Кэрол Дуглас - Крадущийся кот

Эта стриптизерша, в отличие от других, двигалась по-настоящему: не томно извивалась, лениво демонстрируя свои прелести, а вращала бедрами с устрашающей быстротой, трясла плечами, выгибалась так, что платье ежесекундно грозило сползти с ее трепещущего тела.

Вообще-то, она, по идее, должна была избавиться от него, что и проделала, повернувшись к публике спиной и выскользнув, сантиметр за сантиметром, из нежных объятий блестящей ткани платья. Это не заняло много времени, если учесть ничтожность размеров данного предмета одежды. Забытое платье теперь валялось на полу жалким комочком, а стриптизерша повернулась лицом к публике и триумфально прошествовала по подиуму в одних сверкающих белых стрингах. Затем вскочила на узкий прилавок и стремительно обрушилась с него обратно на сцену, замерев на черном полу в позе женщины-змеи.

В голове Темпл невольно зазвучала скороговорка ярмарочного зазывалы из каких-то далеких времен: «Леди и джентльмены, женщина-змея! Она извивается, она танцует, она ползет на животе, она гнется, как лук и просовывает голову между ног! Она изгибается во все стороны с востока на запад и с запада на восток, она…»

Однако не она сейчас была главным действующим лицом. Мужчина, сидящий ближе всех к подиуму, вскочил с места и, улыбаясь, разлегся на спине поверх края сцены. Из его зубов торчала, точно перископ, свернутая в трубочку бумажка.

Рут нагнулась к уху Темпл:

— Это что, сигарета?

Темпл указательным пальцем подвинула очки поближе к переносице. Примерно такой же длины, как сигарета, примерно такой же толщины, как сигарета, но…

Улыбающаяся танцовщица заметила мужчину, подошла к нему и раздвинула ноги в высоких ботфортах, разместив их по сторонам его головы. Вращая бедрами, она медленно начала приседать над ним.

— Нет, — крикнула Темпл в ухо Рут. — Это свернутая купюра!

— Что? — не поняла Рут.

Танцовщица сгибала колени, приседая все ниже и ниже.

— Купюра. Деньги! — прокричала Темпл.

— Фу, какая гадость! — Рут была шокирована.

Темпл наблюдала, нервно прокручивая в голове всякие возможные неприличности, и облегченно вздохнула, когда стриптизерша просто опустилась на пол рядом с головой мужчины и медленно вытянула деньги зубами из его рта.

— Да, негигиенично, — запоздало согласилась Темпл, не глядя на Рут. Рут бросила на нее потрясенный взор.

Стриптизерша засунула деньги за резинку стрингов, затем повторила свой номер с другим мужчиной, который решительно распластался на краю сцены с «сигаретой» в зубах. Темпл прикинула, какого достоинства могли быть эти бумажки. Доллар? Больно дешево. Может, пятерки? Или десятки, или даже двадцатки. Неумеренное любопытство вечно сбивало ее с пути, мешая дать суровую нравственную оценку моральной стороне событий.

Наплевав с высокой колокольни на моральную сторону событий, танцовщица, меж тем, села лицом к зеркалу, оперлась на руки и раскинула приподнятые выпрямленные ноги, демонстрируя одно из упражнений аэробики, которые Темпл сто раз видела по телевизору. Мужчин, конечно, этот номер заинтересовал гораздо больше, чем ее, тем более, что на стриптизерше не было ни трико, ни лосин. Один, с дальнего столика, потихоньку подошел поближе и теперь стоял возле самого подиума. Темпл заметила его не раньше, чем его увидела стриптизерша, которая, кажется, была занята разглядыванием чего-то поинтереснее.

Улыбаясь, танцовщица повернулась к мужчине, подняла свои роскошные волосы обеими руками, присела, расставив ноги, и выразительно задвигала бедрами. Поскольку сцена находилась примерно на уровне лиц сидящих за столиками, это придавало выражению «прямо в рожу» новый пикантный оттенок.

Затем стриптизерша опустилась на край сцены, обняла своего пылкого зрителя одной рукой и начала шептать что-то ему на ухо, другой рукой теребя резинку своих стрингов, бесстыдно оттягивая ее и как бы предлагая засунуть свернутую купюру в эту нейлоновую банковскую ячейку.

— Подвязки, — грустно сказала Темпл, ни к кому конкретно не обращаясь, — прошли долгий путь эволюции, детка.

Рут рядом с ней только молча потрясла головой.

Ко времени, когда мисс Дикарка покинула сцену, провокационно нагнувшись перед уходом, чтобы поднять с пола платье, ее стринги со всех сторон топорщились свернутыми купюрами, торчащими из-под резинки, что придавало ее имиджу «дикарки» дополнительный красочный оттенок.

В следующие несколько минут была объявлена еще одна танцорка, затем другая… Имена некоторых из них звучали, точно воплощенная мечта родителей: Беркли, Мэдисон, Трэйси… Другие демонстрировали любовь к алкогольным напиткам: шампанское, бренди, текила… Темпл отметила, как много девушек избирали в качестве псевдонимов названия городов: Финикс, Майами, Вичита — эти имена, с одной стороны, сохраняли анонимность, с другой — привязывали артистку к местности, которая, возможно, была ее домом. Правда, никто не назвался Тампой — возможно, потому, что это звучало слишком похоже на «тампон».

Каждый номер длился на сцене всего четыре-пять минут, ровно столько, сколько звучала песня в динамиках. После него девушки меняли дислокацию — отправлялись в зал танцевать на столике или барной стойке, заигрывая с посетителями, сидящими там. После нескольких номеров Рут заявила, что сыта по горло. Темпл поднялась из-за стола вместе с ней, и Линди последовала за ними. Однако, вместо того, чтобы направиться к выходу, она повела их, петляя между столиками, оккупированными разгоряченными мужчинами, куда-то в глубь помещения. Рут, также как и Темпл, нервничала, поскольку они заслоняли обзор сидящим и мешали наслаждаться зрелищем. Они обе, согнувшись, пробирались за Линди, точно утята, боящиеся отстать от мамочки, и, наконец, с облегчением нырнули в открытую дверь с правой стороны от подиума.

Они оказались в женском туалете, таком запущенном, что определение «дамская комната» вряд ли к нему подходило. Гораздо уместнее было бы назвать его дамским сортиром. Серые кабинки, покрытые граффити, точно татуировкой, единственная раковина с тусклым зеркалом над присыпанной пудрой полкой. На двери одной из кабинок красовалась надпись, составленная из самоклею-щихся цветных букв, обведенных сверкающими фломастерами, которые так любят маленькие девочки: «Трон Теды».

Кроме обычного автомата для тампонов, на стене висел парфюмерный автомат, призванный освежать работниц подиума в перерывах между тяжким трудом. Помимо всего прочего, помещение было странной формы, по-видимому, выгороженное из того, что осталось при планировке клуба, да к тому же проходным — Линди провела своих гостей из него прямо в узкую длинную гримерку. В дальнем ее конце у стены размещались металлические шкафчики для одежды, как в спортивных раздевалках, а по обе стороны шли прилавки с зеркалами, обрамленными лампочками для макияжа. Единственная пара стульев была отодвинута далеко от этих прилавков — здесь явно было не то место, где можно спокойно присесть к зеркалу и аккуратно наложить грим.