поведение исполнителя работ, чей представитель на всякий случай тоже находился в числе приглашённых на совещание, хотя ни делать, ни говорить тому было решительно нечего. Зато он существенно увеличивал общую тесноту благодаря росту два метра шесть сантиметров и лишнему весу сорок килограммов. А сверх того, отличался чрезвычайным добродушием и огромным желанием быть чем-нибудь полезным.

Заказчик, он же дойная корова, он же золотая жила, он же инвестор, тоже смотрел. Одним глазом на предварительную документацию, не понимая абсолютно ничего, другим — на Вертижопку, которую, как ему казалось, он понимал гораздо лучше. Бесценная представительница технического персонала по временам исчезала у него из вида, заслоняемая кем-либо из толпившихся в мастерской, пришлось волей-неволей обратить внимание на большущую простыню с планом местности — о, здесь вода, здесь мостик, здесь что-то развлекательное, как заказывал…

И тут ему на голову рухнул здоровенный побег чего-то вьющегося — мощный, с множеством листьев, тяжёлый и влажный. Эго с потолка сорвался плющ, проходящий в декоративных целях через всё помещение. Его с самого начала недооценили по весу и потому недостаточно закрепили, да к тому же продолжали подкармливать в порядке эксперимента особой питательной смесью.

Большой Шаман остолбенел, а Боженка чуть не лопнула со смеху. Откормили на свою… то бишь инвестора, голову. Но смеяться было никак нельзя. Инвестор как-то странно сжался и тоже замер. Зелёная змея обвила его шею и свисала до живота, давя своей тяжестью и прилипая к дорогому костюму. Несчастному сразу померещились разные фильмы ужасов, где такая же зелёная природная жуть набрасывается на человека и душит того насмерть… Вертижопка из инвесторской головы немедленно улетучилась.

Боженка опомнилась первой и постаралась изобразить одновременно сожаление, раскаяние, восторг и безумный оптимизм вкупе с энтузиазмом.

— Ах, извините, ради бога! Вы заметили? Как он быстро растёт, никто и не ожидал такого успеха, это как раз для украшения. В тех самых местах, как вы заказывали — чтобы поражать и ошеломлять клиентов, — вот, пожалуйста. Как удачно получилось! Обратите внимание, просто удивительно разрастается. Вчера только прибили, а сегодня всех ошеломил, не иначе рекламу себе хотел сделать…

На зелёные путы инвестора теперь глазели уже все, а один из трёх присутствовавших механиков вклинился в Боженкин монолог, предлагая оторвать от пана директора излишне прыткое растение и вернуть зелень туда, где её место, то есть на потолок. Стремяночку бы какую…

Все непосредственно заинтересованные прониклись к нему огромной симпатией, хотя до сих пор относились к данному коллеге с некоторым холодком по причине определенных предпочтений последнего. Он являлся исключением, для которого Вертижопка представлялась фигурой мерзейшей, поскольку сам ценил противоположный ей пол и сохранял здравый смысл там, где многие его утрачивали.

Предложенная спасательная операция началась немедленно. Зелёные путы сняли с инвестора без малейших затруднений, но их требовалось водрузить на место, а потолок был трудно достижим…

Помочь охотно вызвался бесполезный до сей поры представитель исполнителя. Одного взгляда на великана хватило, чтобы согласиться на его услуги, поскольку персоны выше в благородном собрании не имелось. Крючки для закрепления непослушного растения наличествовали, а ошарашенная собственным выступлением Боженка не успела полностью взять процесс под контроль. Да, конечно, показала: дескать, вот здесь надо и здесь…

Анюта со стремянкой тоже замешкалась, а представитель исполнителя так долго был не у дел, что силы в себе чувствовал непомерные.

Кресло на колёсиках со стоявшей на нём прочной на вид коробкой помещалось аккурат под тем местом на потолке, где следовало закрепить крючки для плюща. И прежде чем кто-либо успел возразить, бесстрашный представитель исполнителя, заметив высовывавшуюся из-под стола коробку, использовал её как ступеньку и энергично взгромоздился на кресло. Высоты как раз хватило, ну, разве что пришлось разок-другой встать на цыпочки, и работа закипела. Один, второй, третий крючок… Боженка подала побег, прекрасное здоровое декоративное растение было основательно закреплено, облегчённый инвестор протёр влажную шею носовым платком и размазал зелень по воротнику и манишке восьмисотдолларовой рубашки…