Николай Шебуев - Дьяволица

Часами бродил, любуясь закатом.

Так безмятежно и ясно все было.

Так радостно было это вспоминать…

А то вдруг делалось так тоскливо, так обидно… так жалко Лидию… и себя, — того чистого себя, которого больше нет.

Как это случилось…

Зачем Бина вошла в его жизнь?

Зачем они хотят завтра же, с места в карьер, отравить жизнь и Лидии: прийти и рассказать ей все, все, все…

Эта Бина какая-то истеричка…

Бывают случаи, когда ложь благородней правды, и нужнее, и чище, и святее.

Такой ложью является обычная ложь супругов, старающихся скрыть друг от друга свои измены, оставить друг друга в счастливом неведении.

Счастье именно в неведении, а не в ведении.

Разве Бине мало ее собственного опыта?

Ее муж уже устроил это «несчастие втроем», от которого она бежала.

Она хочет исправить его основную ошибку: неравенство двух жен Василия.

Ну разве может быть у нее, женщины воспитанной, образованной, с тонким вкусом и утонченными взглядами, что-нибудь общее с этой девицей из цирка, кафешантана, оперетки, — невоспитанной, необразованной, грубой и кричаще безвкусной?

Она пробовала сближаться с ней, но после такого дня сближения они стали еще дальше друг от друга.

Тине все время казалось, что жена играет роль барыни, а ее хочет сделать какой-то экономкой.

Марье Александровне, напротив, казалось, что Василий относится к Тине с явным предпочтением, а жену третирует и только терпит.

Здесь же, судя по всем данным, жена Пьеро во всем не ниже Марьи Александровны.

— Я решила предложить ей жизнь втроем. А в случае отказа… я ее вызываю на дуэль. Все равно на какую, на простую — рыцарскую, или на американскую. Я предложу ей выбрать из двух чашечек кофе: одна будет с отравой. Мы дружно выпьем и одной из нас не станет… А вдруг она откажется. Ведь у нее дети… Ну что такое дети… Детей я возьму на воспитание к себе… Я их воспитаю так, что Пьеро будет гордиться ими… И все-таки… а вдруг она откажется!.. Тогда я ее убью!.. Я подкараулю ее где-нибудь и всажу пулю в грудь… И его убью, если он будет противиться моим планам, если окажется, что он жену любит больше меня… О, я покажу им… Недаром я умею стрелять… Надо было бы давным-давно убить Василия… Но…

Так думала Марья Александровна, засыпая на плече Петра Николаевича в автомобиле.

И ей снилось, что она за кем-то гонится с револьвером в полутемной комнате.

Вот его труп грохнулся на пол…

Вот пришли ее арестовать…

Надевают кандалы…

Везут в тюрьму..

Кто-то сильно обнял ее и втаскивает по лестнице.

— Я не хочу в тюрьму! — крикнула Бина и проснулась.

— Мы приехали… Тебя в автомобиле укачало… При чем тюрьма…

Пока они высаживались из каретки и расплачивались с шофером, два подозрительных глаза следили за ними из-за угла.

Шпик, переодетый в костюм коридорного гостиницы.

После прогулки и Петра Николаевича тянуло ко сну.

Электричество еще не погашено, — значит, еще нет часа.

Сейчас начнется белая ночь.

Неужели Бина проспит первую белую ночь в своей жизни…

Коридорный помог им снять верхнее платье.

— Можете уходить! — отпустил его Невзоров.

— Извиняюсь… как прикажете записать барыню?..

— Что за вопросы… женой!..

— Извиняюсь… но требуется имя и отчество.

— Мария Александровна… — он запнулся: — Невзорова. Да ведь я же вам отдал еще утром паспорт…

— Паспорт в участке…

Проснувшаяся Мария Александровна делала ему знаки глазами.

— Как Мария Александровна!.. Ведь в паспорте Лидия.

— Ах, да!.. — засмеялся Невзоров. — Ну, да это пустяки… Простая формальность.

Коридорный копался у умывальника, не обращая внимания на мимическую сцену господ.

— Можете идти…

Коридорный сделал два шага к двери и вернулся.

— Извиняюсь…

— Что еще вам…

— Извиняюсь… А не родственник вам будет инженер Невзоров…

— Я сам инженер Невзоров…

— Извиняюсь… Я спрашиваю про убитого…

— Я сейчас засну, как убитый…

— Извиняюсь… Так вы не родственник…

— Ни о каком убитом инженере Невзорове я не слыхал…

— Как же не слыхали?!.. Дело такое громкое, а вы не изволили слыхать…

— Повторяю вам, что ни о каком другом инженере Невзорове я не слыхал.

— Извиняюсь… Быть может, вам знакома Лидия Львовна Невзорова!..

— Это моя жена…

— Извиняюсь… Как вы изволите говорить?

Невзоров спохватился:

— Вот моя жена Лидия Львовна…

— Извиняюсь… Лидия Львовна Невзорова сейчас сидит в тюрьме.

— Вы с ума сошли.

— Извиняюсь, если огорчил известием… Лидия Львовна сидит в тюрьме за убийство мужа…

— Что вы говорите за чушь… Вот Лидия Львовна…

— Извиняюсь, но это Мария Александровна… А Лидия Львовна убила Петра Николаевича Невзорова… инженера… и рассылала его труп по частям по городу…

— Ах! — вскрикнула Марья Александровна. — Какой ужас!.. Что же ты мне не говорил, что в Петрограде у тебя есть…

Она оборвала фразу, не договорив, пораженная внезапным мраком.

Потухло электричество, — в номерах оно тухнет ровно в час.

Наступил жуткий момент.

Впотьмах в одной комнате остались втроем, храня гробовое молчание, сыщик, Невзоров и Топилина.

Сыщик опустил руку в карман.

Он был уверен, что самозванец Невзоров — большой уголовный, а может быть, и политический преступник и не шевелился, боясь, что лже-Невзоров будет стрелять.

Невзоров и Топилина молчали, пораженные темнотой слов коридорного и темнотой номера.

Вдруг молчание прорезал чей-то чужой истерический крик:

— А дети! Где мои дети!..

Это кричал не своим голосом Невзоров.

На крик распахнулась дверь, вспыхнуло снова электричество, и в дверях показалась полиция и понятые.

— Господин Пржездецкий, я имею предписание вас арестовать…

— Это недоразумение!.. Я не знаю никакого Пржездец-кого…

— Петр Николаевич! Успокойся! Тебя принимают за известного в Варшаве вора и шулера Пржездецкого… Он действительно похож на тебя! — Мария Александровна овладела собой и даже улыбнулась.

— Ваша дама благоразумнее вас. Она сознается, что знает Пржездецкого…

— Еще бы не знать! — засмеялась Мария Александровна. — Мы с мужем заработали на нем свыше трехсот рублей…

Она вспомнила, как все в редакции острили над Василием: «Не с чего, так Топилин с Пржездецкого»…

— Популярность Пржездецкого во многом обязана моему мужу…

— Но я, клянусь вам, в первый раз слышу эту фамилию!

— Господин Пржездецкий! Запираться бесполезно!.. Потрудитесь объяснить, каким образом попал к вам паспорт покойного Невзорова…

— Хо-хо-хо! Это смешно… Да, я жив… Я — Невзоров…