Дарья Калинина - Смерть из консервной банки

Может быть, где-то он и был прав. Может быть, Катя повела себя совсем не так, как полагается хорошей жене, которая, как известно, за своим мужем хоть в Сибирь, хоть на плаху. Но все-таки нужно, чтобы и муж хоть отчасти соответствовал этой жертве. Одно дело — прикрывать мужа, когда знаешь, что он страдает за великую идею, или если точно знаешь, что он в свой черед для тебя сделал бы то же самое. И совсем другое — когда понимаешь, что этим человеком двигал и движет элементарный шкурный интерес. Да и чувств у него к тебе с гулькин нос, и все они далеко не самые позитивные.

И еще Катя не выносила лжи. А Гаврила ей уже столько всего наврал, что прямо в голове не укладывалось, как это он успел за такое короткое время.

Поэтому, хотя машина и остановилась, Катя продолжала сидеть в ней, делая вид, что не замечает взглядов Василия Петровича и его жены. Но до бесконечности так продолжаться не могло. Нельзя было и дальше испытывать доброту людей, и Катя сказала:

— Ладно, я пошла.

И осталась сидеть. Ну, просто не могла заставить себя сдвинуться с места.

— Пошла, — повторила она теперь уже самой себе и, наконец, сумела открыть дверь и выйти на улицу. — Подождите меня, пожалуйста.

Голос ее прозвучал умоляюще.

И Василий Петрович кивнул:

— Мы тебя дождемся. Не бойся.

Катя повернулась лицом к дому и пошагала к нему. Каждый шаг давался девушке с невероятным трудом. Кате казалось, что к ногам у нее привязаны чугунные гири. Но все же она как-то сумела преодолеть расстояние до дома. Ее буквально подталкивали в спину взгляды Василия Петровича и его жены. Катя поднялась по ступеням крыльца и позвонила в дверь, потом еще и еще. Никто не откликнулся, и Катя в душе даже обрадовалась. Сложный разговор с мужем откладывался на неопределенное время. Она уже повернулась, чтобы уходить, но дернула ее нелегкая нажать на ручку двери. И та подалась!

— Хм… Открыто? Странно.

Но Катя все же вошла в дом, который еще не так давно считала своим. Огляделась по сторонам и позвала мужа. Никто опять же не откликнулся.

— Наверное, на заднем дворе с шиншиллами своими возится.

Катя пересекла дом и вышла через заднюю дверь к шиншиллам. Зверьки сидели в своих клетках, а мужа не было и тут. Более того, он тут сегодня и не появлялся, потому что кормушки у шиншилл по большей части были совсем или почти пусты. И зверьки при виде человека начали проявлять бурную активность. Прыгали, попискивали, вставали на задние лапки, опираясь передними на проволочную сетку и показывая свое пушистое брюшко. Зверьки явно были голодными и демонстрировали желание пообедать.

И хотя Катя была изначально против разведения шиншилл, сейчас ей стало зверьков просто жаль.

— Бедные вы, бедные, — приговаривала она, взяв мешок с сухим кормом и рассыпая его по кормушкам. — Совсем о вас мой муженек не заботится. Может, отпустить вас всех, а?

Но пойти на это Катя не решилась. Тем более что зверьки совсем не демонстрировали тяги к свободе. Они так увлеклись кормежкой, что вряд ли бы захотели покинуть свои клетки. Зачем им уходить от полной миски? Да и куда им идти? Вряд ли эти зверьки выжили бы в дикой природе. Скорее всего их очень скоро передавили бы здешние хищники — ласки, куницы, хорьки и лисы. Диких зверей, как знала Катя, в окрестностях Дубочков водилось в изобилии, это была одна из программ Василия Петровича по восстановлению местной фауны, порядком поредевшей за годы правления советской власти и последующего перестроечного периода в нашей стране.

В общем, полюбовавшись на довольных жизнью и сытых шиншилл, Катя вспомнила о том, что на улице ее ждут Василий Петрович с Аленой, и побежала назад в дом. Надо найти мужа. Раз двери открыты, значит, он где-то в доме.

— Гаврила! Гаврила — это я! Ты где?

И снова никакого ответа. Спит он, что ли? И Катя поднялась на второй этаж, где располагалась их спальня. На лестнице витал какой-то странный запах, едва уловимый, но пожалуй что приятный. Во всяком случае, у Кати он отторжения не вызвал. Пахло жареной картошкой, пахло жареным луком и еще чем-то очень тонким, но ароматным. На втором этаже запах еще больше усилился. И Катя внезапно поняла, что помимо картошки и лука тут пахнет грибами. Похоже, вчера Гаврила в ее отсутствие решил приготовить самому себе ужин, да так наелся картошки с грибочками, что теперь спит без задних ног.

Странно только одно: где он взял грибы? У них в кладовке их не имелось.

Катя вошла в спальню и сразу же увидела Гаврилу. Муж лежал в их кровати, не шевелясь. Воздух в спальне был настолько спертым, что у Кати даже голова закружилась. Никогда раньше запах жареного лука не вызывал в ней отвращения, а тут ее чуть не вывернуло.

— Гаврила! Как же ты тут лежишь! — воскликнула она, подбегая к окну и распахивая его настежь. — Тут же дышать нечем!

Она сделала несколько жадных глотков свежего прохладного воздуха и почувствовала, как дурнота отступает.

— Ну, что ты, как…

Катя повернулась к мужу, и слова замерли у нее на губах. Муж ее лежал в кровати, но он не спал. Гаврила лежал с открытыми глазами, но смотрел он не на Катю, взгляд его был уставлен в потолок. Вокруг него по-прежнему пахло луком и грибами, но благодаря открытому окну воздух в комнате быстро проветривался. Однако Гаврила по-прежнему не шевелился. И приблизившись к мужу, Катя с опаской взглянула на него.

— Гаврила, — прошептала она. — Ты это чего? Ты в порядке?

Она протянула руку, ожидая, что в любой момент Гаврила расхохочется, вскочит с постели и заявит, что более дурацкой испуганной физиономии, чем у нее, ему видеть в жизни не приходилось. Такие шуточки были вполне в его духе. Но сейчас он не шевелился. И взгляд у него был какой-то совсем остановившийся.

— Гаврила… ты как? Ты жив вообще?

Катя протянула руку и дотронулась до своего мужа, но тут же отпрыгнула назад. Плечо Гаврилы было холодное и твердое, словно камень. У живого человека, даже задумавшего самую лучшую шутку в своей жизни, такого плеча быть не может. И поняв, что видит перед собой совсем не Гаврилу, а лишь его труп, Катя открыла рот и завизжала от страха так громко, что у нее заложило уши от собственного крика.

С улицы тут же послышались шаги и крики. Это Василий Петрович с Аленой мчались ей на выручку.

— Мы уже идем!

— Катя, держись!

Катя подбежала к окну и увидела, как к дому торопятся Василий Петрович с женой. На мгновение ее затопило чувство облегчения, но вместе с ним пришел и стыд. Ну, что они с мужем за люди такие? Отчего от них сплошные проблемы окружающим?

И тем не менее Катя понимала: одной ей сейчас будет трудно справиться. И как хорошо, что есть на свете те, кто может ей в эту минуту помочь!

— Идите скорее сюда, — позвала она в окно своих друзей. — Мы на втором этаже.