Пьер Сувестр - Фантомас

– Но я не Гарн… Не Гарн…

Несколько минут леди Белтхем напряженно прислушивалась. Потом вышла с лампой на лестницу и огляделась. Убедившись, что никто не стал свидетелем жестокой проделки, произошедшей в убогом домишке, она вернулась в комнату и рухнула в кресло. Она поправляла волосы, воротничок, но все это машинально, по многолетней привычке ухаживать за собой. Женщина сама не замечала, что делают ее руки. Она была на грани обморока.

Дверца, ведущая в темный кабинет, тихо приоткрылась. Медленно и совершенно бесшумно оттуда появился Гарн. Он подошел к леди Белтхем, опустился на колени и принялся покрывать поцелуями ее застывшее лицо и бессильно опущенные руки:

– Дорогая моя!

Женщина не отвечала. Гарн заметался по комнате, разыскивая какое-нибудь средство, чтобы вернуть к жизни свою возлюбленную. Но тем временем леди Белтхем понемногу пришла в себя. Она негромко застонала, и любовник тотчас подбежал.

– Это ты, Гарн? – с трудом проговорила женщина. – Подойди поближе… Обними покрепче… Ты видишь, я сделала все, что в моих силах! Я едва не проговорилась… О Боже, какие страшные минуты!

Лицо ее изменилось:

– Какой кошмар… Мне кажется, я до сих пор слышу его голос!

Гарн ласково погладил ее по волосам:

– Ну что ты, любимая моя! Его давно уже нет. Здесь только мы, дорогая!

Но леди Белтхем не успокаивалась. Глядя застывшими глазами на стенку, она шептала:

– Как он все время повторял: «Я не Гарн! Я не Гарн!» Господи, а если кто-нибудь догадается?

Преступник нахмурил лоб. Он также разделял сомнения своей любовницы. Рискованная операция, которую он затеял, вполне могла провалиться. Успокаивая и женщину, и себя, Гарн произнес:

– Охранникам хорошо заплатили. Они будут все отрицать. За такое их и самих могут посадить за решетку!

Он понизил голос:

– Ты успела подсыпать ему много порошка?

Леди Белтхем кивнула:

– Целую горсть. Он уже подействовал, когда пришли охранники. Так быстро! Наверное, поэтому Вальгран и позволил себя увести. Когда они уходили, он едва передвигал ноги.

Гарн сжал руку любовницы:

– Если порошок будет действовать, как я рассчитываю, то мы спасены, любимая!

На лице молодой женщины по-прежнему сохранялось выражение тоски и отчаяния.

– Любовь моя! Душа моя! – повторил Гарн. – Верь мне!

Он помолчал, потом заговорил другим тоном:

– Слушай меня внимательно. Когда забрезжит рассвет и на улице появятся первые прохожие, мы уйдем отсюда. Понятно?

Женщина слабо кивнула.

– Теперь мне бы надо переодеться, чтобы не привлекать внимания.

Взгляд Гарна упал на пальто и шляпу, забытые несчастным Вальграном.

– Отлично! – воскликнул он. – Меня никто не узнает в его… – он кинул быстрый взгляд на леди Белтхем, – в этом пальто.

Сделав над собой усилие, любовница убийцы поднялась на ноги.

– Что ж, в путь…

– Подожди, – остановил ее Гарн. – Мне нужно избавиться от бороды и усов.

Убийца лорда Белтхема достал ножницы и направился к зеркалу. Внезапно внизу послышался отчетливый звук шагов. Кто-то поднимался по лестнице, скрипя деревянными ступеньками.

Гарн замер, смертельно побледнев. Леди Белтхем же непостижимым образом вновь обрела перед лицом опасности самообладание и дерзость. Она подбежала к двери, пытаясь ее придержать, но снаружи уже надавили, и женщина была вынуждена отпустить ручку.

Преступник, не успев спрятаться в кабинете, метнулся к креслу и, закутавшись в пальто Вальграна, надвинул на глаза его шляпу. Дверь распахнулась. Вошедший поклонился и проговорил:

– Покорнейше прошу мадам извинить меня.

Голос его звучал несколько смущенно.

– Кто вы? – резко спросила леди Белтхем. – Что вам нужно?

– Простите, – снова повторил посетитель. – Я…

Тут он заметил в глубине комнаты Гарна и указал на него рукой:

– Господин Вальгран меня хорошо знает. Хозяин, это я, Шарло!

Он снова повернулся к даме:

– Я костюмер мсье Вальграна. Я зашел просто, чтобы… В общем, вот.

Он вынул из кармана небольшой пакет.

– Что это?

– Видите ли, господин Вальгран так торопился, уходя сегодня из театра, что забыл свой бумажник. Я решил – вдруг он ему понадобится?

Костюмер хотел было подойти к тому, кого он принимал за своего хозяина, – но молодая женщина, будто случайно, преградила ему путь. Поняв ее по-своему, старик снова принялся извиняться:

– Вы уж простите, что я так ворвался. Наверное, не стоило…

Он наклонился к уху леди Белтхем и прошептал, указывая на Гарна:

– Господин Вальгран молчит… Значит, сердится. Из-за меня, да? Вы уж сделайте одолжение старому Шарло, замолвите за меня словечко перед хозяином. Я ведь нисколько не хотел вам помешать.

Леди, выдержавшая за сегодняшний день столько волнений, что хватило бы на добрых десять лет, не в состоянии была больше выносить болтовню старика. Она надменно произнесла:

– Хорошо, я скажу ему. Только немедленно уходите. Не выводите его из себя.

– Конечно, конечно, – заторопился костюмер. – Конечно, я вам мешаю. Да ведь вы меня тоже поймите – этакая странная история – письмо, эта улица, напротив тюрьма…

Леди Белтхем хранила ледяное молчание. Приняв его за разрешение продолжать, неисправимый болтун забубнил:

– Вы понимаете, ведь там, в тюрьме, сидит этот жуткий Гарн, тот самый, что убил богатого англичанина. И такое совпадение – я прочел, что его казнь назначена на сегодняшнее утро!

Женщина судорожно вздохнула.

– Не сердитесь на меня! – снова заизвинялся старик, в голосе которого звучало неподдельное волнение. – Я испугался за господина Вальграна. Все-таки ночь, тюрьма рядом. Я сначала просто хотел подождать, когда он выйдет, но заблудился здесь в потемках и только сейчас нашел этот дом. Вижу – дверь открыта. Наверное, думаю, хозяин уже ушел. Но все-таки решил подняться, посмотреть. Вы уж простите старого дурака, вломился среди ночи… Но теперь я ухожу, мадам. Мой хозяин здесь, все в порядке, я спокоен.

Он посмотрел на «хозяина»:

– Господин Вальгран! Бога ради, не сердитесь на меня! Я уже ухожу.

Костюмер наконец направился к двери. Обернувшись уже в проеме, он спросил:

– Господин Вальгран! Вы меня прощаете?

Не услышав ответа, Шарло уныло пожал плечами и бросил на леди Белтхем умоляющий взгляд:

– Ведь вы с ним поговорите, правда, мадам? Я ведь знаю, он не злой человек, посердится и отойдет. Он поймет меня! Ведь я же знаю его много лет и всегда беспокоюсь за него. Но теперь я спокоен.

В это время старик бросил взгляд в окно и зачарованно замолчал.

Стирая свет редких фонарей, занимался день. Из окна был виден маленький клочок тюремного двора. Обычно пустынное, это место было полно народа. За наспех построенными загородками, несмотря на ранний час, колыхалась толпа. Шарло протянул дрожащую руку: