Иоанна Хмелевская - Кровавая месть

Если бы не заданные на дом аллигаторы, урок иностранных языков затянулся бы до позднего вечера. У Харальда были дела, и, хочешь не хочешь, пришлось уходить, завтра они вместе с Данутой улетали в Швецию.

Не успели аллигаторы покинуть экран, позвонила Боженка.

— Ты не поверишь… — начала она.

— Очень даже поверю, — решительно заявила Майка. — Во что хошь поверю, так что давай, приезжай немедленно!

Подруги сидели в той части гостиной, где обычно трудилась Майка, над початой бутылкой водки и неуверенно глядели друг на дружку.

— Думаешь, пора уже доставать шампанское? — с сомнением произнесла Майка.

— Даже не знаю, — озадачилась Боженка. — Боюсь сглазить. Ведь эта гадина могла опять сухой из воды выскочить.

— Вот и я того же опасаюсь. Но с другой стороны… Сама посуди: кто бы сомневался, что и стрела, и проволока против неё были направлены, а пострадали невинные люди. Ей же хоть бы хны. А я сама в этих историях палец о палец не ударила, зато — ты ведь в курсе — вон как удачно её использовала, чему только рада. Хотя в случае с Добусем опять, глядишь, выкрутится…

Боженка мрачно воззрилась на водку:

— Нет. Давай лучше пиво. Осторожность не помешает.

Майка отправилась за пивом, пока Боженка делала несколько глубоких вздохов:

— Слушай, мне тут Анюта такого понарассказывала, что в голову не лезет. Анюта её навещала.

— А где она?

— Дома.

— Как дома? Почему не в больнице?

— Зашили и выгнали. Тот, что с ней цацкался, как дурень с писаной торбой… погоди, как его… а, Добусь! Механик, помню такого. Лично её доставил, она всю дорогу стонала..

— Пришёл и её черёд постонать, — констатировала Майка и задумалась. — А знаешь, это утешает. Раз её в таком темпе обработали, вряд ли очень старались, залатали на скорую руку — есть шанс, что напортачили.

Боженка кивнула и малость повеселела:

— Вот и я на это надеюсь. Зато никак в толк не возьму, что там случилось? Ведь она говорит… в смысле, она-то не говорит, но Анюта из неё вытянула, что вроде как загорала она за можжевельником… Это ж надо, до чего упрямая…

— И дура.

— Это — медицинский факт. Так вот, по её словам, был там один тип, что за ней подглядывал, а Доминик узнал и приехал на мотоцикле с какой-то саблей или ещё чем, да как на того типа набросится. Тот, другой, заорал благим матом и удрал. А Доминик уехал. Бред какой-то. Что ты об этом думаешь? Мне в такую чушь никак не верится.

— И правильно. Даже не пытайся верить. Значит, она думает, что это был Доминик?

— На все сто уверена. А что, нет?

— Ну я же говорила, что дура! Доминик на «харлее» ездит, а там была «хонда». Харальд точно кричал, но никуда не сбегал, а пополнил отснятым материалом наши наработки для будущих проектов. Смотался тот, что был на «хонде».

— Ты уверена?

— Сама запись видела. А теперь поняла, почему Вертижопка не испугалась. Ждала, когда рыцарь вернётся. И никакой там сабли не было: Харальд утверждает, что это бич. И правда, похож на бич с такими железяками…

Боженка удовлетворённо вздохнула и отхлебнула пива:

— И кто же это был?

— Без понятия. Может, тот, из Канады? Только сомневаюсь, чтоб он на «хонде» гонял…

Некоторое время ушло на рассмотрение различных кандидатур. Майка пошла за новым пивом, а Боженка с удовлетворением приходила в себя.

— Всё равно не угадаем. Лучше объясни, как её покалечило у механиков? Что Стефан рассказывал?

— Нет, сначала поделись, что за бредни Анюта из кретинки выдоила!

По Боженкиным словам выходило, что Анюта наломалась похлеще горняка в забое. Вытянула из Вертижопки информацию, будто Доминик воспылал жуткой ревностью, что и продемонстрировал в кустах, но не вернулся, а потому она решила сама его разыскать, зачем и отправилась на фирму. А вот там…

У них там всякие ужасы, вся комната этой дрянью забита. Никого не застала, сколько можно дожидаться, присела на минуточку, а в неё как вопьётся. Что-то кошмарное. Вцепилось, она пыталась вскочить, закричать, но не могла, воздуху не хватило. Да и что зря кричать, у конструкторов один Юрек сидел, а его ничем не проймёшь. Даже пошевелиться боялась. Сперва-то рыпнулась, но что толку: намертво схватило. И жутко больно. А потом…

Никак не признавалась, что Доминика ждала, хотела, чтоб вроде как случайно. А таблички там, и правда, висели — ничего не трогать, но она думала, это для хохмы. Возможно, и сломала что-нибудь, да обойдётся, исправят. Так они придумали, будто вообще ничего не случилось, а она на грабли упала. Упасть, мол, каждый может. И слышала, как кто-то говорил, что грабли должна обеспечить Боженка..

— Анюта, как такое услыхала, сразу переполошилась, — продолжала Боженка свою реляцию, до крайности путанную и туманную. — Сразу ко мне примчалась с вопросом, чего от нас хотят с этими граблями?

— Чтоб вы устроили показательные бои на граблях, — живо выдвинула инициативу Майка. — Из донесения Стефана следует, что её схватила как бы здоровенная зубастая пасть, вот и требуется пара граблей…

— Ты соображаешь, что несёшь?

— Подрядите парней, пусть прикинут: если бы дрались граблями, а потом их побросали, а она напоролась…

— Так получила бы по лбу палкой, а не зубьями по заду!

— Кончай нагнетать! Пусть рассчитают, как должны лежать, чтобы она на них плюхнулась, проведут такую стереометрическую компьютерную симуляцию. Доминик этим очень увлекается.

Боженка с сомнением взглянула на Майку:

— Так прям и вижу, как Доминик обсчитывает катастрофу своей ненаглядной пиявки…

— Не такая уж она ненаглядная, как бы ей хотелось, — беззаботно отозвалась Майка. — Что-то мне подсказывает, перегнула она палку с давлением на Доминика, а он этого ой как не любит…

Доминик настолько погрузился в работу, что забыл о своей ярости, забыл даже о Вертижопке. Мало того, забыл, чего он хочет, а получить не может, и довольно долго вспоминал, что же это такое. Ах да, Вертижопка. То есть нет, Эмилька. Желанная Эмилька…

Он устал и снова проголодался. Хотелось домой, где его ждёт очаровательная особа, нежная и страстная, с ужином и всеми своими прелестями, готовая одарить ими на десерт без всяких там капризов, готовая с пониманием выслушать, как у него здорово получился проект конструкции пьедестала — тот, что на сантиметр уходит у людей из-под ног. Все расчёты готовы. Павел может приступать к рабочим чертежам..

Стоп. Домой вернуться можно. Дом у него имеется. А вот где прелестная особа?

Подробным анализом своих желаний Доминик не занимался. Никогда этого не делал и делать не собирался. Просто желал, и всё тут. Смутно припоминалось, что с прелестной особой не всё в порядке, но сосредоточиваться на неприятном не хотелось. Где-то на краю сознания телепались бессмысленные усилия, которые он вовсе не намеревался предпринимать, поскольку прелестная особа не усилия должна была ему обеспечивать, а райское наслаждение. И где её только черти носят?