Наталья Горчакова - Я написала детектив

Ничего. Никаких зацепок, и улики отсутствуют. Можно подумать, я знаю, где разыскать эти улики. Сказал бы кто, как они выглядят. Ну хоть не точно, приблизительно. Мне бы одну какую, самую завалящую. Так нет. Умный преступник пошел. Ни тебе забытой записной книжки с указанием имени и домашнего адреса вора, ни вещи с дарственной надписью владельцу. У других все просто. Им что-нибудь обязательно достается. А мне — ничего. Я что, хуже всех?

Прошло больше недели. Остается только ждать разговора с Александром. Посмотрим, что он предложит. Если вообще собирается звонить. Вероятно, они уже знают, что никаких картин мне дарить не собираются. Что делать, если он вообще не позвонит? Зайти к нему домой? Потребовать вернуть похищенную собственность? Или лучше вежливо попросить?

Не дождавшись никакого звонка, утром первым делом я решила заглянуть на улицу Свободы, сама, правда, не знаю зачем. Но сидеть сложа руки и ждать, пока мне преподнесут очередной сюрприз, бесполезно. Что-то делать нужно и самой. Другого не дано. Если вдруг узнаю, что Александр там, под каким-нибудь предлогом нагряну к нему домой в его отсутствие. Или это уж совсем глупость? А чего вы ждали от дилетантки? Буду импровизировать по обстоятельствам.

При входе во двор столкнулась со вчерашней знакомой. Мы поздоровались, обменялись сведениями о погоде.

— Снова к подружке? — спросила разговорчивая женщина.

— Да. А вы опять по магазинам?

— А что делать? Семью кормить надо. У меня трое мужиков на шее. Я все одна: и приготовь, и постирай, и убери за всеми. Целый день крутишься, вечером в кровать упадешь, телевизор посмотреть сил нет.

— Желаю удачи.

Я уже повернулась, собираясь уйти, как она меня окликнула:

— Сегодня-то в восемьдесят седьмую к Вальке милиция приезжала.

Я обернулась:

— Милиция?

— Да, часов в одиннадцать. Я уборку закончила, слышу — шум, стук в дверь. Пошла посмотреть, что такое.

Вот это новость!

— И что же случилось?

— Даже не знаю. Побыли они там минут пятнадцать-двадцать да уехали. Никого не взяли. Не пойму, что и думать. Так знаете, эти-то жильцы, у меня такое впечатление, сразу после этого смотались. И не видно их больше. Я суп доварила, позвонила в дверь, хотела узнать, что там у них приключилось, так нет никого. Полнейшая тишина. Не так там что-то, уверяю вас. Просто так милиция приезжать не будет.

Согласившись с ней, я поднялась на четвертый этаж, нажала кнопку звонка восемьдесят седьмой квартиры.

Что бы я делала, если бы мне открыли, да еще сам Александр?

Если человек упорно ищет неприятностей, он их обязательно найдет. А я так на них просто напрашиваюсь. На этот раз мне повезло — в квартире действительно никого не было. Значит, испугались, уехали.

Тогда проверим квартиру Александра, лучшего придумать не могу.

С чем же был связан сегодняшний нежданный, негаданный визит милиции? Знаю, что ко мне он точно не имел отношения. Может, Говорун вышел на тот же след и опередил меня? Мы шли параллельно, но он оказался более шустрым? В этом нет ничего удивительного. На его стороне годы изучения подобной работы, на моей — разве что чуть-чуть везения да упорство.

Знает ли он, как я продвинулась? Если да, то откуда? Поэтому он и не перезванивает? Не хочет делиться раньше времени своими достижениями? Но как он мог узнать? Уж не следил ли он за мной? Ничего уже не понимаю…

Что прикажете мне делать? Вариант один — поеду проверю, чем занят мой предполагаемый «жених».

Доехав до дома Александра, пытаясь понять загадку появления милиции и не находя ответа, я наблюдала его срочный отъезд с внуком и незнакомой мне женщиной, видимо дочерью.

У меня создалось впечатление, что он меня заметил. Или мне показалось? Мнительностью я не отличаюсь. Надеюсь все же, что нет, однако полной уверенности не было.

Что же мы имеем теперь?

Квартира № 87 на «Планерной» покинута, сорок седьмая тоже, Александр с семьей исчез в неизвестном направлении. Безусловно, они испугались вторжения милиции. И это понятно. Что же случилось? Почему приходила милиция? В очередной раз я оказалась в тупике, причем довольно глухом, без малейшей надежды найти выход.

Александр, конечно, сейчас звонить мне не собирается в любом случае, заметил он меня или нет. Ему не до того.

Что бы там ни было, они напуганы, раз так срочно в панике бросили свою штаб-квартиру, рискуя растерять клиентуру. Они замешаны в кражах картин или по крайней мере в их продаже.

Доказательств этому у меня нет никаких. Два адреса, телефон, предположения и устный разговор с Александром. Причем, что картины краденые, он ни разу не упоминал, да и о продаже речь шла в завуалированной форме. Короче, сплошные домыслы и догадки.

Столько мучиться, чтобы в конце концов оказаться ни с чем!

Плакали бабушкины сережки, самоуважение и надежды, возложенные на меня жаждущими спектакля сокурсниками.

Я была уже в полнейшем отчаянии, не зная, что предпринять дальше. Все мои без того шаткие достижения распадались подобно непрочному карточному домику. Одного за другим отметала как возможного преступника, и что? Единственный реальный подозреваемый исчез прямо на моих глазах. А это была самая верная ниточка из тех, что я держала в руках.

Тут я их уже явно не найду. Где они будут — неизвестно. Новые идеи меня не посещали, старые превращались в труху. Как действовать дальше — ума не приложу.

Говорун поднимет меня на смех. Сокурсники посочувствуют, скажут: «Эх ты, Наташка!» Представляю каждого в этот момент. Их взгляды, тон голоса, слова. Почему мне так не везет? Пять лет не видеться и так влететь!

Вот бы тетя Лера была в шоке, увидев моего «жениха» в возрасте шестидесяти лет. Порадовалась бы родственница. Отказаться от блестящей партии — виолончелиста Алика, закончившего консерваторию и ремонтирующего квартиры, ради шестидесятилетнего вора. У Александра есть неоспоримый плюс — он разбирается в искусстве. Но есть и очевидный минус — он исчезает в тот самый момент, когда так нужен «невесте». Мужчинам доверять нельзя. Обещал позвонить, и что? Сама за ним бегаю. А теперь вот и бегать больше не за кем. Осталась ты, Наташенька, одна-одинешенька, без престарелого жениха и Ренуара с его живым, красочным стилем и «перистым мазком», известным как «радужный стиль», или «радужная палитра Ренуара».

Надо начинать что-то срочно придумывать для Говоруна. Еще бы знать, где он. Даже этот исчез. Вместе с теткой. Всеобщее бегство.

Дома стояла неестественная для последнего времени тишина. Я не считаю Дашкино мяуканье — требование еды, это обычное дело.

Поев, она вспрыгнула мне на колени, потерлась о руку, требуя внимания.

— Что бы ты на моем месте делала, Дашка? — поинтересовалась я, всецело доверяя ее авторитетному мнению.