Шарль Эксбрайа - Не спите, Иможен! Наша Иможен

Допив последнюю чашку чая, Дугал подозвал Мак–Пантиша и рассказал, как вчера вечером столкнулся в участке с Иможен Мак–Картри.

— По–моему, это очень своеобразное явление, — закончил он.

— Скажите лучше, стихийное бедствие! — воскликнул хозяин гостиницы.

— Уже десять часов, и я немедленно иду к ней.

Хоть Мак–Хантли и помнил, что полицейский обязан всегда сохранять полную объективность, позвонив у калитки мисс Мак–Картри, он невольно думал о том, как его тут приняли накануне.

Открыла та же старуха, но на сей раз не выставила инспектора вон, а предложила идти следом за ней и ввела в гостиную, стены которой украшали сувениры всех многочисленных войн, какие шотландцы вели либо ради собственного удовольствия, либо нанимаясь на службу к другим.

Иможен величавой поступью спустилась туда же по деревянной лестнице, соединявшей оба этажа дома. Дугал не без основания решил, что она хочет произвести определенное впечатление, и поклонился, но мисс Мак–Картри, мгновенно узнав вчерашнего собеседника сержанта, досадливо крикнула:

— Ах, это вы? Не понимаю, что могло привести ко мне дружка этого дурня Мак–Клостоу?

Прямой, как само правосудие, Дугал ледяным тоном отчеканил:

— Я инспектор полиции, мисс, и приехал в Каллендер расследовать убийство Хьюга Рестона.

— Давно пора!

— Насколько я помню, вчера вы заявили, что, если полиция не начнет искать убийцу с несколько большим энтузиазмом, этим займетесь вы сами?

— Совершенно верно!

— А нельзя ли узнать, каким образом вы намерены ловить преступника?

— У меня свои методы и, по–моему, было бы крайне неразумно делиться ими с первым встречным!

Мисс Мак–Картри тихонько заржала от удовольствия, и Дугал больше не сомневался, что над ним просто издеваются. Однако, если у инспектора и вскипела кровь, он даже виду не подал, а спокойно перешел в нападение.

— Судя по всему, мисс, сержант Мак–Клостоу далеко не уверен в невиновности Ангуса Кёмбре. Вы не знаете, почему?

— Потому что он человек ограниченный по натуре и не более чувствителен, чем какое–нибудь бревно… Хотите капельку виски?

— Господи Боже, что за вопрос?

Иможен достала бутылку и щедрой рукой наполнила бокалы, словно решила раз и навсегда опровергнуть расхожее мнение о скаредности шотландцев. Подняв бокал, она слегка кивнула гостю и тут же повернулась к стоявшей на комоде фотографии, очевидно, желая выпить за здоровье изображенного там мужчины.

— Это ваш родственник? — вежливо осведомился Мак–Хантли.

— Отец… Генри–Джеймс–Герберт Мак–Картри, капитан шотландских стрелков в индийской армии… безвременно погиб…

— Так его унесла война?

— Нет, виски.

— А?!

— Точнее, фатальная рассеянность… Однажды вечером отец по оплошности вместо доброго шотландского виски хлебнул ирландского. Он так и не оправился от угощения, а мне до сих пор не удалось выяснить, кто посмел в нарушение всех правил, принятых у цивилизованных людей, притащить в наш дом это пойло.

Мак–Хантли долго раздумывал, потешается над ним эта рыжая кобыла или говорит совершенно искренне.

— Короче, по вашему мнению, мисс, в Каллендере все идет прекрасно, не считая того, что время от времени тут убивают ближних? — иронически заметил он.

— Ну, это случайность… и дела обстояли бы еще лучше, если бы нам удалось очистить город от тех, кто не обладает природными достоинствами нашей расы, всегда составлявшими и, благодарение Богу, по–прежнему составляющими ее гордость… В общем, нам следовало бы избавиться от людей, которые покорно приняли законы захватчика и склонили головы перед оккупантами!

— Захватчики? Оккупанты? Боюсь, я плохо понимаю, что вы имеете в виду…

— А как, по–вашему, я могу назвать этих англичан и их королеву, узурпировавшую корону Шотландии?

Ошарашенный инспектор захлопал глазами, не в силах издать ни звука, потом встал и, собираясь уходить, полюбопытствовал, что за годовщина помешала ему увидеть мисс Мак–Картри накануне. Вместо ответа Иможен повелительно указала инспектору на дверь.

— Так я и думала! Убирайтесь!

Дугал настолько не ожидал подобной реакции, что совсем растерялся и попробовал, было, спорить.

— Но…

— Я велела вам убираться отсюда, предатель!

— Тут, наверное, какое–то недоразумение и…

— И он еще смеет прикидываться шотландцем! Ублюдок — вот вы кто! Просто–напросто ублюдок!

Теперь уже Мак–Хантли рассердился не на шутку и тоже начал кричать.

— Я не позволю вам!.. Я точно такой же шотландец, как и вы!

— Лгун! Лицемер! Розмери!!!

Миссис Элрой вбежала в комнату с каминными щипцами, превращавшимися в ее руках в довольно опасное оружие.

— В чем дело?

— Помогите мне выставить вон бессовестного втирушу! Он имел наглость проникнуть в мой дом, назвавшись шотландцем!

— Да замолчите же наконец! — рявкнул окончательно взбешенный Дугал. — Я запрещаю вам говорить, что я не шотландец! Я родился в Эдинбурге!

— По чистой случайности! Вперед, Розмери!

Растерянный и раздраженный инспектор так плохо соображал в эту минуту, что даже не подумал защищаться. Две женщины вихрем налетели на него и, подталкивая щипцами и зонтиком (который Иможен схватила по дороге), выгнали в сад, а потом и за калитку. Избавившись от противника, мисс Мак–Картри снова издала победное ржание и прогремела на всю округу:

— Он пытался выдать себя за шотландца, а сам даже не знает, что вчера была годовщина сражения при Баннокберне, где Роберт Брюс обеспечил Шотландии независимость!

Подходя к гаражу, где Ивен Стоу трудился над упорно не желавшим работать мотором, Мак–Хантли все еще кипел от возмущения, и ему хотелось поделиться с кем–нибудь обидой.

— Что, эта Мак–Картри совсем тронутая?

— На вашем месте я бы так не говорил о леди!

— Леди? Да она самая обыкновенная пьянчуга и…

Не дав инспектору договорить, Стоу нанес молниеносный удар правой, и Дугал с подбитым глазом очутился на земле. Но Мак–Хантли был далеко не трус, и, что бы ни говорила Иможен, шотландская кровь звала его к сражениям. Едва поднявшись на ноги, он яростно налетел на хозяина гаража. К несчастью для него, Стоу оказался чемпионом ближнего боя, и через несколько минут Дугалу пришлось признать поражение.

— Ладно… но вы за это заплатите! Бить офицера полиции — очень дорогое удовольствие!

— А я понятия не имел, кто вы такой, и отлупил вовсе не полицейского, а хама, вздумавшего оскорблять женщину из числа моих близких друзей!

Увидев, в каком состоянии его постоялец явился от мисс Мак–Картри, Джефферсон Мак–Пантиш сочувственно покачал головой.

— Похоже, она никогда не изменится, — проворчал он.

Донесение Мак–Хантли о событиях в Каллендере так рассмешило суперинтенданта, что он дал его почитать Берту Джонсону, а тот даже десять лет спустя, давно выйдя в отставку, рассказывал эту историю всякий раз, как ему хотелось повеселить друзей.