Керри Гринвуд - Убийство в «Зеленой мельнице»

— Боже мой! — горестно воскликнула она, вспоминая «Правила управления летательным аппаратом».

«Не летайте в облаках», — сурово предостерегали они. Фрина слегка утешилась, вспомнив, что те же правила запрещали пилотам носить шпоры, и задумалась, какие еще бесполезные советы может предложить этот справочник. Леденящий туман обволакивал ее лицо. Это издали облака такие мягкие и пушистые, а вблизи они похожи на мокрую вату. Видно не было ничего. Ни единый луч не мог пробиться сквозь белую мглу, непонятно было, с какой стороны солнце, а определить по памяти, где оно находилось, не представлялось возможным. В свете зажигалки компас показывал, что нужно держаться к северу. Фрина стала понемногу снижаться, надеясь отыскать чистое пространство. Ей вовсе не хотелось закончить свою летную карьеру, став первой женщиной, влетевшей в гору Хауитт, к которой она по-прежнему приближалась со скоростью восемьдесят километров в час. Но где же земля? Фрина сбросила высоту и скользнула немного в сторону. У нее онемели руки и заиндевело лицо.

Крылья наливались тяжестью. «Бабочка» покрывается льдом! Пора приземляться. «Может, я и смогла бы не убиться при посадке, если бы только поняла, где эта чертова земля!» — выругалась Фрина, закусила губу и ринулась в могильно холодную белую пелену. Моргнув, она заметила, что у нее смерзлись ресницы. Внезапно ее охватил ужас: а что если она сядет вверх ногами? Может, потому она и не может найти землю?

Фрина ощупью нашла зажигалку, но уронила ее. С громадным облегчением она увидела, что та упала ей под ноги. Значит, она все еще находится в правильном положении — уже неплохо в сложившейся ситуации. Внезапно впереди возникли деревья, которые стремительно неслись к ней, словно орава призраков. Она сбросила скорость до нуля, и машина беспомощно закачалась. Фрина услышала хруст веток под колесами, увидела впереди полянку, наверняка помещенную здесь самим провидением, и нырнула прямо в ее середину. «Бабочка» покатилась по травке — такой ровной, что сделала бы честь любому городскому газону. Фрина выключила мотор и с минуту просидела неподвижно. Приземлилась благополучно, подумала она, хотя такой благодати и не заслуживала. Придется впредь вести себя лучше.

Преисполненная благих намерений, она стала выбираться из самолета и была крайне удивлена, когда чьи-то крепкие руки схватили ее, выдернули из кабины и взвалили на плечо, а десятью секундами позже она оказалась прижата к земле незнакомым мужским телом.

— Ложись! — прошипел голос в ответ на гневный писк Фрины. — Закрой уши! Сейчас рванет!

Фрина, с облегчением понявшая, что на ее жизнь и честь никто не покушается, расслабилась под навалившимся на нее телом и вежливо сказала:

— Вряд ли она рванет. Понимаете, бомб я с собой не везла. И посадка вышла очень удачной, несмотря ни на что. Во всяком случае для меня такое приземление просто замечательно.

— Женщина? — ахнул ее похититель и отскочил.

Фрина увидела крепкого мужчину в типичной для буша одежде, с длинными светлыми волосами и рыжей бородой. На равнине Хауитт, подумала она, довольно странно наткнуться на Старого Моряка [48] Имеется в виду персонаж баллады английского поэта-романтика Сэмюэля Кольриджа (1772–1834) «Песнь старого моряка». .

Она осторожно поднялась и отряхнула траву с летного костюма.

— Я к вам в гости, — приветливо сказала Фрина. — А это мой самолет, Ригель.

— «Так бабочку тянет в костер» [49] Строка из стихотворения П. Б. Шелли «Опошлено слово одно…». Перевод Б. Пастернака. , — процитировал Старый Моряк уже совершенно нормальным голосом. — Рад познакомиться. Извините меня. Я думал…

— Конечно. А где вы видели, как взрываются самолеты?

— На войне, — ответил мужчина.

— Мне лучше привязать ее, — сказала Фрина, возвращаясь к Ригель. — Возьмитесь с той стороны, и мы закрепим крылья.

— Никогда не видел, чтобы самолеты стреноживали, — изумился мужчина. — Она что, сорвется и улетит, заскучав по сородичам?

— Поземка, — пояснила Фрина. — А она очень хрупкая.

Проведя рукой в перчатке по краям крыльев, мисс Фишер поняла, что на каждом их них образовались ледяные наросты. Она задумалась: сколько еще удалось бы ей продержаться в воздухе, если бы не подвернулось это местечко? Недолго, решила она, загоняя колышек в трещину между камнями. Вокруг расстилалась альпийская лужайка, усыпанная сладко пахнущими цветами; из травяного покрова торчал одинокий валун. Совсем рядом маячила гора Хауитт — так близко, что Фрина зажмурилась, осознав, что лишь несколько секунд полета отделяли ее от неизбежной катастрофы.

— Простите, с вами все в порядке? — осведомился Старый Моряк. — Извините, что так сграбастал вас. Я думал, самолет вот-вот взорвется. Я вам не сделал больно?

Он закрепил крыло со своей стороны и теперь подошел, чтобы заботливо поддержать Фрину под локоть. Она открыла глаза и взглянула на него.

«Лицо, заслуживающее доверия», — сказала Дот. За взлохмаченной бородой и длинными волосами скрывалось сильное угловатое лицо с массивной челюстью. У незнакомца был широкий нос и невероятно красивые ясные глаза серо-зеленого оттенка с золотыми точками, напоминающими отблески солнца в ручье с форелью. Он застенчиво улыбался. Фрина улыбнулась в ответ.

— Нет-нет, мне вовсе не больно. И вы спасли бы мою жизнь, если бы у меня на борту вдруг оказалась взрывчатка или больше топлива. А вы быстро среагировали! Меня зовут Фрина Фишер.

— Приятно познакомиться, — ответил он, похоже, искренне. — Здесь, наверху, меня зовут Виком.

— И все? Просто Вик?

— Вик-отшельник, — пояснил он. — Погонщики скота нанимают меня осенью, чтобы помочь со сбором стада. Помимо них, я вижу людей, лишь когда спускаюсь за покупками в Толботвилль. Для меня это как увеселительная прогулка. Но вы, должно быть, замерзли, да и улететь все равно не сможете, пока туман стоит так низко. Не хотите ли пока пойти ко мне?

— Очень любезно с вашей стороны, господин Фриман, — отозвалась Фрина.

Рука выскользнула из-под ее локтя. Мужчина уставился на гостью, лицо его стало похожим на маску. Но был он не Старым Моряком, поняла Фрина, это была золотая маска древнего викинга. Мисс Фишер решилась открыть карты, поскольку ей не хотелось идти в обиталище отшельника под надуманным предлогом.

— Я здесь, чтобы найти вас, господин Фриман, но уйду, как только позволит погода. Я не собираюсь нарушать ваше уединение. Зная вашу историю, я прекрасно вас понимаю. Однако вам не удастся полностью отгородиться от мира. Нужно кое-что уладить, после чего я вас покину, и при желании вы сможете забыть и обо мне, и о мире, и обо всем.