Саша Антонова - Не было бы счастья

― Что случилось? ― крикнули они хором.

― Эмма Францевна умерла, ― ответил Аркадий Борисович.

― Ах, ― приложила Ариадна ладони к щекам. ― Не может быть! Она такая бодрая женщина!

― На все воля Божья, ― закрестился батюшка, выпрастывая крест из-под рясы, скосил глаза на свою спутницу и осекся.

Мы дошли до летней кухни, и расселись вокруг стола. Дядя Осип варил ароматный кофе, Глаша доставала из буфета чашки, а мы молча сидели. Вид у всех был невеселый.

Бренча подвеской, подкатил милицейский «Жигуленок», за ним следом подъехал белый фургон. Два вялых милиционера вышли из машины. Тот, который был потолще, поздоровался с Аркадием Борисовичем за руку. Они важно проследовали к боковой двери большого дома и скрылись за ней. Мы стояли на улице, переминались с ноги на ногу и вздыхали.

А день обещал быть жарким. Томление достигло апогея, когда, наконец, распахнулась дверь, и представители власти вышли на белый свет.

―… наверняка, перелом шейки бедра, пары ребер, сдвиг шейных позвонков, перелом основания черепа и кровоизлияние в черепную коробку, ― задумчиво перечислял доктор.

― Значит так, ― сказал начальник, обращаясь к нам. ― Документики свои предъявите и далеко не расходиться. Доктор вскрытие сделает, ежели отравление там какое, или следы борьбы, мы сразу кого надо арестуем.

Он обвел нас ленивым взглядом из-под взъерошенных бровей, отчего я моментально вспотела, и почувствовала угрызения совести.

После мучительной процедуры предъявления паспортов второму милиционеру, которому было еще далеко до объемов начальника, но которого я бы не осмелилась назвать «худышкой», машины отбыли. Милиционеры укатили на «Жигуле», а Аркадий Борисович на фургоне сопровождал тело.

Я боялась, что специалисты сразу распознают подделку моего паспорта, но опасения оказались напрасны. Никто ничего не заметил.

Мы опять собрались в летней кухне, и выпили еще по одной чашке кофе. Все выглядели какими-то оцепеневшими.

― Да! Это замечательно! ― воскликнул Влад, чем вызвал замешательство в наших рядах. ― Такой уникальный случай! Подозреваются все, взгляд на несчастный случай изнутри ― великолепный репортаж с места событий! Работать, работать и работать! Я ― у себя.

Он стремительно выпорхнул из летней кухни, оставив лишь легкий запах дорогого одеколона. Вот удивительное дело, за все утро Влад ни разу не взглянул в мою сторону. Очевидно, он потерял всякую надежду использовать меня в качестве источника информации, видя мою полную профнепригодность. Бедная Лиза, как, должно быть, она переживала, когда он отвернулся от нее. Для впечатлительной молодой женщины это настоящая трагедия.

― Ну, вот, и торжественное открытие выставки русского национального костюма в творчестве молодых дизайнеров пройдет без меня, ― всхлипнула Ариадна. ― Как же мы теперь без Эммы Францевны. Совсем осиротели…

Отец Митрофаний принялся баритонить что-то утешительное и повел ее на свежий воздух.

В летней кухне остались мы впятером: дядя Осип, Глаша, Федор, я и Гоша.

― Да-а… Вот горе горькое, ― закручинился повар. ― Пропадем теперь без барыни…

― Ладно тебе лясы точить, ― проворчала Глаша. ― За дело надо браться. Гости у нас, их кормить надо. Лизавета Петровна и Вы, Федор Федорович, сходите на речку, наловите рыбки на уху.

Мы послушно поплелись с удочками к реке. Гоша, повеселев после сытного завтрака, трусил ходячей сапожной щеткой впереди нас.

― Полина, ты ничего не слышала ночью? ― нарушил Федор молчание.

― Нет, я спала. А ты?

― И я ничего не слышал. Что странно… Эмма Францевна должна была пройти мимо светелки по скрипучему паркету и спуститься по деревянной лестнице. При падении тела тоже должен быть какой-то шум… Эмма Францевна ушла к себе около одиннадцати, преферансисты сели играть, мы прогуляли Гошу, и ты заперлась в своей комнате. Наверх мы поднимались по боковой лестнице, трупов не было. Я походил по дому, все было тихо. Дядя Осип и Глаша уже выключили свет в своих спальнях… Потом ты спустилась с дерева. Ты не хочешь мне рассказать, зачем ты туда забралась?

― Мне не спалось. Я вышла на улицу и обратила внимание, что на всем втором этаже темно, только в будуаре мелькает пятно света. Мне захотелось проверить, все ли у бабушки в порядке, но шторы были плотно задвинуты, ― получилось не очень убедительно, но ничего лучше я придумать не смогла.

Федор окинул меня недоверчивым взглядом, но комментировать не стал.

― Ладно, идем дальше… Мы прогулялись до реки и вернулись в дом опять-таки по боковой лестнице. Трупов не было. Ты опять вернулась к себе, я ушел в светелку. До двух пятидесяти ничего не происходило. Преферансисты закончили игру и разошлись. В три пятнадцать в доме уже стояла гробовая тишина. Первой тело обнаружила Глаша. Она встала раньше всех ― в пять тридцать. Почти следом за ней появился дядя Осип. Глаша побежала будить Аркадия Борисовича, который занял гостевую комнату в стиле ампир, но, судя по всему, спал по-походному, не разуваясь. На шум вышел Влад, уже выбритый. Потом появился я, следом ты в пижаме с зайчиками. Последними присоединились Ариадна и отец Митрофаний. Так, когда же Эмма Францевна успела упасть?

― Федор, ты что, всю ночь не спал? У тебя бессонница?

― Да, бессонница у меня. Старею, лучшие годы уже позади. Ты не возражаешь, если я немного вздремну?

Исторический мостик, на котором Федор обрел свою судьбу в виде ржавого гвоздя, так и лежал в руинах. Поэтому мы расположились ближе к мосту, под ветлами.

Я забросила удочки, Гоша уставился на поплавки немигающим взглядом, а Федор растянулся на травке под деревом, подложив руки под голову. Что-то в его позе показалось мне знакомым. Мысль мелькнула, но мгновенно улетучилась. Гоша отвлек меня громким сопением и топтанием на месте.

Часа через три мы наловили полное ведро рыбы, а Федор продолжал спать, демонстрируя крепкую нервную систему. Хотя, что ему волноваться, ведь не его бабушка скончалась. Что ж теперь вся мистификация выплывет наружу? Все узнают, что я Полина, а не Лиза. Начнут искать настоящую компаньонку. Подумают, что я виновна в ее исчезновении. Меня арестуют, посадят в тюрьму, и я там умру! Пришла беда, открывай ворота…

Да, так к вопросу о Вратах… Там многое неясно… Говорят, что, когда отлетает душа, то она видит свое тело как бы со стороны. Некоторое время наблюдает за бренными останками, а затем устремляется в цилиндрический коридор, в конце которого сияет яркий свет. Видимо, вот там-то и находятся Врата.

Те души, которые прошли собеседование, пропускаются в загробный мир. А те, у которых еще остались долги перед живыми, возвращаются на землю. Вот эти должники и составляют группу подсуществ, называемых «призраками».